Пленница чужого романа - Екатерина Вострова

Целуя, наказывая, почти насилуя своим языком.

Салландара не сопротивлялась. Такой Мортимер вызывал настоящую панику, дрожь во всем теле и желание оказаться как можно дальше отсюда. Его поцелуй был пропитан обещанием боли и неведомой кары. Еще чуть-чуть, и ей казалось, она просто начнет умолять его о прощении, хотя и сама не знает, за что его просить.

— Вы же знаете, что я ничего не помню, — в глазах стояли непролитые слезы, но она сдерживалась из последних сил. Его Высочеству не понравится, если она заплачет, и он разозлится еще больше.

— Значит, мы просто проверим это, душа моя, — мрачно подытожил принц, расстегнув первую из ее пуговичек. — Или вы хотите, чтобы кто-нибудь другой это проверил?

О, нет. Это было то, чего она так боялась — если она и вправду обесчещена, то что тогда? Он бросит ее? Откажется от свадьбы? Да и сама мысль об унизительности процедуры осмотра. Кто-то чужой будет унижать ее. Ее — будущую королеву!

— Чего вы так боитесь? Я вам противен?

«Помилуй меня Безымянный» — взмолилась она, чувствуя, как все же одинокая слезинка катится по ее щеке.

— Прошу… Прошу вас, Мортимер, — она все же не выдержала, начав умолять его, — до свадьбы всего неделя… После нее я буду вся ваша. Вы сможете делать, что захотите.

— При чем тут свадьба, когда речь идёт об ином удовольствии?

Он выразительно приподнял одну бровь и расстегнул еще одну пуговичку.

Удовольствии?

Она зацепилась за это слово, а внутри вспыхнула ненормальная мысль. Если все дело в этом, то она готова. Ещё у себя в поместье, из перешептывания служанок, она слышала о том, что бывают такие поцелуи… там. Что мужчинам они доставляют особую сладость, и некоторые даже предпочитают такие извращения обычному процессу. Ей ведь нравится целовать принца, она его любит и готова на все, только бы сделать приятное. Быть может, он позволит ей обойтись поцелуями и разрешит сохранить остальное до свадьбы?

— Ваше Высочество, Мортимер… Позвольте мне… — она закрыла глаза и протянула к нему дрожащую руку. — Если вам так хочется, я могу попробовать…

— Попробовать что? — насмешливо спросил он.

— Доставить вам удовольствие… — она зажмурилась и, сгорая от стыда, выпалила, — ртом.

Он засмеялся низким чарующим смехом, даже чуть ослабил хватку. Сжал ее щеки большим и указательным пальцами, от чего губы выпятились, стали чуть похожими на утиные.

— До чего же вы превосходны. Душа моя, мы с вами обязательно попробуем все, но только чуть позже… а сейчас…

Он расстегнул последнюю пуговичку на ее панталонах и просунул в них руку. Она коротко вскликнула, почувствовав его пальцы.

В этот момент в дверь коротко постучали.

— Войдите, — как ни в чем не бывало, откликнулся принц.

Салли рванулась, но Мортимер не позволил ей, продолжая удерживать.

— Ваше Высочество, — в проеме двери показалась фигура охранника, — вы просили доложить, когда прибудет делегация из посольства Марикки.

Салли почувствовала, что кровь приливает к щекам. Она представила, как выглядит со стороны это откровенное зрелище. Принц лежит на ней, запустив руку под исподнее, задрав ночнушку.

— Спасибо. Я скоро буду, — с сожалением отозвался принц, и Салландара облегченно выдохнула. — Что ж, душа моя. Продолжим нашу занимательную беседу вечером. Жду вас после боя курантов у себя в комнате. И не надевайте это отвратительное кружевное нечто с пуговицами. Оно мне не нравится.

Он наконец убрал руки, вставая с нее и поправляя на себе одежду.

— Но… у меня все такие… — растеряно отозвалась она, не зная, радоваться ли, что все откладывается до вечера, или, напротив, переживать о том, что ждет ее.

— Значит, не надевайте ничего. Вам ясно?

— Да… — выдавила она, опасаясь злить принца.

— В таком случае, до вечера, душа моя, — он склонился к ее руке, нежно целуя.

Салли повела плечами, чтобы унять щекотку между ними. Какой все-таки Мортимер красивый, мужественный, замечательный. Почему она так недостойно ведет себя? Да любая на ее месте должна была уже давно дать мужчине то, что он хочет. Решено… Вечером она просто закроет глаза и потерпит. Если это порадует ее жениха, то она готова.

— И да, — он вдруг снова сжал ее щеки, вытягивая ей губы. — Я помню о вашем предложении.

Сказав это, он коротко хмыкнул и, развернувшись на каблуках, вышел из спальни.

Это было похоже на медовый месяц. Конфетно-букетный период, когда восхищение друг другом выходит на первый план, заставляя забывать об остальном мире.

Я проводила дни, изучая магические талмуды и пытаясь разобрать ритуал, послуживший причиной моего появления здесь, по косточкам.

Вместе с магом мы переносились в разные поселения, устраивая там прогулки, покупая съестные припасы. Потом вместе готовили. Он рассказывал мне о традициях своей родины, а я своей. А после того, как я объяснила ему, что такое кинематограф, Янош заявил, что найдет способ попасть в мой мир хотя бы только ради того, чтобы увидеть это зрелище своими глазами.

Наполненные радостью дни, чувственные вечера, плавно переходившие в совместные ночи.

Но все это было омрачено переживаниями за глупышку Салли. Я чувствовала себя ответственной за нее. Может быть, это было лишь последствия грядущего ритуала, но казалось, что она моя младшая дурная сестра, которую надлежит спасти.

— Ты совсем за нее не переживаешь? — в очередной раз свернула я тему на больной для меня вопрос. — Если Мортимер маг крови…

— Поверь мне, эта девушка — та еще стерва, так что переживать надо, скорее, за окружающих, — Янош поморщился, будто я ему на ногу наступила. — А что касается принца, то все, что ей грозит от него — это потеря невинности. Но он ее жених, а на ней печать принуждения, так что вряд ли она будет сильно сопротивляться.

— И все равно, мне слишком неспокойно, когда я о ней думаю, — не спешила сдаваться я. — Может быть, есть какой-то способ узнать, как у нее дела?

— Лучше потратить время с пользой и разобраться с ритуалом. Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы вы снова объединились.

Янош положил мне руки на плечи и не спеша стал разминать ее.

— Зато я была бы более стройной…

Мужчина опустил руки, медленно обводя ими контур фигуры.

— Более стройной, говоришь? — он сделал вид, что задумался.

А я задержала дыхание в ожидании ответа. Как бы счастлива я сейчас ни была, а после идеальной фигуры малышки Салли видеть в зеркале несовершенную себя прежнюю было немного обидно.

— То есть, у тебя уменьшатся бедра, — он повел ладонями вверх, устраивая их поудобнее, — грудь уменьшится. Вдобавок еще и характер испортится. Что-то я не вижу ни одного плюса.