Больше, чем ты желаешь - Джо Гудмэн

— Кто это был, Тед? — спросил Люк, подходя к карете.

— Один из моих знакомых по аукционам. Разве вы не заметили его? Он тоже обедал в ресторане.

— Что он хотел?

— Просто расспрашивал о лошадях. Слышал о планах мисс Бри создать у себя в поместье конный завод. Интересовался, ее ли он видел в ресторане. Надеюсь, вы не возражаете, что я поговорил с ним? Не думаю, что причинил вам вред. Слух о вашем венчании уже распространился по городу.

Люк посмотрел на Брай. Ее лицо было бледнее обычного.

— Тед прав, — пожал плечами Люк, усаживаясь рядом с ней в карету. — Мы ведь не собирались делать из этого тайну, правда?

— Нет, конечно, но мне хотелось самой рассказать маме о нашей свадьбе. А ты написал своей семье?

— Я написал письма моей матери и каждой из тетушек. Одного письма было бы вполне достаточно, но им доставит радость, если каждая получит свое, — это даст им возможность обменяться впечатлениями. Я по-разному написал им о тебе. Они постараются составить общий портрет.

— Не думаю, что обо мне можно рассказывать много интересного. Что ты им написал?

— Да так, разные пустячки. Цвет твоих глаз… волос… О том, как у тебя появляется между бровей морщинка, когда ты о чем-то задумываешься. — Люк улыбнулся, увидев, что Брай поднесла палец ко лбу и стала разглаживать морщинку. Он взял ее руку и поцеловал. — Ее уже там нет. — Он положил ее руку к себе на бедро, словно это было в порядке вещей. Морщинка появилась снова, но на этот раз он не стал говорить о ней. — Одной из них, тете Нэнси, я написал, что ты держишься на лошади как амазонка. Тетя Лиззи будет знать, что тебе чужды условности и ты скачешь по полям, задрав юбки.

— Тебе не стоило… — покраснела Брай.

— Стоило, — прервал он ее. — Я написал о твоей прелестной улыбке и царственной осанке. Тетя Маделин узнает в этом себя. Я написал им, как ты сделала мне предложение. — Увидев испуганное выражение на ее лице. Люк добавил: — Конечно, я покривил против правды, но это так романтично, и им понравится. Они все полюбят тебя, особенно мама и тетя Лаура.

— Почему ты хочешь, чтобы они полюбили меня? Какое это имеет значение, если…

— Потому что ты мне нравишься, — улыбнулся он. — К тому же, если я дам им повод волноваться, они тут же примчатся сюда.

— Разве это плохо?

— Это будет похоже на второе вторжение Уильяма Шермана.

Брай не помнила, чтобы она когда-нибудь смеялась, если речь заходила о войне. Могла ли она засмеяться сейчас? Ей это казалось кощунственным, словно она тем самым оскорбляла память своего отца и братьев. Но нежность и подчеркнутый ужас, с которым Люк говорил о своих родственницах, вызывали у нее смех. Может, она уже пришла в себя после всего случившегося?

Карета, попав в колею, подскочила, а вместе с ней и Брай. Когда она снова опустилась на сиденье, то оказалась всего в нескольких дюймах от Люка. Она подозрительно взглянула на него.

— Тед, — позвал Люк. — Будь осторожен. Моя жена думает, что мы с тобой сговорились, чтобы у меня был повод посадить ее на колени.

— Слушаюсь, сэр.

Каретные фонари бросали на лицо Брай мягкий золотистый свет. Она не отодвинулась, когда взгляд Люка задержался на ее лице. Когда же его взгляд переместился на губы, она невольно их облизнула. Жест был безыскусным и неосознанным, а потому особенно соблазнительным.

Повернув к себе ее лицо. Люк ласково погладил ей щеку. Кожа была теплой и нежной, как лепестки розы, согретой лучами солнца.

— Ты мне нравишься, — шепнул он.

— Я начинаю думать, что этот так и есть, — ответила она спокойно. — Ты тоже мне нравишься.

Когда смысл ее слов дошел до нее, она простодушно улыбнулась.

Люк рассмеялся.

— Мы можем стать друзьями, Бри, — проговорил он. — В нашем контракте ничего не говорится о дружбе.

Сейчас Брай не хотелось думать о контракте, который дней десять назад они вместе составили. Он отражал все ее виды на будущее, но не предусматривал их права быть друзьями.

— Согласна. Было бы странно обсуждать пункт, которого там нет.

— Я думаю то же самое. Не скрепить ли нам наш пакт?

Брай вспомнила, как ее братья и их друзья скрепляли пакт о дружбе.

— Ты хочешь скрепить его кровью?

— Я думаю, поцелуя будет достаточно, но если ты предпочитаешь…

— Нет, — поспешила заверить она. — Поцелуя будет достаточно. — Она украдкой бросила взгляд на Теда и спросила; — Так, как мы практиковали раньше?

Люк привлек ее к себе, и она, положив руки ему на плечи, осторожно прикоснулась губами к его рту.

Люк сжал кулаки, борясь с желанием заключить ее в объятия. Это может подождать. Пока достаточно и того, что она, прижавшись к его губам, запустила свой язык ему в рот, как кошечка, пробующая сметану. Открыв рот пошире, он втянул в него ее язык. Ее пальцы вцепились ему в шею, и она тихо застонала.

Он прикоснулся к ней только тогда, когда решил отстранить ее от себя. Но сделал это с большой неохотой.

— У меня появилась надежда, что ты когда-нибудь позволишь мне разделить с тобой твою постель.

Брай закрыла глаза, пытаясь осмыслить значение слов, произнесенных Люком.

Внезапно она рассердилась и, открыв глаза, уставилась на него:

— Я думала, что ты меня правильно понял… Я говорила тебе…

— Ты говорила, что не склонна делить со мной мою постель. Но ты ничего не говорила о том, чтобы разделить твою.;

— Естественно, нет! Не вижу в этом никакой разницы.

Люк посмотрел на Теда. Было похоже, что тот не прислушивается к их разговору, но Люк на всякий случай понизил голос,

— Ничем не могу тебе помочь. Бри. Тебе не кажется, что среди слуг пойдут разговоры, если мы первую же брачную ночь проведем в разных спальнях?

— У нас нет никакого брака!

— Я-то не нуждаюсь в напоминании, но вот ты, возможно, забыла о своем решении претендовать на таковой.

— Мама и Оррин не спали в одной спальне, тем не менее никто не сомневался в их браке.

Эта информация не сбила Люка с толку.

— Но в начале их брака они спали вместе, разве не так?

Брай медлила с ответом. Ей пришло в голову, что она может сейчас соврать, но ведь со временем он все равно узнает правду.

— Да, — неохотно согласилась она. — Но нам не обязательно следовать их примеру.

— Есть неписаные правила, и ты можешь не знать о них, пока их не нарушишь. Неужели ты в самом деле хочешь, чтобы кто-нибудь из слуг рассказал матери или Оррину, что мы спим в разных спальнях?