Почти высокие отношения - Арина Ларина

– Да как вам не стыдно! Я переводчицей работаю! У меня сегодня выходной! Я что, не имею права нарядиться в свой законный выходной день?

– А, валютная, – довольно протянул молодой. – А чего выходной? У вас же сейчас самая пахота. Или профсоюз отстоял права трудящихся герлов?

С одной стороны, ссориться с милицией, не имея с собой документов, было крайне необдуманно, с другой – она сильно обиделась. Макияж был довольно скромным, юбка длинной, и с какой радости они приняли ее за путану, было абсолютно неясно. Говорить представителям органов, что у них от долгой работы со специфическим контингентом «глаз замылился», тоже было нельзя, но очень хотелось.

– А что у нас с походкой? – перешел ближе к делу пожилой милиционер.

– Я бы посмотрела на вас в таких сапогах! – сердито ответила Лена. – Знаете, как ноги болят.

– О, Валентиныч, я бы тоже на тебя в таких чоботах посмотрел, – заржал молодой.

– Хватит скалиться, – пожилой явно находился в стадии принятия решения. – Ладно, иди, только ноги не поломай.

Обрадованная столь быстрой развязкой, Лена, забыв про сведенные судорогой стопы, резво поковыляла прочь.

– Нет, все-таки у баб мозг где угодно, только не в голове, – с сочувствием пробасил пожилой, глядя вслед прихрамывающей девушке.

В автобусе она обрушилась на ближайшее сиденье и со стоном вытянула ноги. Удостоверившись, что в салоне почти пусто, Лена воровато оглянулась и стянула сапожки, с наслаждением пошевелив пальцами. Ногам сразу стало холодно, но какая это была ерунда по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.

– Ну как? – встретила ее мама, открывшая двери, едва только Лена поднесла палец к звонку.

– Никак, не дошла я, – она печально оглядела совсем новую обувь. Надеть эти сапоги она никогда больше не сможет, а жаль.

– Что значит «не дошла»? – потребовала уточнений Вероника Федоровна. – Упала по дороге или денег не хватило, чтобы доехать? Или струсила?

– Не угадала, – Лена, морщась, помассировала ноги. – Меня чуть не забрали в милицию. Я испугалась и вернулась.

– Так я и знала! – мама в ужасе прикрыла ладошкой рот. – Он связался с криминалом! Этого надо было ожидать. Я с самого начала подозревала именно такой вариант, но не стала тебя расстраивать раньше времени…

– Мам, Иван здесь ни при чем. Я даже не дошла до общежития. Мой внешний вид почему-то не устроил патруль на улице.

– А я говорила: с таким разрезищем порядочные девушки не ходят. Правильно, теперь хоть зашьешь это позорище.

– И не подумаю, – огрызнулась Лена, переместившись в комнату.

– И что, мы так и будем жить в неведении?

– Мама, кто это «мы»?

– Ты, я и мой внук.

– А-а, – протянула Лена.

– Бэ, – не сдалась мама. – Ребенка надо растить, это и раньше было дорого, а теперь вообще цены немыслимые. Ты хочешь повторить мою судьбу?

– А чего плохого в твоей судьбе? И, может, уже пришло время рассказать мне о моем отце?

– Нечего рассказывать, – мама помрачнела и быстро ушла в кухню.

– Нет, хватит отлынивать от ответа! – взвилась Лена. – Сколько лет можно тянуть с этой мыльной оперой! Я имею право знать, и я не понимаю…

– Надеюсь, что никогда и не поймешь! – закричала мама. Лена в страхе смотрела на ее исказившееся лицо и злые слезы, градом лившиеся по щекам. – Когда через много лет твой ребенок придет к тебе с таким же вопросом, подумай, что ты ему скажешь?! Что?! Что ты сможешь ответить? Что в твоей жизни было двое мужчин, но теперь ни одного нет, а кто отец, одному богу известно? Ты сможешь такое сказать своему ребенку? А тебе придется, если ты не найдешь в себе смелости ответить за свой поступок. Ты даже не доехала до общежития, ты сразу сдалась! Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, пока сама не разберешься со своими проблемами!

– Мама, – прошептала Лена. – У тебя что, тоже было двое… Все, как у меня?

– Я была менее испорчена, чем ты! Как тебе в голову подобное пришло? В моей жизни был только один мужчина, но я его потеряла!

– Он… папа умер?

– Тьфу! Какой он тебе папа. Мужчина, у которого я даже фамилию не спросила. Он сначала пришел в мою жизнь, а потом из нее исчез. Вот и вся история.

– И ты даже не попыталась его найти?

– Сначала нет, а потом было поздно. Я не знала ничего, кроме имени.

– Какой ужас. Это, наверное, какая-то чудовищная закономерность, – Лене стало страшно до такой степени, что холодные мурашки от пальцев рук добежали до самого сердца, облепив его ледяным колким роем. – Я тоже ничего не знаю про Ивана. Это судьба, да?

– Нет никакой судьбы. Ерунда все это. Линия жизни зависит не от рисунка на ладони, а от человека. Каждый приходит в этот мир и топчет свою тропинку. Рано или поздно тропинка подходит к скалам. Кто-то обходит горы, стоящие на пути, и меняет направление, кто-то берет их штурмом, а кто-то садится и ждет конца.

– Ой, мама, это для меня слишком умно и красиво, но намек я поняла. Твое предложение я обдумаю, хотя гадко это все…

– Ты меня обвиняешь? – мамин голос сорвался.

– Мамуль, да ты что! – Лена порывисто обняла мать. – Разве это твоя вина, это мужики такие…

– Это мы дуры доверчивые, – тихо плакала у нее на плече Вероника Федоровна. – Замуж хочется, счастья простого, человеческого, уюта, кусок получше хочется у жизни оторвать, а она в ответ сама так укусит, что до самой смерти раны зализываешь. Живи лучше, Леночка, не так, как я. Борись, а я тебе всегда помогу.

Антон, вернувшись домой после «командировки», был встречен не женой, для которой, как обычно, после подобных загулов прикупил букет цветов и золотую побрякушку, а взбудораженной предстоящей разборкой тещей.

– Здравствуй, зятек, – выплыла в коридор Андромеда Станиславовна, перегородив своим мощным корпусом проход в апартаменты.

Тещу Антон тихо ненавидел. Прежде всего за имя. Едва только он понял, что всю оставшуюся жизнь ему придется выговаривать это неудобоваримое сочетание имени с отчеством, как сразу проникся к огромной рыжей тетке крайней неприязнью. Она тоже зятя не особо жаловала, но его материальное положение значительно облегчало существование. Он ни единого дня не жил вместе с матерью жены, иначе их брак распался бы в самом начале. Антон забрал Алису из отчего дома на все готовое. Жена с удовольствием сбежала от властной матери, желавшей дочери счастья до такой степени, что готова была молотить каждого кавалера бейсбольной битой с целью выбить обещание обеспечить кровиночку всем необходимым. Антон терпел тещу только из-за жены и не скрывал этого. Андромеда умудрялась вложить в голову наивной Алисы свои сильно перезрелые мысли, и после разговоров с любимой мамой жена неожиданно начинала вести себя совершенно несвойственным ей образом: закатывать истерики, капризничать, рыться в его вещах и требовать подарков. Алиса была недалекой, наивной и покладистой, но влияние мамы развращало молодую женщину, словно с цепи срывавшуюся после их совместных чаепитий. Для Антона было тайной, за что теща может до такой степени его ненавидеть. Только благодаря его деньгам она вылезла из нищеты, получила доступ в платные клиники и косметические кабинеты, начала хвастаться своим достатком перед подругами, но тем не менее продолжала активно жалить руку дающего. Более того, ее запросы росли с каждым днем, словно Антон был не бизнесменом средней руки, а теневым олигархом. Он даже попытался договориться с личным врачом, чтобы тот порекомендовал фурии сменить климатическую зону, навсегда. Но Андромеда Станиславовна приняла героическое решение: страдать рядом с дочерью, поскольку, кроме мамы, у малышки никого нет, одна она на целом свете. То, что малышке давно перевалило за тридцать и у нее были две взрослые дочери и муж, мама предусмотрительно забывала. Когда Антон, уже заплативший доктору, с жаром начал доказывать, что они всенепременно будут навещать старушку, что он лично примет посильное материальное участие в покупке дома и переезде, поскольку никаких денег не жалко, только чтобы любимая теща не умерла у него на руках, Андромеда лишь трагически покачала рыжими кудрями и горестно сообщила, что она никуда не поедет и умрет на родине, хотя врач ни про какую близкую кончину ничего ей не говорил. Подумав про себя, что не поскупился бы и на похороны, Антон вынужден был оставить затею по отселению тещи в труднодоступные районы необъятной России.