Амазонка - Семен Резник

— Ха-ха… да ты просто неженка! — рассмеялась Дорис.

— Да? В таком случае я завтра с утра займусь водными процедурами, — мрачно произнес Энрико. — Но ты придешь навестить больного?

— Конечно же. Ведь я подбила тебя на это.

— Тогда завтра утром нырну в бассейн с холодной водой. Потом съем дюжину порций мороженого, — засмеялся Энрико.

— Но там, куда ты попадешь, лекарства и уколы…

— Да? Я об этом не подумал. Тогда, пожалуй, начну с теплой воды, — не выдержав рассмеялся Энрико. — Но давай кончим разговор о водных процедурах. Я хочу тебя спросить… — он намеренно умолк. — Ты сегодня свободна? — получилось как-то приглушенно.

— Свободна. А что?

— Я хотел бы пригласить тебя… в оперу, — робко произнес Энрико.

— Ты любишь классику? — удивилась девушка.

— Честно признаться… не очень. Зато знаю точно: ты обожаешь Верди, Штрауса… — наугад ляпнул Энрико.

— Но Штраус — оперетта, — засмеялась Дорис.

— Да ну?! — недоверчиво воскликнул Энрико.

— И ты два часа ради меня будешь терпеть «Травиату»? Я не могу пойти на такие жертвы. — В голосе девушки послышалось разочарование.

— Дорис, я не буду тяготиться в зале. Как раз «Травиата» мне нравится. Но теперь в «Гранд-опера» идет другая опера, современная, я забыл название, — растерялся Энрико. — И ты как мудрый наставник растолкуешь, как мне ее прочувствовать…

— Идет.

— Тогда я заеду за тобой.

— Хорошо, я буду ждать, — тихо произнесла девушка.

Услышав короткие гудки, Энрико положил трубку.

— До свидания, милая Дорис, — прошептал он и тут же почувствовал какое-то движение за спиной: дон Винченцо незаметно вошел в комнату.

— Ты? Ты, папа? — вырвалось у Энрико.

— Извини, ты так был увлечен разговором…

Конечно, отец мог слышать значительную часть беседы.

— А… это я разговаривал с одной знакомой, — оправдываясь, произнес Энрико.

— А я что, против? Полагаю — это твое личное дело. Но ты, кажется, называл свою знакомую Дорис? Редкое имя. Не дочь ли это сенатора Хайме Переса? — дон Винченцо пристально глянул в глаза сына.

— Да, это Дорис Перес.

— Однако ты времени не терял… — усмехнулся дон Винченцо.

— Напрасно ты так думаешь: Дорис очень серьезная девушка! — раздраженно произнес Энрико.

— Энрико, сын мой! Да ты ли это? Наконец у тебя появилась девушка, которую ты называешь серьезной! Ты что, влюбился? — притворно изумился дон Винченцо.

Энрико покраснел, и это не ускользнуло от отца.

— Вижу, вижу, втюрился! Что ж, девушка она красивая. Пожалуй, я не прочь породниться с сенатором. Однако ты должен помнить, кто ты такой…

— Не понял? — Энрико вопросительно глянул на отца.

— Твой отец и твой дед сравнительно недавно с утра до позднего вечера гнули спины на полях в окрестностях Палермо.

— Ну и что? Что из этого? Дорис достаточно умна, чтобы не обращать внимания на разные предрассудки. Да и моя якобы предстоящая женитьба на ней — плод твоего воображения..

— Что ж так? — усталым голосом произнес дон Винченцо.

— Я об этом даже не думал, но не скрою: она мне нравится.

— Ты, кажется, с ней сегодня встречаешься? — как-то отрешенно произнес дон Винченцо.

— Тебя это волнует, папа?

— Нет, не волнует, — почему-то резко ответил дон Винченцо. — Я как раз зашел потолковать с тобой по одному делу, касающемуся нас всех — и тебя, и меня, и всех наших друзей… Садись и слушай! Начну издалека. Ты помнишь, как мы переехали в Перу? Еще мать была жива… — дон Винченцо внимательно поглядел на сына.

— Да.

— Поначалу мы нашли крошечную комнатушку в трущобах Лимы. И, хоть голодали, как и в Сицилии, я был полон радужных надежд. Я думал, что моя молодость и мои крепкие руки прокормят семью. Но ошибся. Ткнулся туда-сюда — везде отказ. Нет работы, и все! Наконец мне повезло: несколько сезонов я работал на плантации недалеко от Лимы. Надо сказать, труд был адский. С утра до ночи, не разгибая спины, под палящим солнцем… Да и управляющий у нас был сущий дьявол — Гарсиа Кастро. Он вечно ко всем придирался. Особенно доставалось моему дружку, Сэму Висконти. Почему-то Кастро невзлюбил его, как мог унижал, случалось, избивал. Может быть, из-за того, что Сэм был слаб физически… Мне было больно все это видеть. Однажды он так сильно избил Сэма, что тот почти два дня лежал пластом. И все сошло негодяю с рук.

У Сэма была девушка. Они даже тайком обручились. Так вот, этот подонок Гарсиа начал открыто увиливать за ней, приставал. Она говорила неоднократно, что управляющий предлагал ей переспать с ним… Сэм слушал и сжимал кулаки. Я об этом тогда не знал. Сэм мне рассказал это после одного случая. Это дерьмо Гарсиа подстерег Санту (так звали девушку Сэма) и изнасиловал ее. Бедняжка сопротивлялась, но силы были не равны. Он «вырубил» ее и сделал все, что хотел. После этого Санта покончила с собой. Подонок Кастро пережил ее на день.

В тот вечер мы спрятались в зарослях возле тропинки, ведущей к дому мерзавца. Мы знали, что Кастро целый день накачивал себя виски, и вот теперь должен возвращаться домой. Как сейчас помню тихую светлую ночь, тропинку, залитую печальным лунным светом, громкий треск цикад. Мы сидели, затаившись, и, казалось, стук наших сердец был слышен за милю. Ждать пришлось долго. Но ближе к полночи мы услышали едва уловимый шум шагов, и показалась знакомая фигура.

Я сжал руку Сэма. Потом вскочил и, ломая кусты, выбежал на тропинку. Свет луны падал на лицо идущего. Да! Это был он, Гарсио Кастро. Искаженное ужасом лицо его показалось особенно зловещим. Сэм опередил меня, и в руке его блеснул мачете. Он не успел воспользоваться им, ибо прозвучал выстрел, и мой друг рухнул на землю. Кастро направил пистолет на меня, но судьба сделала мне подарок: оружие дало осечку. Я тогда был сильным парнем, но и Кастро, хоть был пьян, обладал недюжинной силой. Я нанес сильнейший удар в подбородок, но он лишь покачнулся и в следующий момент нанес мне такой сокрушительный удар, что я оказался на земле. Он начал избивать меня ногами. Я же, улучив момент, перехватил его ногу, и мы уже боролись с ним на земле. Я говорил тебе, что он был очень силен, и почувствовал, что слабею с каждой минутой. Ему удалось сомкнуть руки вокруг моей шеи. Он начал душить меня. Я уже медленно погружался в темноту, по пути к Всевышнему, но вдруг ощутил, что хватка врага ослабла. Он странно всхлипнул и обмяк. Я рванул его в сторону, и он, как мешок, свалился на землю. Я же ничего не понимал, пока не увидел стоящего отрешенно Сэма с мачете в руках. В ту же ночь мы убежали с плантации. Сэм был ранен в плечо. Мы нашли какие-то тряпки, и я перевязал ему рану. К счастью, ранение оказалось легким. Потом мы много месяцев слонялись по материку, кое-как сводя концы с концами. Мне страшно хотелось домой, ведь я так соскучился по семье. У меня были вы, а у Сэма никого не осталось, но и он был за то, чтобы, невзирая на опасность, появиться в Лиме.