Мне надо кое в чем тебе признаться… - Аньес Мартен-Люган

Физические контакты между нами отсутствовали. Вечером мы ложились спать, и каждый оставался на своей половине кровати, без единой ласки, без единого поцелуя. Ни малейшего проявления нежности. Я уже забыла, что чувствуешь, когда любимый мужчина обнимает или гладит тебя или когда ты сама его крепко обнимаешь. Отсутствие человеческого тепла разрывало мое сердце. У меня ампутировали половину тела, а оставшаяся половина стала холодной: моя кожа, мои губы, мои желания погрузились в спячку. Это может показаться неправдоподобным, но после аварии я ни разу не видела мужа без одежды. Он запирался в ванной и запрещал мне входить. И сам не открывал дверь ванной, если я была там. В результате я стала робкой, стеснялась Ксавье. Мое тело больше для него не существовало, а его тело как объект эротических мечтаний стремительно удалялось от меня.

Когда настал день его первой после выписки контрольной консультации в больнице, мне досталась функция такси. Я закрыла галерею после обеда, чтобы отвезти его, а когда мы подъехали к больнице, Ксавье вдруг объявил, что предпочитает посетить врача без моего сопровождения. И бросил меня в вестибюле, не проронив больше ни слова, не поблагодарив. Мое терпение подошло к концу, я была на грани срыва. Возмущение подавило все остальные эмоции и отвергло все доводы разума, и я сказала себе, что, чем расхаживать по вестибюлю, пережевывая мрачные мысли, лучше подождать в кафетерии. Я была почти уверена, что никого там не встречу. Или правильнее было бы сказать — не встречу Сашу. Переживала ли я из-за того, что между нами больше нет контактов? Или на меня снизошло успокоение? Или я была разочарована? Зачем терзать себя вопросами, не имеющими ответов? Эта пара музыкантов покинула нашу жизнь, решила я и усердно старалась не подпускать мысли о них — о нем. А как все воспринимал Ксавье? После выписки из больницы он ни разу не заговорил со мной об этой семье. Я тоже. Они нависли над нами, словно неотвратимая угроза, эта тема стала табу и исподволь грызла нас обоих…

Кофе по-прежнему был мерзким, я отодвинула свой стаканчик и попробовала поработать. Художники, как и коллекционеры, вроде бы опять поверили в мою профессиональную ответственность, однако я не собиралась довольствоваться столь малым. И вот примерно через четверть часа что-то отвлекло меня и мешало сосредоточиться. Я осмотрелась по сторонам, чтобы понять, в чем дело, и мне стало плохо. Через несколько столов от меня Саша сверлил меня своими черными глазами. Когда я пришла в кафетерий, его там не было, а это значит, что он появился позже и выбрал такой столик, где мог видеть меня, но при этом не навязываться. Получается, я прятала голову в песок. Почти убедила себя, что он ушел из моей жизни, но ошибалась. Мое тело прошил электрический разряд, и терзающая меня пустота вдруг заполнилась. Лицо Саши было предельно серьезным, он напряженно смотрел на меня в упор. Время растянулось до бесконечности, ни один из нас не хотел прерывать зрительный контакт. Иногда между нашими столами проходили люди, на мгновение заслоняя нас друг от друга, но мы не шевелились. Успокоение от того, что Саша никуда не делся со своего места, было таким же разрушительным, как его гипотетическое исчезновение. Я не могла скрыться от него. А хотела ли? Неважно, потому что речь шла не о желании, а о долге. Я обязана была избавиться от его власти. Единственный выход — уйти, положить всему этому конец. Я неловко схватила телефон, сумку и набрала в легкие побольше воздуха — ведь чтобы выбраться отсюда, нужно будет пройти мимо него. Он тоже встал.

— Не ждал, что застану вас здесь, — заявил он, — иначе бы не пришел.

— Я тоже. Насколько мне известно, вы не очень-то любите это кафе.

На его лице промелькнула саркастичная ухмылка. Несколько секунд мы молча и с вызовом сверлили друг друга взглядами.

— Вы… вы меня…

Мобильник в моей руке зазвонил, вовремя прервав меня. Мне показалось, что буквы имени Ксавье на дисплее выглядели раз в десять крупнее обычных. Саша, который не мог не прочесть его, сделал шаг назад. Все еще во власти стоящего напротив меня мужчины, я ответила на звонок.

— Да, Ксавье?

— Я освободился. Ты где?

— Сейчас подойду к лифту.

Я отключила телефон. Реальность. Мораль. Долг. Ответственность. Вздох.

— Как себя чувствует Констанс?

Саша тоже вздохнул.

— На данный момент операция не актуальна.

— Сочувствую. Надеюсь, позже ее все-таки сделают… Мне пора.

— Конечно.

Я не шевельнулась. Как и он.

— Рада, что повидала вас.

Я не смогла промолчать, это было сильнее меня. Он улыбнулся, и мне сразу стало и лучше, и хуже. Почему я не ухожу?

Наши тела потянулись друг к другу, я задышала быстрее, его глаза еще больше потемнели. Опять напомнил о себе телефон, я вздрогнула. На какой-то миг я перестала быть собой.

— Мне действительно нужно идти. Он…

Проходя мимо Саши, я непроизвольно замешкалась и повернулась лицом к нему, он сделал то же. Мы стояли так близко друг к другу, что это становилось невыносимо. Я разорвала нашу близость и побежала к лифту, где меня ждал Ксавье.

— Чем ты занималась?

— Извини, я…

Мобильник, который я сжимала в руке, звякнул, открыв мне путь к спасению.

— Срочное сообщение. Что говорят врачи?

— Все идет своим чередом.

— О! Хорошая новость!

Он равнодушно пожал плечами. Безразличие давно не покидало его, как если бы все это его не касалось.

— Отвезешь меня домой?

Оставшуюся часть дня я была как в тумане, и стоило мне улететь мыслями к Саше, мое тело напрягалось. Нет, я не могу увлечься им. Это исключено. С нашей первой встречи с Ксавье больше пятнадцати лет назад я не посмотрела ни на одного мужчину. Я безумно любила своего мужа, вопреки нашим разногласиям и его недостаткам. Впрочем, за них я его и любила. Я ничего не понимала. Во всем виновата моя теперешняя уязвимость, именно она заставляет меня думать о Саше неподобающим образом. При других обстоятельствах я бы Сашу даже не заметила, его присутствие ничего бы для меня не значило. Я заставила замолчать внутренний голос, нашептывающий, что я себя обманываю.

После ужина, когда я заканчивала прибирать на кухне, я чуть не потеряла сознание, услышав за спиной голос Ксавье:

— Спрошу на всякий случай, когда ты меня ждала в больнице, тебе случайно не попался муж…?

Хорошо, что он не мог прочесть на моем лице охватившую меня панику. И неважно, что в его голосе не было ни намека на подозрение.

— Нет.

И тут мое сердце замерло. Только что я солгала Ксавье. Неужели интуиция шепнула мне, что я поступила плохо, встретившись с Сашей? Не имею ни малейшего представления. Хотя нет, некое представление у меня все же было…

— Почему ты спрашиваешь? — с трудом выдавила я.