Когда в прицеле любовь - Наталья Берзина

– Ты прекрасна! Думаю, этот купальник – именно то, что нужно, но попробуй примерь еще вот этот!

Жанна почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Никто на нее не смотрел, все покупатели занимались своими делами. Максим, совершенно спокойный, до неприличия рассудительный, стоял рядом и упорно совал ей в руки вешалку с очередным купальником.

– Хорошо, я сейчас! – тихом шепотом ответила Жанна, не понимая, был ли этот поцелуй в самом деле, или он ей пригрезился.

Возвращаясь в приморский поселок, Жанна сидела рядом с Максимом притихшая, ошеломленная. Она не понимала, что происходит, рассудок упорно не желал возвращаться к действительности. Как же хотелось, чтобы то, что случилось или даже пригрезилось в магазинчике, повторилось вновь!

Июньское солнце уже понемногу клонилось к закату, когда Максим, ведя за руку Игната и бережно страхуя Жанну, повел их по шатким мосткам, перекинутым через горло лимана на косу, служившую пляжем. Камыши выбегали на пологий берег и, не достигнув вершины невысокой песчаной дюны, замирали, будто стыдясь раскинувшегося морского простора. Уставшее за день море неторопливо накатывалось на бесконечный пляж, оставляло на песке клочья белоснежной пены и крошечных крабов, которые шустро семенили членистыми ногами, стремились поскорее вернуться в родную стихию. Чайки уже не носились над невысокими волнами, а смиренно сидели на берегу, изредка перекликаясь хриплыми гортанными голосами.

Огромный, теряющийся вдали пляж был по-вечернему пустынен. Только самые неистовые плескались в прохладном море да подставляли уже нежаркому солнцу недостаточно загорелые, по их мнению, тела. Где-то далеко, слева, на краю видимости вспыхнула и погасла звездочка. Снова загорелась, посветила недолго и опять исчезла.

– Маяк! – пояснила Жанна. – Наверное, не стоит Игната пускать в воду.

– Сейчас проверю! – откликнулся Максим, сбрасывая брюки.

Несмотря на легкое волнение, вода оказалась удивительно прозрачной. Не любивший черноморские пляжи именно из-за постоянно мутной, непривлекательной на вид воды Максим был приятно удивлен. По его стойкому убеждению, как минимум в Турции, а лучше где-нибудь подальше, вода имела достойную прозрачность. Даже плывя достаточно далеко от берега, он отчетливо видел змеящиеся на дне водоросли, тени рыб, отдельные камни, столь редкие на песчаном берегу. Когда же, не веря собственным глазам, он нырнул, то так и не сумел достичь ясно видимого дна. Глубина в этом месте оказалась не менее десяти метров. Повернув к косе, он с удовольствием поглядывал на Жанну, которая решила обновить потрясающий купальник и стояла рядом с Игнатом на берегу, напряженно всматриваясь в медленно вздымающуюся морскую гладь.

– Знаешь, вода, конечно, не самая теплая, но возле берега Игнату вполне можно искупаться! – сказал он, выбираясь на песок.

– Тогда я с ним! – предложила Жанна.

– Да, разумеется. Я пока передохну немного! – согласился Максим.

Закинув руки за голову, он стоял на берегу и откровенно любовался весело плещущимися в неторопливой волне Жанной и Игнатом. Ему было чрезвычайно весело смотреть, как они играют с морем, резвятся в воде, барахтаются на мелководье. Сердце понемногу отогревалось, оттаивало, и Максим невольно вспомнил, как остро он ощутил прелесть Жанны там, в магазине, когда она вышла из примерочной, такая взволнованная, прекрасная в своей наготе. Сжав до боли кулаки, он отвернулся, чтобы хоть немного прийти в себя, стал рассматривать пляж, далекий маяк, почти невидимые из-за большого расстояния фигуры людей.

В домик они вернулись под вечер, уставшие, довольные и чертовски голодные. Жанна вместе с Максимом на скорую руку приготовили ужин. Накормили Игната, который, едва проглотив последний кусок, тут же начал клевать носом. Жанна уложила мальчика в постель. Закатное солнце било красным в широкое окно. Девушка задернула тяжелую штору и вернулась на балкон. Здесь, в тишине, с видом на притихшее море, удобно устроился в плетеном кресле Максим.

– Тебе плеснуть коньяку или вина? Я попробовал, здесь весьма недурственные вина! – предложил он чуть ленивым голосом.

– В таком случае, пожалуй, немного вина, – согласилась Жанна, с интересом наблюдая, как Максим с ленивой грацией сытого зверя поднялся, прошел мимо нее в гостиную, достал из уже заполненного им же бара начатую темную бутылку, выбрал подходящий бокал, медленно наполнил его тягучим на вид вином.

– Жаль, что персиков еще нет. Испанские, конечно, тоже неплохо, но они не годятся в таком случае. Здесь нужен свежий, согретый солнцем, только что снятый с дерева. Сочный и ароматный. Хотя погоди, есть сыр, он не сможет в полной мере оттенить вино, но все же! – Максим протянул девушке бокал.

Вино на самом деле оказалось восхитительное, густое, чуть терпкое, в меру сладкое и пряное. Оно согрело нёбо, обласкало нежным поцелуем язык и тревожной волной разлилось по телу. Какая-то неясная, будоражащая кровь ассоциация ослепительной вспышкой кольнула мозг. Не в силах сдержаться, Жанна внимательно посмотрела на Максима. С языка едва не сорвался волнующий ее вопрос. Был ли тот фантастический нереальный поцелуй на самом деле? Спросить об этом прямо? Он просто рассмеется в ответ! Но как же узнать? Существует только один верный способ – проверить на деле!

– Мы с тобой уже давно перешли на «ты», но так и не выпили на брудершафт! – чуть волнуясь, заявила Жанна, чувствуя, как нервная дрожь ожидания пробежала по телу.

– Ты действительно этого хочешь? – каким-то особым, бархатистым, странно низким, обжигающим голосом спросил Максим.

– Да! – выдохнула Жанна. Трепетала каждая клеточка в напряженном теле. Казалось, еще секунда – и произойдет что-то непоправимое.

Максим остановился очень близко. Так близко, что девушка ощутила невероятный жар его тела, почувствовала, как от его дыхания шевелятся волосы. Губы вдруг налились, стали непослушными и раскаленными. Она нервно провела по ним кончиком языка. Мысли куда-то улетели. Она отдалась неясному, странному ожиданию. Ощущение того, что через миг ей откроется какая-то неведомая, непостижимая тайна, без разгадки которой немыслима вся дальнейшая жизнь, не оставляло девушку. Нужно только сделать какое-то движение, или жест, или что-то, непонятно что, но она должна… Максим плавно забрал у нее недопитый бокал, немыслимо медленным движением поставил на широкие перила. Невыносимо нежным, томительно ласкающим жестом отвел с лица девушки упавшую прядь темных каштановых волос… Его глаза, всегда такие холодные и упрямые, неожиданно смягчились, засветились загадочным светом. Они были так близко, что Жанне казалось – еще миг, и она утонет в них, растворится без остатка. Ее всю поглотит сияющая нежная бездна. В какое-то мгновение она утратила опору. Тело стало невесомым и удивительно чувствительным. Острые иглы космического жара пронизывали поры, но боли она не чувствовала, наоборот, восхитительная свежесть охватила почему-то, как ей показалось, обнаженное тело. Губы, горячие, жадные, все искали чего-то, будто от этого зависела сама жизнь. Она словно парила в огромном бесконечном пространстве, не в силах объять его, стремилась слиться с ним. Томительно тянулись секунды, а может, часы, а может, и вечность, но она терпеливо ждала того, что, по ее мнению, все еще не наступило. Ведь невозможно так долго пытать ее наслаждением. Ну, когда же… Когда, наконец, он?… Но что это? Ее все еще уносит в немыслимую высь! Так невозможно! Она ведь желала только проверить! Что же происходит? Неужели он так и не… Руки такие непослушные и слабые, почему она не владеет ими? Ведь нужно просто обнять его! Тогда почему она не в силах даже сомкнуть их? Голова кружится, как под водой, когда уже нет сил задерживать дыхание. Нужно вынырнуть! Сделать единственный спасительный глоток воздуха, но вместо этого ее все глубже затягивает сладкий водоворот. Она уже не может сопротивляться. Да что там – не может! Не хочет. Пусть будет что будет! Пусть! Что-то обожгло губу. Болезненно прекрасный, солоновато-сладкий привкус на языке.