Мифологемы. Воплощения невидимого мира - Джеймс Холлис

Однако для большинства из нас боги исчезли, оставив после себя бесплодный мир. Некоторые из них стоически приспособились, умудрившись сохранить себя в целости во время своего отсутствия. Поэт Стефен Данн дает наставления своему панегиристу:

Скажи им, что, умирая, я не верил в Бога:

Он был просто историей,

Которую я когда-то любил, как и многие другие истории,

Со всеми ее величайшими тайнами и чудесными спасениями,

При всей ее высокопарности и пышности. Все дело в том,

Что я научился жить без надежды на загробную жизнь,

Насколько я смог, почти что счастливо

В сегодняшнем разграбленном сверкающем мире.[219]

Переход из града небесного на грешную землю длился века. Сверкающий центр Западного мира уже исчез, когда Данн описал свое последнее великое видение метафизической гармонии, моральной причины и следствия и кульминации в фантазии о спасении. Но пышная роза, которая служила ему блаженным божественным видением, сменилась машиной, а затем – Интернетом и разными другими энергиями, которые будут продолжать сверкать в темноте. Вольфганг Кёппен[220]так описывает этот переход:

…вспомни, какую силу в эпоху Средневековья давало людям привлекавшее их небо……Осел тащил повозку. Он воображал, что тащит ее на небо, и скоро начнется рай, и там ослы уже не будут таскать поклажу, и пастбища будут вечно зеленеть, и хищные звери станут ласково играть с ним.

Но постепенно осел начал замечать, что небо-то не приближается, он почувствовал усталость, сено религии уже не так манило его, ему уже не хотелось столь храбро идти вперед. Тогда, чтобы повозка не остановилась, голод осла переключили на земной рай, на некий общественный парк, где всем ослам дадут равные права, кнут будет отменен, поклажа станет легче, корма – лучше; но и к этому Эдему путь долог, цель не приближается, и осел опять начинает упрямиться. К счастью, ему всегда надевают шоры, поэтому он не замечает, что идет не вперед, а только по кругу, и что он не тащит повозку, а вертит карусель, и, может быть, мы просто развлечение на празднестве богов, боги после ярмарки забыли убрать карусель, и осел все еще вертит ее, а боги и не вспоминают о нас.[221]

Когда попутчик главного героя сказал, что если бы он так же смотрел на мир, как он, то скоро покончил бы с собой, но тот ответил, что он не хочет торопиться к своему концу, каким бы он ни был. Если бы ему должна была открыться истина, он хотел бы ее увидеть, даже если бы испугался, что не сможет ее выдержать. «Наряду с миром, с жизнью существует еще что-то, чего мы не видим. Но вот что это?»[222]О том, что доступно нашему видению, мы знаем. Половина мира живет, купаясь в материальном изобилии, а другая половина – за чертой бедности. Половина мира находится в некой зависимости – от власти, пищи, богатства – от того, что дает им надежду на изменения. Однако правительства и корпорации давно лишились прав на народное доверие. Нет ни одной компании, увещеваниям которой можно полностью доверять, нет правительства, которое не было бы пропитано лицемерием.

Может быть, так было всегда, но обещания материализма и прогресса в достижении мира, спасения, душевного покоя и, главным образом, смысла явно увенчались неудачей. Если бы всего этого удалось достичь, свидетельства тому мы видели бы вокруг нас; вместо этого мы видим психопатологию и страдания души. Мы превратили в богов прогресс, материализм и другие идеологии, тогда как сами боги, как отметил Юнг, стали болезнями.

И чем же мы стали? Согласно Т.С. Элиоту[223], мы стали полыми людьми:

Мы полые люди

Мы набивные люди

Труха в башке,

Как в мешке. Увы!

Наши засушенные голоса,

Если шепчемся,

Безотносительно голосят,

Как ветер в сухой конопле,

Как шаги крысят

По стеклянному бою в погребе где ни капли…[224]

Согласно содержанию романа Роберта Музиля[225]«Человек без свойств» (Der Mann ohne Eigenshaften), написанного в 1930 г., мы потеряли свою душу и свою индивидуальность. Спросим себя: что же представляет собой человек без свойств?

Ничего. Именно ничего! <…> Нынче их миллионы…Это порода людей, рожденная нашим временем!… Погляди на него! [современного человека]… То есть вид у него настолько интеллигентный вообще, что какого-то единственного, определенного содержания лишен![226]

В данном контексте я бы перевел слово Eigenschaften[227]скорее как «характеристики», ибо человек без характеристик – это, в конечном счете, человек без характера. Отличительная черта нашего времени заключается в том, чтобы оставаться между -как отметил Хайдеггер, – между богами, которые исчезли, и богами, которые еще не появились, между Поццо и Лаки, которые ждут Годота[228], между эйхмановской «банальностью зла» (по выражению Ханны Арендт[229]) и мироощущением поэта Карла Денниса, который обращается к вопросу существования своего собственного рая или ада:

Скорее всего, я не двинусь с места, навсегда застыв [в этой жизни],