"1212" передает - Хануш Бургер

В холле раздавался спокойный голос Падовера:

— …Он не имеет никакого представления о справедливости и несправедливости. Он загубил миллионы человеческих жизней, разграбил многие страны, закабалил народы этих стран… Это не человек, а чудовище! И каждый из нас должен приложить все силы, чтобы обезвредить его…

Падовер по профессии был историк. Кроме того, он был другом и сотрудником статс-секретаря Икеса, близко знал Рузвельта… Вот кто поможет мне разобраться во всем хаосе мыслей, сомнений, разочарований, что одолели меня за последнее время!

Профессор с глубоким волнением рассказывал о только что освобожденном концлагере под Вюрзеленом. Там находилось более четырехсот русских. Заключенные содержались как звери и выполняли каторжные работы.

— И знаете, что меня больше всего потрясло? Мужество заключенных! Некоторые из них были похожи на скелеты. Сколько пыток и истязаний пришлось им перенести!..

На следующее утро я завтракал вместе с Падовером. Мы были одни, и я решился заговорить о той слабой реакции, какую вызвали его аахенские разоблачения.

Оказалось, что Падовера это нисколько не волнует.

— А что же вы хотите? С этим должны считаться в Вашингтоне! Когда пришел мой доклад, ситуация для этого была самая что ни на есть неподходящая. Войне вот-вот придет конец… И что значат двадцать нацистов в Аахене, которые в общем-то ничего не имеют против того, чтобы мы заняли Рур, Рейн и даже всю Баварию… Боюсь, вас ждут большие разочарования…

— А в районах, занятых русскими? Как там обстоят дела?

— Об этом мы мало что знаем. Русские не посвящают нас в свои планы. Такого, как в Аахене, у них, конечно, нет. Во-первых, с нацистами у русских разговор короткий. А во-вторых, нацисты бегут от них как зайцы. И вы знаете, почему. Многие из нацистов смотрят на нас, как на своих спасителей!

— Значит, мы потакаем этому сброду! Это вам не кажется забавным?

— Ничего забавного здесь нет. Если взглянуть на это с научной точки зрения, то, как бы нам ни был противен нацизм, в общем-то это не что иное, как видоизменение, пусть отвратительное, но видоизменение нашей собственной системы — системы частной собственности. Мы стоим к этим людям ближе, чем кто бы то ни был. И с этим мы не можем не считаться.

Профессор изучающе посмотрел на меня и рассмеялся:

— Теперь вы понимаете, что в нашей оккупационной зоне военных преступников и прочих нацистов окажется в десять раз больше… Однако они не будут играть никакой роли… В этом уж вы можете мне поверить!

— И это вы говорите в то время, когда мы потерпели полный провал в Аахене?

— Аахен? Это переходная стадия. Вы еще не стали стопроцентным американцем, чтобы понять все это. Ведь самое главное в нашей демократии — медленный, но непрерывный процесс. Я даю вам слово, что лет через пять, ну, скажем, в 1950 году, германский фашизм как таковой канет в вечность. Ни одному из бывших нацистов не удастся подняться по служебной лестнице выше рядового бухгалтера. Учителя, судьи, руководители предприятий, директора банков — все это будут новые люди, с ничем не запятнанной репутацией.

После этого разговора настроение мое несколько улучшилось. Но долго раздумывать над предсказанием профессора мне не пришлось, так как настал решающий час для радиостанции «1212».

7 марта одно подразделение девятой американской танковой дивизии, успешно форсировав Рейн, захватило первый небольшой плацдарм на правом берегу. Почти одновременно с этим наш танковый дозор вышел к Рейну в двадцати километрах южнее, у Андернаха. На левом берегу Рейна участок между плацдармом N и Андернахом был еще в руках немцев, а западнее этого места, в Эйфеле, по сведениям американской разведки, сосредоточилось около шести дивизий германских войск.

Вечером 17 марта полковник ознакомил нас с обстановкой. Нашей «Анни» поручалось ни больше ни меньше, как «захватить» этот двадцатикилометровый участок на левом берегу Рейна. Ситуация для этого была самая подходящая, немецкие войска, изолированные на этом участке от своих вышестоящих штабов, безусловно, прислушивались к радиостанции «1212», которая передавала «правдивую» информацию.

Для нас настал решающий час. «Анни» должна была замкнуть кольцо вокруг германской группировки.

Около четырех часов после полудня мы получили точную информацию о положении наших частей. На рассвете, если все пойдет по плану, американские танки уже будут находиться на позициях вблизи Франкена или Вальдорфа. «Анни» и должна была заманить немцев в эту ловушку.

Нас снабдили документальными материалами, картами с путеводителем, картами шоссейных дорог и даже справочником по гостиницам и туристским базам.

Нужно было придумать целую серию отдельных коротких сообщений и комментариев. «Нашими героями» стали семь немецких танкистов, которым было поручено спасти от противника дивизионную документацию и кассу и переправиться на противоположный берег Рейна. В распоряжение своих героев мы предоставили пять мотоциклов с колясками. Впечатления этой группы наша радиостанция передавала по частям, время от времени прерывая их последними известиями, которые также сообщали что-нибудь новое о судьбе семи танкистов.

«Наши герои» пытались якобы прорваться из Юнкерата в южном направлении через Эйфель в Кельберг, чтобы слиться с крупным соединением немцев. Достигнув Нюрбургринга, группа наткнулась на американский патруль. Короткая перестрелка не нанесла семерке никакого ущерба. Конец эпизода звучал бы совсем оптимистично, если бы не сообщение «1212» о взятии Кельберга. Следовательно, «нашим героям» был отрезан путь!..

Вблизи Майена они были вынуждены бросить один мотоцикл, так как горючего почти не оставалось. Вдобавок, к огромному удивлению немецких танкистов, и Майен оказался в руках противника! (На самом же деле судьба этого небольшого городка была еще не решена.)

Мы направили «наших героев» в сторону Аденау. Здесь они встретили отбившиеся части восемнадцатой добровольческой гренадерской дивизии. Для большей убедительности мы перечислили несколько фамилий из этой дивизии, о которых узнали от одного пленного штабс-фельдфебеля. И вот танкисты подошли к Аденау. Город находился еще в руках немцев. Мы, конечно, понимали, что наши передачи могут слушать авторитетные командиры, поэтому подпустили немецких танкистов поближе к городу, где они вступили в бой с заблудившимися американскими парашютистами. В ожесточенной схватке «наши герои» потеряли трех человек и один мотоцикл. Остальных охватило смятение. Они готовы были уже закопать все три ящика с документами, как неожиданно натолкнулись на брошенный американский бронеавтомобиль! Но вскоре оказалось, что дорога на восток, на Марию-Лаах, перерезана противником…

Мы дали в эфир атмосферные помехи, заранее записанные нами на пленку, потом немного музыки, а затем короткое сообщение: «Внимание! Внимание! „1212“ передает: Кюстрин в руках противника! Русские находятся перед Франкфуртом-на-Одере. Усиленный натиск на Штеттин…» И вдруг импровизированная реплика одного из танкистов: «А быть может, и Нидер-Брейзиг уже в руках противника?…»