Три доллара и шесть нулей - Вячеслав Денисов

Проколов быть не могло, потому что игра в имена продолжалась еще с далеких семидесятых, когда Коля Пролет и Витя Орех разводили лохов в кабаках Одессы. Витя сидел дома, а Коля, разместившись за одним из столиков, дожидался, пока публика вокруг дойдет до кондиции. После того как это происходило, Коля подсаживался, входил в разговор и затевал пари. Он убеждал всех, что его друг может по телефону, находясь дома, отгадать карту, которую в ресторане выберет один из них. Коле на слово, конечно, не верили и тут же соглашались на спор. Ставки иногда доходили до пятисот рублей – нефтяной промысел давал для его служащих неплохие доходы. На столе появлялась колода, и один из лохов, тщательно выбрав карту, выкладывал ее на стол крапом вниз, лицом вверх. Коля тут же просил официанта, который был в курсе всех полетаевских телепатических манипуляций, подтянуть к столу телефон, и начиналось то, что длилось вплоть до восьмидесятого года, пока Витю и Колю не «приземлили» одесские инспекторы УГРО.

– Павел Николаевич, мы тут с друзьями поспорили, – говорил Коля в трубку. – Они утверждают, что вы ни за что не отгадаете карту, которую они вытащили из колоды, а я настаиваю, что отгадаете. Вы уж меня не подведите, Павел Николаевич, потому что я на пятьсот рублей поспорил...

Пролет передавал трубку спорщику, после чего тот выслушивал недовольство Орехова по поводу того, что «Колька опять заключает эти дурацкие пари». Говорил, что это в последний раз, и только потому, чтобы не оставлять своего друга без пятисот рублей.

– Дама треф, – говорил, давя смех, Орехов. – Но скажите ему, чтобы он больше не затевал этих дурацких споров!

У оппонента Пролета отваливалась челюсть, и он отсчитывал пять сотен. Коля раскланивался и уходил. О сверхъестественных способностях «ресторанного друга» в Одессе ходили легенды до того самого восьмидесятого года, который подвел черту под деятельностью предприимчивых картежников.

Жаль, что такое можно было делать лишь один раз за вечер. Повтор трюка означал не риск, а провал, ибо все гениальное, как известно, просто. Невероятное было совершенно очевидным, но об этом в то время не догадывался никто. В ресторан ходил именно Полетаев, как человек, обладающий лучшей, среди них двоих, памятью. Он помнил все наизусть, а вот Витя Орехов сидел дома перед телефоном, с листом бумаги, на одной половине которого было написано: «Трефы» – «Павел», «червы» – «Борис», «пики» – «Андрей»...

На второй: «6» – «Сергей», «7» – «Савелий»... «Туз» – «Викентий».

На жизнь хватало.

Однако Николаю Ивановичу уже было мало остаться в живых. Его интересовали три с половиной миллиона долларов, причем сразу, чтобы можно было свалить из этого Тернова. Местом назначения мог быть тот же Зальцбург.

В начале одиннадцатого вечера в кармане неожиданно запиликал телефон. Ожидавший звонка от посредника чуть позже, Николай Иванович поперхнулся «Киндзмараули» и пролил себе на лацкан добрую порцию из стакана. Как следует прокашлявшись, он вынул трубку и тоном, выражающим полное спокойствие, как того и требовал посредник, бросил:

– Я вас слушаю.

– Удивляюсь вашему спокойствию, Николай Иванович, – раздался голос Хорошева. – Находиться в таком говне и разговаривать тоном, словно только что вышли из дремоты!.. Вы сильный человек.

– Что вам нужно? – зло проговорил Полетаев.

– Это самый глупый вопрос из всех тех, что я слышал за последнюю неделю. – В трубке слышалось неподдельное удивление. – Вы разве не знаете, что мне нужно? Мне нужен маленький улыбающийся ублюдок с лицом пятидесятилетнего мужика, нарисованный параноиком Гойей. Как только он окажется в моих руках, я тотчас забуду о человеке по фамилии Полетаев.

– А грудь вареньем вам не намазать, Валентин Матвеевич?

– Грубо и пошло. Я ведь опять накажу вас за несерьезное ко мне отношение! Пора уже понять, что я все равно добьюсь своего. Я готов даже выкупить у вас рисунок. Как вы к этому относитесь?

– У вас есть три с половиной миллиона долларов? – поинтересовался Полетаев.

– Нет. – Хорошев вздохнул. – Однако я полностью возмещу вам убытки, которые вы понесли по причине знакомства со мной. Пять тысяч долларов, которые вы мне два года назад заплатили за картинку, уже лежат в моем кармане.

Полетаев вспыхнул как порох.

– Я дал вам пять тысяч не за картину, а чтобы вы смогли выползти из дерьма, в которое вас засунула судьба!.. Как можно признать договор недействительным и дать делу обратный ход, если сделки не существовало как таковой? Вы мне подарили рисунок, потому что он не был вам нужен. Так что прошу вас, ради вашего же благополучия, уймитесь. Уймитесь, ради бога... Иначе я сам вспомню о вас. – Полетаев подумал о брошенном доме. – Вы уже в долгах. За особнячок...

На другом конце связи наступила пауза, перемежаемая посторонними шумами. Хорошев либо ехал в машине, либо стоял на дороге, либо...

Внезапная догадка ужаснула Николая Ивановича до состояния невроза. Он выскочил из кресла, подошел к окну и стал сравнивать звуки на улице со звуками, доносящимися из трубки. Почувствовав полное отсутствие аналогий, он успокоился и вернулся к креслу.

– Я накажу вас, – наконец-то прозвучал голос Хорошева. – И это произойдет очень скоро.

– Валентин Матвеевич, вы опять где-то рядом, в кустах? Сейчас сверяете расстояние до цели и закладываете в миномет очередную мину?

– Увы. Но не пройдет и дня, как вы меня увидите. – Седой говорил сквозь зубы, и Полетаев понял, что тот прикуривает. – Мне нужен Гойя.

– Мне он тоже нужен. – Николай Иванович поднял бутылку и наполнил стакан. – А вам он зачем? Повесите у себя в землянке, на очередной войне?

Хорошев усмехнулся:

– Ну, на сауну-то повесить у меня точно ума не хватит!

– У вас ни на что ума не хватит...

Вино лилось маленькими порциями, производя ни с чем не сравнимое цоканье...

– Мертвый немец в «Альбатросе» – ваших рук дело, Хорошев? Вы, как царь Ирод, который побил всех младенцев, решили перебить в Тернове всех чужеземцев? С ума сошли?

Ему ответила тишина. Она длилась настолько долго, что Полетаев приподнял горлышко бутылки и насторожился.

Рука дрогнула, и он пришел в ужас от того, что сказал...

Это деланое спокойствие, расслабившее мозг до того, что он совсем утратил бдительность!..

Проклятое вино... Это цоканье, замутившее сознание!

Он только что продал сам себя! Рассказал то, о чем Хорошев, возможно, даже не догадывался!..

– О чем это вы? – В этом голосе не чувствовалось ни капли иронии. – А, Николай Иванович?..

Полетаев отключил связь, аккуратно спрятал телефон, поднял к губам стакан и вдруг швырнул его в стену...

Хорошев знал и раньше, что Николай Иванович ждет курьера!.. Знал!! Только теперь, когда это стало известно Полетаеву, Николаю Ивановичу ни за что нельзя было злорадствовать по поводу глупой ошибки Хорошева в гостинице «Альбатрос»! И сейчас контуженному вояке известно, что он, убирая предполагаемого партнера Полетаева по сделке, совершил ошибку. Теперь он будет искать подлинного, настоящего курьера. И как бы не нашел раньше, чем Николаю Ивановичу сообщат о том, что можно производить обмен...