Боевой устав эльфа - Олег Никитин

– Сир! – отодвинув оглушенного надзирателя ногой, выпалил гомункулус. – Рядовой Люсьен для дальнейшего прохождения службы прибыл! Какие будут приказания, сир?

Долго раздумывать над причинами его появления лазутчики не стали.

– Вытащи нас отсюда! – в голос гаркнули Федор и Зак.

– Есть!

Люсьен схватился за решетчатую дверь. По металлическим прутьям будто провели наждаком – от них брызнули искры, а гомункулус с грохотом отлетел в сторону.

– Решетка заговорена, – констатировал очевидное Боксугр, отважно выбираясь из-за спин сокамерников – гоблин быстро понял, что прямая опасность ему не грозит. – Силой не одолеть.

Люсьен решил опровергнуть его слова, но вновь был отброшен магическим разрядом.

– Хватит, солдат! – остановил его Федор. – Возьми на столе бронзовый диск и попробуй открыть замок им.

Поднесенный к двери, диск-отмычка прилип к ней, как намагниченный. Он пощелкивал, словно бомба с часовым механизмом, и осторожные золотоискатели отошли подальше. Наконец раздался особенно громкий щелчок, от диска поднялась струйка дыма, и он упал на пол. Дверь открылась. Замершие в ожидании зеки из соседних камер дружно зааплодировали и разразились криками восторга.

– Нас тоже открой! – заорали они. – Или кинь нам отмычку, мы сами!

Первым делом Федор бросился к амулету. Увы, он оказалась по-настоящему одноразовым: после вскрытия тюремного замка красно-бурый кристалл рассыпался в порошок, а диск сильно оплавился.

Зак тем временем подбежал к столу охранника, забрал из шкафа мешок с вещдоками диверсантов и бросил в него кинжал. Боксугр, который не мог быстро перебороть новые воровские замашки, сноровисто обшаривал огра. Прочие преступники, которым посчастливилось очутиться за пределами камеры, толпились под дырой в потолке и подбадривали друг друга, но подставлять свою спину в качестве трамплина каждый считал унизительным. Оставшиеся за решеткой обиделись на везунчиков, сменили радость на гнев и призывали во всю глотку охрану. Та пока не показывалась.

Когда Зак и Федор срезали себе бирки с номерами, перепоясались ремнями с кинжалами и зашнуровали ботинки, Люсьен пальцем растолкал претендентов, по очереди подсадил военачальников к отверстию, а затем подпрыгнул и влез на крышу сам.

– Возьмите меня, братья! – закричали беглецы наперебой. – У меня мешок с метикалами остался в тайнике! Я отдам вам свою почку! У меня есть здоровый глаз! Я умею доить рапторов!

– Не бросайте! – заголосил громче всех Боксугр. – У меня уже нет воровского золота, но остались мозги и мышцы настоящего таха! Вы же знаете, я талантливый администратор и финансист!

– Большое сокровище, – проворчал Зак. – Прихватим, что ли, этого моховика?

– Давай, – согласился Федор. – Он, конечно, мерзавец, но это наш старый знакомый мерзавец. В крайнем случае, используем как заложника. Люсьен, тащи его сюда.

Гомункулус опустил в отверстие торс, зацепившись за края дыры коленями, и выдернул из тюрьмы гоблина, как свеклу из грядки. Тому в ноги вцепился Ребро – рассчитывал, видать, на близкое знакомство с беглецами, но Люсьен дернул нежеланного пассажира за ухо, и преступник с воем и проклятиями свалился обратно.

Камера золотоискателей оказалась самой верхней. Над нею, в шести-семи локтях, был только каменный небосвод без светящихся кристаллов – они были оставлены только за пределами крыши. Площадка на вершине Скалы ограничивалась несколькими десятками шагов в длину и ширину. С трех сторон ее, как проинформировал Люсьен, окружали почти отвесные стены, четвертый же склон оказался более пологим. По нему вниз, в полумрак уходили две чугунные рельсы. Здесь они упирались в деревянную платформу с большой поломанной лебедкой. Троса на барабане лебедки не было, зато на покосившейся платформе, почти вплотную к беглецам, стояла почти целая вагонетка с глубоким самосвальным ковшом и тремя литыми колесами. Четвертое валялось рядом – в нем осталась только половина спиц.

– Раньше внутри скалы добывали руду, а снаружи – кристаллы для светильников, – сообщил Боксугр. – Видите, все посбивали. Вот кто настоящие-то грабители!

– Как ты сюда забрался? – спросил Федор у Люсьена.

– Альпинистская подготовка входит в мою программу, сир! – Гомункулус показал на плетеный из корней толстый канат, который уходил в пропасть. – Спускайтесь, сир, здесь всего тысяча локтей. Я буду вас страховать.

– Да ты рехнулся, мужик! – сказал Зак, заглянув вниз. – Если полезем по веревке, точно разобьемся. Я не бэтмен, да и Федор не спайдермен.

– Пора сваливать, пока стража не явилась на крики, – сказал Боксугр испуганно. Последнюю минуту он возился возле вагонетки. – По-моему, за криками арестантов я уже слышу лязг запоров! Давайте поедем на тележке! Я уже и колесо присоединил, почти не хлябает…

Его речь была прервана самым неприятным образом. Из проделанного Люсьеном отверстия высунулась голова надсмотрщика. Увидев преступников, огр просиял.

– Они еще здесь! Сейчас схватим, никуда не денутся!

В тюремном блоке поднялся неописуемый гвалт – это радостно гомонили заключенные-неудачники.

– Грузимся! – скомандовал Федор и пнул огра, целясь в глаз, но тот успел спрятаться в дыру.

Люсьен принял команду на свой счет. Схватил всех в охапку, без малейшей субординации затолкал в тесный ковш и толкнул вагонетку вниз.

Без прицепленного к лебедке троса она сразу же набрала страшную скорость. Замелькали выломанные глыбы, россыпи щебенки, сохранившиеся местами осветительные кристаллы. Затем по бокам встали высокие стены из отвалов – настоящий каньон. Свистел ветер, стучали зубы, грохотали на рельсовых стыках колеса. Рудный ковш с пассажирами трясся как дикий раптор, на которого впервые надели седло.

Крики преследователей быстро затухли, но не они были самым страшным. Впереди вырисовывался поворот. Бешено летящая вагонетка вписаться в него не могла даже теоретически.

– Мы все умрем! – заорал Боксугр. – Лучше бы меня судили за разбой! Лучше бы порезали босяки! Дорогой Ихуси, возьми меня в Ядро! Сделай меня своим верным гровелом или зомби!

Федор, почти не глядя, сунул ему кулаком в нос. Не хватало еще погибнуть под жалкие вопли преступного типа. Гоблин сразу заткнулся, но в тот же миг его голос сменился другим звуком, еще более громким. Что-то пронзительно заскрежетало позади, и вагонетка начала терять скорость. Комиссар обернулся.

Верный гомункулус изо всех сил вцепился в задний борт ковша руками, а ноги перебросил наружу. Сейчас они, словно два плуга, вспахивали щебенку между рельсами. Часть ветхих шпал выворачивалась, часть лопалась, но большинство держалось крепко. Ступни Люсьена то и дело подбрасывало вверх, однако он неутомимо вгонял их обратно.

Вскоре вагонетка встала, не доехав до смертельного поворота всего десяток локтей. Сейчас он уже не казался таким крутым, но огромный валун, который огибала узкоколейка, был весь в щербинах от давнишних ударов: аварии здесь происходили постоянно.