Никто, кроме неё - Лайана Сименс

– Вы слышали? – насторожилась Элен.

– Наверное, кто-то из слуг, – безразлично пожал плечами Кинберг.

– Нужно проверить.

– Нет, Элен, подождите…

А Маргарет, спотыкаясь, бежала изо всех сил. Слезы застилали глаза, а разошедшийся дождь мешал зрению ещё больше. Но женщине не нужно было смотреть, она наизусть знала дорогу к конюшне. Подбегая к ней, Маргарет увидела Артуро, ведущего за поводья её коня.

– Мисс Уитон, начался дождь и я решил, что прогулки Вулкану хватит… Мисс Уитон, что с вами?

Но Маргарет не слушала конюха. Выхватив у него поводья, она стала взбираться на Вулкана.

– Мисс Уитон, мисс Уитон, вам нельзя! Дождь идет, сейчас земля станет сырой! Это опасно!

Но Маргарет не желала слушать. Ударив по рукам, пытающегося остановить её мужчину, она тронула коня. Женщина не думала и не осознавала, что делает, ей просто хотелось уехать подальше от этого дома, от Эдварда, от Элен. Краем глаза Маргарет заметила, что во двор выбежала её сестра с графом и пустила Вулкана галопом.

Всадница направила коня в поле, где больше простора и там, лишь слегка держась за поводья, позволила коню свободы.

– Вулкан, вулкан, – вне себя шептала Маргарет.

Дождь хлестал по лицу, ветер сделался невыносимым, он рвал платье и пытался сбить её с седла, но женщина ничего не замечала. Конь стал поскальзываться на сырой земле, но Маргарет всё гнала и гнала его вперед. Мокрые волосы облепили лицо, низ живота пронзала боль, а руки слабели с каждой секундой… Перед глазами всё сливалось, окружающее превратилось в размытую полосу, земля проносилась мимо. Быстрее, быстрее…

Вулкан споткнулся…, и если бы Маргарет крепче сжимала поводья, если бы не большая скорость, не жестокий ветер, не беспощадный дождь…, она бы удержалась.

Последнее, что слышала Маргарет, падая на землю, истошный крик сестры:

– НЕТ!!!

***

Маргарет похоронили на семейном кладбище рядом с её родителями. Прощание в доме проходило при большом количестве людей: слуги, соседи, знакомые. Но на кладбище, семья Роуз решила, что будут лишь самые близкие, поэтому у гроба стояли только отец с дочерью, доктор Льюис, Оливье и граф Кинберг.

Элен не могла плакать. Все эти дни ей казалось, что её высушили изнутри и у неё не осталось не только слез, но и каких-либо эмоций. С сухими глазами она выслушивала в доме слова сожаления от пришедших попрощаться с Маргарет, сухими глазами смотрела, как опускают гроб в яму, как комья мокрой от частых дождей земли летят на крышку, навсегда скрывая ту, которую она любила больше, чем себя. После того, как последние цветы легли на могилу Маргарет Уитон, Элен ещё долго стояла, не в силах поверить в реальность происходящего.

День смерти сестры она запомнит на всю оставшуюся жизнь. Когда она увидела, как вдалеке маленькая фигурка летит с коня, она закричала и бросилась к ней. Поскальзываясь, Элен несколько раз падала, но вставала и продолжала бежать, несмотря на опутывающее ноги мокрое от дождя платье. Эдвард оказался на месте быстрее, он склонился над телом девушки и сразу всё понял. Граф едва успел перехватить Элен, когда она подбежала. Обняв, он прижал её лицом к своей груди, чтобы она не видела тела сестры с неестественно повернутой головой. Сначала Элен пыталась вырываться, но силы быстро покинули её, и она просто рыдала, повторяя: «Она жива, она жива». И только мозг с пугающей осмысленностью выдавал, что при таком падении шансов остаться в живых нет.

До самых похорон Элен словно перестала жить. Только благодаря усилиям отца и Оливье она продолжала есть и забываться мучительным сном. Всю организацию похорон взял на себя граф Кинберг. Деликатно и незаметно он вдруг стал самым необходимым человеком в поместье. Все дела и заботы он взял на свои плечи и даже слуги, видя состояние Элен, не смели тревожить её и обращались с вопросами и проблемами к графу. Роуз ничего этого не замечала, продолжая переживать внутри себя постигшее их семью горе…

– Дочка, пора идти, – обнял Элен за плечи её отец.

Она очнулась и, оторвав затуманенный взгляд от свежей могилы, посмотрела вокруг. На кладбище остались лишь они с отцом и граф.

Элен замотала головой.

– Холодно, ты простудишься, – продолжал уговаривать её отец.

Она не среагировала.

– Идите, мистер Роуз, – негромко сказал Кинберг. – Я останусь с ней.

Джонатан кивнул и тихонько побрел к выходу. Глядя, как медленно он идет, Элен подумала, что смерть Маргарет подкосила и его. Сердце мучительно сжалось. Девушка не понимала, чем её семья разгневала Бога, что он посылает им такие беды.

Сколько ещё Элен стояла возле могилы, она не помнила, но когда обернулась, чтобы уйти, граф по-прежнему был рядом. Она прошла мимо него, не сказав ни слова, как и со дня смерти кузины. Слыша мягкие шаги за спиной, она пыталась понять, что чувствует теперь к Кинбергу.

– Вы можете меня оставить, граф.

– Я вас теперь никогда не оставлю, Элен.

Она повернулась к нему и впервые за эти дни взглянула в лицо. Ей показалось, что он изменился. В глубине его глаз пряталась боль и тоска. Но о чём была его печаль?

– Скажите, граф, вам жаль Маргарет? – решила спросить она напрямик.

– Я не любил её, как любят женщину. Но она была замечательной девушкой. Непосредственной и доверчивой и… она носила моего ребенка. Да, мне очень жаль, что всё так получилось.

– Это мы виноваты в её смерти, – прошептала Элен. – Если бы она не услышала наш разговор…

– Она бы поняла о наших чувствах потом. Рано или поздно…

Элен почувствовала, что где-то внутри у неё начинают оживать эмоции: отчаяние, злость, чувство бессилия – всё, что спало в ней, а сейчас рушило стену отчуждения, за которой она спряталась.

– Вы не раскаивайтесь в том разговоре?

– Я должен был с вами поговорить. Вы не представляете, чего мне стоили те дни, когда я видел вас рядом, жил в одном доме, сидел за одним столом, где достаточно лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до вас, но делал вид, что равнодушен к вам.

– И теперь, после смерти Маргарет, вы думаете, что что-то изменится? – пристально смотрела на него девушка.

Эдвард на секунду опустил глаза, но тут же снова их поднял.

– Я знаю, что ещё слишком рано говорить об этом, но я прошу вашей ру…

– Не смейте, – помотала головой Элен. – Не смейте, нет! Неужели вы не понимаете? – с отчаянием смотрела она на него. – Мы никогда не будем счастливы! Её смерть всегда будет стоять между нами!

Элен не заметила, как рыдания, так долго сдерживаемые внутри, стали вырываться наружу.

– Я буду смотреть на вас и думать, что вы со мной благодаря её гибели. Вы будете касаться меня и в глубине души радоваться, что Маргарет больше нет. А я буду это чувствовать. Я не смогу, понимаете? Я никогда не смогу простить ни вас ни себя за наше счастье и её смерть!