Пристрелите нас, пожалуйста! - Наталья Андреева

– Да будь ты человеком!

Аркадий Павлович заколебался. Мужчины терпеливо ждали, а Ульяна Федоровна, заметно нервничая, кусала губы.

– Ну, хорошо, – сдался наконец Телятин. – Несите его в чайную.

Когда-то Аркадий Павлович собирался принимать в доме гостей, к примеру, партнеров по бизнесу и прочих нужных людей. Равных себе, имеющих такой же достаток, а то и побогаче. Но пробки… Проклятые пробки… Никто в такую «даль» ехать не хотел, звали к себе. В итоге встречались на нейтральной территории в каком-нибудь ресторане, или тоже в сауне, но в центре, в пределах Садового кольца.

Чайная комната была задумана как переговорная. Когда все расслаблены после парилки, можно попить чайку или ударить по пиву. И, разумеется, поговорить о делах. Для чего здесь имелся овальный стол, удобные низкие диваны с мягкими подушками, а на буфете в углу красовался настоящий медный самовар. Зелень на нем в отличие от пещерных стен была настоящая, и раздували его на еловых шишках, по старинке. Телятин приобрел этот раритет в глухой деревне у полуслепой старухи и чрезвычайно им гордился. То, что самовар – непременный атрибут купечества и не вяжется с геральдикой и претензиями на дворянство, в голову ему не приходило. Свойство нуворишей: валить в кучу все, что модно и на слуху. А то, что имидж в итоге похож на лоскутное одеяло, да бог с ним, с имиджем. Все такие.

Впрочем, самоваром давно уже не пользовались. Чайная запиралась на ключ, ведь здесь гостям предлагалось переодеться. Кто его знает, встречаются же застенчивые? Или татуировки не хотят показывать. Превращать уютную комнату в узилище Телятину не хотелось, но становиться палачом он тоже не желал. А вдруг на холоде парнишка и впрямь богу душу отдаст? Хорошо его верзила приложил. Удар некрасивый, не как в кино, но точный, со знанием дела. В жизненно важную точку, отчего Ванино дыхание все никак не восстановится. Вдруг это какой-то трюк? А потом скажут: запер в холодную, заморозил.

– Да, в чайную, – повторил Телятин. – Вот ключ.

Ваню бережно положили на диван. Он застонал и открыл глаза.

– Где я?

– Полежи-ка здесь, сынок, – ласково сказал верзила. – Отдохни.

– Что со мной будет? – Кажется, Ваня начал припоминать недавние разборки в кабинете хозяина.

– Все будет хорошо, – тихонько вздохнула Ульяна Федоровна. И спросила: – Может, мне остаться с ним?

– Ты меня совсем-то за дурака не держи, – разозлился Телятин. – Запереть свою бабу со смазливым юнцом, уж не знаю, кто он там на самом деле! Виртуальные рога – это одно, а реальные…

Верзила заржал:

– Ревнует, а?

– Идемте, что ли? – позвал Иван Петрович. – Выпить бы. И помыться. Грязные, как черти в аду.

Телятин невольно поморщился, глядя на загаженный диван. Сколько же в доме теперь предстоит уборки! Надо нанимать бригаду в агентстве, вычищать всю эту грязь. Домработница одна не справится. Уютный дом превратился в бордель. И две шлюхи в нем. Одна, слава тебе, сдохла. Зато другая жива.

– Нам надо бы объясниться, – сквозь зубы сказал он жене.

– Изволь, – ответила она, как в авантюрно-исторических романах.

– А вы знаете, что Тристан в переводе с французского означает «грустный», – задумчиво произнес вдруг Иван Петрович.

– Ты и переводчиком успел поработать после того, как отбарабанил срок водопроводчиком? – насмешливо спросил верзила. – Это было до автомастерской или после?

– А разница есть? – в тон ему ответил Иван Петрович.

– Я уж понял, что ты, мужик, универсал. Как говорится, на все руки мастер. А насчет выпивки поддерживаю. Если хозяева будут столь любезны, что пригласят нас к столу. А не пригласят, так мы сами обслужимся.

– Хам, – поморщилась Ульяна Федоровна.

– Это я-то хам? Дорогая, приличия требуют, чтобы гости были довольны. За стол давно пора. С Рождеством!

– Это самое ужасное Рождество в моей жизни, – простонала Телятина. – По-моему, хуже уже не бывает.

Она вздохнула и вышла из чайной в «пещеру». Остальные потянулись за ней. Дверь Телятин торжественно запер на ключ и толкнул ее плечом, проверяя надежность.

– Никуда не денется, – с удовлетворением сказал он, пряча ключ в карман.

– Э, нет! – покачал головой верзила. – Повесь-ка его на место.

– Вы что, мне не доверяете? – обиделся хозяин. – Думаете, я выпущу этого мальчишку? Да я самый надежный тюремщик! Потому что это в моих интересах!

– Ты так говоришь, а кто знает, что у тебя на уме?

– Верно, – кивнул Иван Петрович. – Доверяй, но проверяй.

– Черт знает что! – выругался Телятин.

Но послушался. Когда все поднялись наверх, он повесил ключ на гвоздик с красной шляпкой. Геральдическая птица понесла в клюве еще одну горькую ягодку.

Все вроде бы успокоились. Осталось только ждать.

– Мне надо поговорить с женой, – напомнил Аркадий Павлович. – Если не возражаете, я уединюсь с ней в кабинете.

– А мы на кухню, – деловито сказал верзила. – Выпивка в холодильнике есть?

– Нет, – покачала головой хозяйка. – На кухне ничего нет. Есть в баре в гостиной, но она заперта на ключ. Еще внизу, в чайной, в баре. Но она тоже закрыта.

– Что ж вы нам сразу не сказали! – рассмеялся Иван Петрович. – Или вы нарочно всю выпивку, какая в доме есть, вместе с покойниками запираете? От жадности?

– Ванечка не покойник! – вздрогнула Ульяна Федоровна.

– Это я образно. Пошутил.

– Плохие шутки!

– Потому что на голодный желудок, – намекнул Иван Петрович. – Я здесь с обеда, а во рту маковой росинки не было. Меж тем нам ужин был обещан.

– Мясо сгорело, пока я тушила пожар в гараже!

– Так надо было духовку выключить, перед тем как хвататься за огнетушитель!

– Вы еще меня поучите! Это мой дом, а не ваш! Я думала прежде всего о своей собственности! А уж потом о всяких там… гостях, – сбавила тон Ульяна Федоровна. И вполне мирно добавила: – На кухне есть салаты и холодные закуски. С ними как раз ничего не случилось.

– Я вниз, – верзила шагнул к щиту, за ключом. – Только выпивку прихвачу.

– Момент, – остановил его Телятин. – Не надо никуда ходить. Кто знает, что у вас на уме? – съязвил он, вернув должок. – Доверяй, но проверяй. Оставайтесь. А выпивку я сейчас принесу.

Он скрылся в кабинете.

– А муженек-то твой не дурак заложить за воротник? – подмигнул Телятиной Ситников и щелкнул себя по кадыку. – В кабинете у него не только минералка, а?

– Это меня не касается, – сухо сказала Ульяна Федоровна. – Хочет пить – пусть пьет. Быстрее сдохнет.