Астма. Высокая турбулентность - Вероника Нокс

Он почти не изменился в своем многообразии — это радовало. Красиво! То, насколько потрясающим может быть подводный мир в движении, сложно описать словами, потому что каждое погружение похоже на посещение иной планеты.

На глубине все ощущается по-другому. Это не все равно, что тюленить с маской и трубкой у поверхности. Чтобы перемещаться во всех плоскостях, нужно умело контролировать свою плавучесть. Для этого используются грузы и так называемый БиСиДи, жилет, который поддувается и сдувается. С опытом привыкаешь и делаешь все интуитивно, но для новичка это может стать целым испытанием, особенно при всплытии с большой глубины. Именно поэтому неопытных дайверов не погружают, как правило, более 15–20 метров.

Опустившись ниже, ты явственно ощущаешь массив воды над собой, костюм обжимает тебя, давление в груди усиливается с каждым метром, иной раз "азотная белочка" с непривычки вызывает легкую спутанность мыслей, а для нового вдоха нужно затрачивать больше сил. На значительной глубине дыхание ощущается, осознается, оно становится отдельной "работой" и настоящим смыслом твоего существования.

А еще звуки… Они распространяются на многие километры, искажаются. Где-то между шипением собственного вдоха и бульканьем пузырей выдыхаемого воздуха порой можно услышать нечто большее. А если ныряешь с бесшумным передовым техно-дайверским оборудованием закрытого цикла, то звуки океанской глубины становятся отдельным откровением. Все знают, что такое треск воды, который слышишь, занырнув и замерев даже в обычном бассейне. Но океан еще более интересен, многогранен: от булькающих звуков, до сиреноподобных, гудящих, скулящих, — и чем глубже человек опускается в его объятия, тем более странные метаморфозы происходят с его сознанием.

Когда ты думаешь, что спустился уже достаточно, дошел до собственного предела и едва пересек границу, но под тобой все еще чернеет бездна, вокруг бесконечная матовая и непроглядная синева, а над головой лишь теоретическое расстояние в десятки метров (но все также ничего не видно), вот тогда отвесная стена рифа превращается в единственную причину не сдохнуть от приступа агорафобии. Она становится не просто красивым, занимательным объектом, но единственным, что связывает тебя с реальностью.

Каким бы всемогущим ни мнило себя маленькое существо под названием человек, в лоне природы он уязвим и подвластен первобытным инстинктам. Здесь ты, как нигде больше, слышишь собственное подсознание. В таком состоянии можно поймать паническую атаку, а можно — безумное умиротворение, став пленником мысли "а зачем вообще куда-то дальше плыть?" Самое удивительное, что испытав это откровение хоть раз, ты понимаешь, что больше не сможешь остановиться.

Сегодня я выбрал комфортную мне глубину и просто наслаждался погружением, не стремясь дойти до собственного предела. Не потому что не хотел, а потому что видел высокий риск: не был уверен как в качестве оборудования, так и в профессионализме команды дайверов. Проделывать такое нужно лишь с проверенными бадди.

Обогнув риф туда и обратно, я проверил приборы, отметился у инструктора и поплыл в сторону берега. Спустя время увидел нашу группу новичков. Те пытались держаться на небольшой глубине, смешно "велосипедили" ластами и колбасились вверх-вниз, пытаясь удержать плавучесть и рассматривая приземистые участки коралловых замков. Здесь была хорошая видимость: солнце подсвечивало сквозь кристально прозрачную воду яркие краски подводной архитектуры и ее жителей.

Безошибочно нашел Лену и весело пообщался с ней при помощи знаков. Девушка хорошо справлялась и, казалось, чувствовала себя в воде подобно проплывающим мимо рыбкам.

Спустя некоторое время занятие было окончено. Вся группа благополучно погрузилась на судно, громко обмениваясь эмоциями от погружения. Главный инструктор похвалил всех и сказал, что завтра мы попробуем малое погружение вдоль стены рифа, от которого, заверил он, эмоции будут в разы сильнее.

— Как твои впечатления? — спросил, хотя я все видел и чувствовал по лениным глазам.

— Восторг! — просияла девушка. — Я даже пока не готова описать это! А ты куда пропал?

— Был там, куда вы собираетесь погружаться завтра.

— Жду, не дождусь! Боги… Пейзажи под водой просто инопланетные, космические! Это совсем другой мир! Почему я раньше этого не делала?

По дороге в бухту нам был предложен незамысловатый ланч: сэндвичи, вода, соки. После ярких эмоций и значительных потерь энергии любая еда, даже самая простая, вызывает натуральную эйфорию. Я наблюдал с каким упоением моя довольная женщина поглощает свою порцию и думал о том, что не отказался бы съесть заодно и ее, в фигуральном смысле, разумеется.

Когда Лена зажигалась новым чувством, подпитывалась своим драйвом или сильной эмоцией, из непроницаемой и сдержанной красавицы эта девушка превращалась в божественную фурию, перед флюидами которой не мог устоять ни один мужчина. За прошедшую осень я немного устал получать это ощущение лишь от ее гнева, поэтому сейчас испытывал наркотический кайф от воодушевления девушки. Кайф, схожий с погружением за предел декомпрессии — на 50-ти метровую глубину океана и ниже… ниже.

***

— Ну что, пройдемся пешком до отеля? Здесь несколько километров и мост между островами, — предложила Лена, когда мы сошли с корабля в бухте. — Не особо хочу опять трястись в катере.

— У меня идея получше, — я потянул девушку за руку, но та нарочито уперлась ногами, встала, как вкопанная.

— Дино, может, без идей обойдемся?

Вид у девушки был странный: все еще воодушевленный, но уже немного усталый, слегка болезненный и чуточку взъерошенный, — хотелось прижать ее где-нибудь и выбить всю эту дурь из красивой головки, совсем одичала. Родные глаза принимают меня за чужого!

— И ты не хочешь знать, что я задумал? — прищурился и игриво повел носом.

— Наверняка что-то коварное, — Веснушка, наконец, позволила себе вторую за день легкую улыбку, адресованную мне, а не красотам природы.

— Если отгадаешь, какое транспортное средство сейчас дожидается нас в этой бухте, так и быть, я отстану и пойдем в отель.

— Ладно, все равно до ужина делать нечего. Для начала я бы выпила свежевыжатый сок из того ларька.

Девушка показала на палатку почти в противоположном конце марины, а я был готов плестись за ней куда угодно, лишь бы моя затея удалась. Не просто же так я весь день терпел в свой адрес растерянные взгляды пополам с грозным шиканьем. Когда мы дошли до киоска и я купил нам напитки, Лена деланно присела на лавочку, потягивая свой сок из трубочки, попутно рассматривая пришвартованные в марине суда.

— Хочу задать наводящие вопросы. Можно?

— Ну давай. Только пусть будут закрытой формы, на которые отвечу "нет" или "да", а то интрига пропадет. Три вопроса и три попытки.

— Эта штука плавает?

— Да.

Ленины глаза округлились от моей ухмылки. Кажется, она поняла, что начала с ужасно банального вопроса.