Дерзкая соблазнительница - Элизабет Бойл

Немного погодя они наконец заговорили о будущем, об Этане и о том, как они станут жить, когда окончится война.

Морин казалось, что она заново родилась этой ночью. Она обрела то, что считала давно потерянным. Сердце. Душу.

— Кстати, Рини, — произнес Джулиан. — Где ты, черт возьми, этому научилась?

Морин так смутилась, что не сразу ответила.

Джулиан принялся щекотать ее.

— Ты контрабандой доставила себе любовника?

Морин оскорбленно фыркнула:

— Да нет у меня никакого любовника!

— Давай-давай, признавайся, — приговаривал он, продолжая щекотать ее.

В конце концов Морин не выдержала и захихикала:

— Прекрати немедленно. Я расскажу.

Джулиан отпустил ее и, склонившись к ней, нарочито грозным голосом спросил:

— Ну?

— Я вожу не только чай и сахар.

— Не понял.

— Мне часто приходится возить французские товары. Однажды я взяла груз книг.

— Книг? — Он удивленно поднял брови. — Каких книг?

— Ну… таких… с картинками. — Морин почувствовала, что краснеет.

— Что за картинки?

— Я никогда раньше таких не видела. И до сегодняшней ночи не представляла, что отважусь проделать то, что на них изображено.

Он мягко рассмеялся:

— Ясно. И что ты сделала с этими книгами?

— Продала, конечно. Ты не поверишь, но они принесли большую прибыль, чем шелк или коньяк.

— А ты оставила себе хоть один экземпляр?

Она усмехнулась:

— У меня прекрасная память.

— Расскажи. Ну же, — стал приставать к ней Джулиан.

— Зачем же рассказывать? — удивилась Морин. — Не лучше ли, как говорится, один раз увидеть…

В день маскарада у Траернов леди Мэри ужасно волновалась из-за костюмов. Лорд-адмирал запретил почти все расходы, связанные с Морин, и почтенная дама была вынуждена сама заняться ее нарядом.

Морин уговаривала ее не беспокоиться понапрасну. Она надеялась, что после маскарада навсегда покинет Лондон и избавится от лорд-адмирала.

Прошлая ночь сделала ее свободной. Избавившись от пут прошлого, Морин открыла сердце для будущего. Она не боялась, когда на рассвете Джулиан спускался из ее окна. Ведь эта ночь станет началом новой жизни для них обоих. Осталось пробыть в неволе всего несколько часов. Морин с нетерпением ждала вечера.

Но леди Мэри не обращала внимания на ее заверения. Она шила и вышивала не покладая рук. Советовалась с Люси. Копалась в распахнутых сундуках и шкафах. Кроила ткань, необходимую для осуществления задуманного.

Темные волосы Морин навели леди Мэри на мысль, что ей надо появиться на маскараде в костюме Клеопатры. Морин отчаянно протестовала, но леди Мэри весело настояла на своем, и с помощью Люси костюм был готов за два часа до начала маскарада.

Когда леди Мэри расстелила свое творение на узкой кровати Морин, та лишь потрясенно уставилась на это чудо, не в силах выговорить ни слова.

Белый полупрозрачный муслин платья был собран в изящные складки, которые ниспадали до самого пола. Ворот с глубоким вырезом был оторочен золотым шнуром. Похоже, этот самый шнур совсем недавно украшал парадную форму капитана Уильяма Джонстона. Подол был украшен вышивкой в египетском стиле.

Для волос была приготовлена диадема в форме кобры из золотистого шелка. В сиянии свечей материя сверкала, как настоящее золото. Завершала костюм прекрасная маска, украшенная драгоценными камнями и павлиньими перьями.

— Как же вы сделали это? — наконец вымолвила Морин. Ее собственные портновские навыки были не в пример скромнее — штопка парусов и изредка поставленная на штаны заплата.

Леди Мэри улыбнулась:

— Этому меня научило скромное жалованье Уильяма. Я перешиваю его обмундирование и свои старые платья уже почти тридцать лет. Заметь, что я сделала шляпку из ни-че-го.

Шляпку? Леди была излишне скромна.

— Я не рискнула бы надеть этот наряд, — сказала Морин. — Вы сами говорили, что платье девушки не должно быть вызывающим. А это… — Она снова взглянула на костюм. — Я привлеку к себе слишком много внимания.

— Конечно, привлечешь! — радостно подтвердила леди Мэри. — Именно поэтому ты и наденешь его, дорогая. Этот наряд может спасти твою жизнь. Если ты произведешь сенсацию сегодня вечером, Лорд-адмирал не посмеет повесить тебя. Как он объяснит твое исчезновение? Леди Мэри снова посмотрела на свое творение. — Ему придется оставить тебя в покое, особенно если ты заручишься покровительством какого-нибудь могущественного человека. — Она придвинула платье поближе к Морин. — На маскараде тебе надо найти кого-нибудь, кто предложит тебе руку и сердце.

Морин изумленно посмотрела на «крестную». Не иначе как та окончательно пала жертвой собственных фантазий.

— Вы хотите, чтобы я нашла мужа за одну ночь? — Морин очень надеялась, что ей не придется рассказывать своей наставнице, что у нее уже есть муж. Не стоит сильно волновать ее. Но искать другого? Ни за что!

— Это делалось и раньше, дорогая, — уверенно продолжала леди Мэри. — Причем очень успешно. И имей в виду, девушками, которые не обладали и сотой долей твоей красоты.

— Но это невозможно, — начала Морин и запнулась, заметив тень разочарования на лице леди Мэри. Последняя проделала такую огромную работу, чтобы помочь своей «крестнице» единственно доступным для нее способом, что было бы немилосердно огорчать ее. Морин взяла в руки маску и стала любоваться искусной работой.

«В этом нет необходимости, — хотелось сказать ей леди Мэри. — Я исчезну в полночь, и лорд-адмирал не успеет навредить мне». Нет. Это еще больше огорчило бы ее милую опекуншу. Морин решила, что лучше будет промолчать.

— Открыть секрет, что надо сделать, чтобы тебя узнавали в маске? — спросила леди Мэри. — Оставь свои прекрасные волосы распущенными, и тебя уже ни с кем не перепутают. — Она улыбнулась и попросила Морин не мешкая переодеться.

Через несколько минут Морин взглянула в большое зеркало, не в силах поверить, что отразившаяся в нем таинственная и прекрасная незнакомка — это она.

Обещание леди Мэри, что Морин произведет сенсацию, не было голословным. Она не узнавала себя. Если маскарад Траернов должен был стать ночью иллюзий, то леди Мэри превосходно справилась со своей задачей.

Что подумает Джулиан, увидев ее в этом костюме? Он советовал надеть что-нибудь незаметное, а она рисковала оказаться в центре внимания. Золотые нити ярко сверкали, а камни на маске горели, словно и впрямь были похищены из гробницы фараона.

Ни в одном из предыдущих нарядов, сшитых по последнему слову английской моды, Морин не чувствовала себя такой… обнаженной. Впервые она заметила, насколько женственна. Интересно знать, чувствовала ли легендарная соблазнительница с берегов Нила себя такой же грешной?