Лола и единственная свидетельница - Изабель Абеди

к другу, чтобы поцеловаться. Верно сказано — пока живу, надеюсь. Наверное, адвокат с татуировками нашел то, на что надеялся. По крайней мере, выглядел он не менее счастливым, чем его новая подруга.

• Крысолову она тоже принесла счастье. Она не только прочитала рукопись, но и позаботилась о том, чтобы шеф издательства обнаружил ее у себя на столе. Он был совершенно уверен, что сам открыл нового писателя, но мне кажется, что это не совсем справедливо. Как бы то ни было, книгу поставили в план на осень. Издательство собиралось вложить солидную сумму в раскрутку нового автора. Для рекламной компании там собирались использовать и фрагменты фильма Энцо, и статьи в газетах, — словом, все, что могло обеспечить хорошие продажи. Даже бабушка заявила, что закажет целый грузовик книг Крысолова и предложила ему провести в магазине встречу с читателями.

• Там же состоялась и еще одна литературная встреча. И знаете, с кем? Писательница Франка Дювель ответила на мое письмо. Я совсем про него забыла, но страшно обрадовалась, когда в последний день каникул обнаружила в почтовом ящике письмо от нее. (Любопытно, не знакома ли Франка Дювель с Гудрун, потому что в ее письме почему-то упоминаются Индия, Шварцвальд и дыхательные упражнения.) Но лучше прочтите сами. Вот оно, это письмо:

Дорогая Лола,

Как здорово, что ты нашла сходство между собой и Жюли. Меня это очень радует! Когда я писала о Жюли и Белоснежке, я не знала, понравится ли кому-нибудь, кроме меня, эта книга. Это мой самый первый роман, и писала я его так увлеченно, что мне было неважно, будут ли его вообще читать. Но твое письмо доставило мне такое удовольствие! Так прекрасно, когда книга нравится людям!

Еще подростком я написала историю о старике из Индии, который заболел неизлечимой болезнью — проказой. К сожалению, я не имела никакого представления ни об Индии, ни о стариках, ни о проказе. И в рассказе это сразу чувствовалось. Поэтому совет твоего преподавателя очень дельный. Лучше всего писать о том, что знаешь. Иначе старик из Индии будет говорить тем же языком, что и твой сосед, дома в Индии будут похожи на дома в Шварцвальде, а в конце истории больные проказой отправятся в горы Шварцвальда лечить легкие дыхательными упражнениями, потому что ты перепутала эту болезнь с туберкулезом.

Тебе, естественно, интересно, почему я так хорошо знаю мысли и чувства двенадцатилетних детей, хоть и гожусь в матери Жюли. Ты спрашиваешь, не читаю ли я дневники своих дочерей? Совершенно ответственно заявляю: я никогда не читала дневников своих девочек! И никогда этого не сделаю.

У каждого человека есть право на личную жизнь, даже у двенадцатилетних девочек.

Но мои дочки очень мне помогают. Именно они и являются моими музами. Ты наверно, знаешь, что музы — это древнегреческие богини, которые вдохновляют на создание литературных произведений, полотен художников и даже коллекций модной одежды. Модельера Карла Лагерфельда, например, вдохновляет его кошка.

Может, твоя муза среди твоих друзей или членов семьи? Оглянись вокруг и подумай, кто бы это мог быть. Твоя лучшая подруга? Или странный сосед Крысолов? (Честно говоря, мне он показался жутковатым типом. Но иногда именно такие неприятные люди подстегивают воображение.)

По-моему, чтобы хорошо писать, надо иметь в виду две вещи:

1. Не сдавайся, даже если твое сочинение будет продвигаться очень медленно. Иначе с тобой случится то же, что и со мной, когда мне было двенадцать лет. В ящике моего стола лежат двадцать семь начатых в этом возрасте и ни одной законченной истории.

2. История тем увлекательнее, чем больше препятствий приходится преодолевать герою или героине. Отправь свою героиню в клетку со львом или заставь столкнуться с тем, чего она боится больше всего на свете. Она справится. Я в этом уверена!

Ну, а теперь желаю тебе интересных летних каникул, несмотря на твой перелом. Не думай об этом, а лучше ищи свою музу.

С любовью — Франка Дювель.

Ну? Правда, круто?

Я так гордилась этим письмом, что читала его всем подряд, даже Белоснежке, которая терлась мохнатой спинкой о мою ногу. О мою почти здоровую ногу, на которую я уже могла ступать. Разумеется, я подолгу сидела за письменным столом и писала, писала, писала. Каждую свободную минуту я писала свое летнее сочинение. Иногда я махала из окна Крысолову, который трудился за своим столом над последними правками к роману. Как коллега коллеге. Я больше не считала, что Крысолов — жуткий тип. И просто здорово, что он на нас нисколько не сердился и даже посвятил нам свою книгу.

• В свою очередь, я посвятила ему свое сочинение. До сих пор не верится, что случилось столько интересного! Думаю, Серафине Скриптум оно бы понравилось. Тетя Лизбет назвала его блистательным, а когда я читала его своему классу, было тихо, как никогда.

Ну, а потом наступил особенный день в моей жизни: второго октября мне исполнилось двенадцать лет. Алекс с Паскалем в конце августа улетели в Париж, но в ту субботу они были в Гамбурге. Мой день рождения мы праздновали в деревне, с фрау Балибар и козой Белоснежкой. И у нас была еще одна памятная дата — исполнилось два года с того дня, как познакомились мы с Алексом, а Фло с Солом.

Мы с Алексом сидели на охотничьей вышке и смотрели в звездное небо. В деревне звезды видны гораздо лучше, чем в городе. Незабываемое ощущение! Особенно, если это твой день рождения, на небе ни облачка, и то и дело падают звезды. Это называется метеорный дождь, но в ночь моего дня рождения из созвездия Дракона хлестал настоящий метеорный ливень. Огненные черточки одна за другой бесшумно проносились в темном небе.

Я в тот вечер была молчаливой. Мы с Фло, Солом, Энцо и Алексом разбили лагерь на большом лугу. Я положила голову на колени Алекса, считала метеоры и была абсолютно счастлива. Нет, не так! Я была совершенно, абсолютно счастлива, потому что рядом были мои лучшие друзья.

Об авторе

Изабель Абеди родилась в 1967 г. в Мюнхене. Детство будущей писательницы прошло в Дюссельдорфе, где она окончила среднюю школу. После окончания школы Изабель отправилась в Америку, в Лос-Анджелес, где целый год жила в американской семье и училась в школе киноискусства, мечтая со временем стать кинопродюсером.

Однако этой мечте не было суждено осуществиться. Изабель вернулась в Гамбург, где в течение целых тринадцати лет работала копирайтером — автором текстов, рекламирующих шоколад, дорогостоящие ручки