Загадка графа Сторна - Сергей Садов

— От дочери. Она ездила на свадьбу. Потом много рассказывала. И как та советует ей… по мелочам…

— Я поняла, — кивнула Наташа. — Полагали, она пытается заменить Верольде мать? И вам это не нравилось?

— Есть немного. В общем, об этом и писала мне она. Что мол давно хочет познакомиться, да и Орлен скучает.

— Орлен — это имя графа Сторна.

— Ну да. Вы не знали?

— Просто уточняю. А что дальше?

— Ну однажды я решил, что хватит горевать. Верольде ведь пришлось, по сути, взвалить на себя мои обязанности. В общем, почувствовал себя… виноватым. Ушел горевать, а детей забросил. Лайла бы точно мне по шее за такое надавала. Ну вот однажды и съездил в гости. Орлен обрадовался, такой пир закатил. Верольда о чем-то там с Олелией говорила. Только Рониальду было скучно.

— Разве у графа нет сына?

— Да. Чарлен. От первой жены. Только ему сейчас пятнадцать, а Рониальду двенадцать, а в этом возрасте разница в три года… Чарлен, признаться, не очень любит Рониальда. Что-то они там не поделили.

— Эта ваша встреча когда была? За сколько дней до трагедии?

— За месяц примерно. С тех пор я раз в два-три дня появлялся там. Олелия, признаться, довольно милой девушкой оказалась.

— Гм… А сколько ей лет? Ведь если от первого брака у графа Сторна был пятнадцатилетний сын, то ему не меньше…

— Тридцать три ему. Он на два года младше меня. Но его жена умерла уже семь лет назад. Орлен мне еще тогда говорил, что повторно женится не раньше, чем сын подрастет, чтобы не было никаких проблем с наследованием. Так что слово свое сдержал. Через несколько месяцев Чарлену исполнится шестнадцать, и он станет совершеннолетним.

— И?

— Ну Орлен при нашей первой встрече признался, что после совершеннолетия сына начнет постепенно передать ему дела графства, а сам он собирался года через три уехать в загородное имение. У него была мечта заняться разведением лошадей и вывести новую породу. Хотел таким образом прославить свое имя, дав его новой породе.

— Достойная цель, — согласилась Наташа.

— Да, я тоже одобрял и поддерживал. Даже готов был вложиться в это предприятие. Орлен заядлым лошадником был, так что если у кого и могло получиться, то только у него. Мне эти встречи нравились. Я стал о грусти постепенно забывать. Да и Орлен постоянно подбадривал меня. Я окончательно стал оживать… и тут в тот проклятый день… — граф стиснул кулаки и замолчал.

Наташа терпеливо ждала.

— Я тогда чуть пораньше приехал. Слуги уже настолько привыкли к таким моим наездам, что даже не останавливали, просто говорили, где их господин. В тот день он почему-то еще из спальни не вышел. Помнится, тогда меня это сильно удивило. Подумал, может заболел. Поспешил наверх, вхожу, а он у кровати лежит, хрипит, кровь изо рта, а в груди нож.

— В груди?

— Да. Я к нему, схватил, перевернул на спину, вытащил нож, чтобы помощь оказать, рану зажал его скомканной рубашкой.

— Граф Сторн был раздетым?

— Одетым. Только в каком-то новом костюме, я его раньше не видел у него. Наверное, жена подарила. Она ему постоянно какие-то наряды дарила. Сам-то он не любил ничего вычурного, предпочитал простого кроя, но из желания угодить жене периодически надевал то, что она ему заказывала.

— Понятно… — Наташа задумчиво повертела в руках карандаш. — Вы ведь воевали?

— Как и любой дворянин служил в легионе. И воевать тоже приходилось. А какое это имеет отношение к убийству?

— Просто вы сказали, что выдернули нож…

— Да.

— Разве вы не знали, что оружие нельзя доставать? Человек может истечь кровью…

— Потому и достал, что навидался таких ран за время службы. Рана была не смертельной.

— О… Вот как…

— Да. И я понятия не имею почему Орлен погиб. Он не должен был умереть.

— Крови много было?

— Ну сразу после ранения много натекло, но она уже должна была останавиться и без моей помощи. Хотя помню, что вроде продолжаа течь, даже когда я зажал рану.

— Очень интересно… Но ладно, я не могу принять ваше утверждение, поскольку вы все-таки не врач и вряд ли способны оценить степень ранения с одного взгляда…

— Да я навидался таких ран…

— Именно ножом? Или все-таки в бою раны наносят другим оружием?

— Да разным оружием их наносят, — буркнул он. — Особенно в рукопашной. Там уже не разбираешься чем бить. А уж в тесной схватке нож самое лучшее оружие. Да и в стык доспехов им легче попасть.

— Спорить не буду, но все же вы не врач, с учетом того, что граф Сторн все-таки скончался. Но пометку я сделала, так что ваше мнение записала.

Граф только невесело хмыкнул. Судя по всему, этому заявлению никто не верил, и он к этому привык.

— Что дальше было?

— Дальше? Дальше в комнату вошла Олелия, увидела эту картину и завизжала, набежали слуги. Я-то сначала пытался не обращать внимания, все помощь оказывал, но Орлен вдруг дернулся и умер. Я встал… тут на меня и налетели… Я был так ошеломлен, что и не сопротивлялся.

— А вы видели, что нож ваш?

— Откуда? Я и не присматривался. Потом уже мне сказали.

— А он ваш?

— Да. Я его узнал. Только вот я его часто с собой таскал и не использовал его для боя. Он для повседневных дел. Я и не помню, где его мог оставить. Да и не заметил даже, что пропал, пока мне его не показали.

— Вы два ножа всегда носили?

— Ножа, — хмыкнул граф. — Кинжал всегда у меня на поясе. А вот нож в крутке в специальном кармане лежал. По моему заказу кожаный чехол пришили. Туда и убирал. Так привык, что и не заметил его пропажу.

Наташа медленно кивнул.

— Бывает. Порой так привыкаешь к тому, что всегда с собой, что не сразу замечаешь, если вещь где-то оставишь.

— Ну в общем-то, все, — развел руками граф. — Дальше все как в тумане. Потом пытался объяснить все этому идиоту Дайрону, а после уже даже не пытался. Вы ведь тоже мне не верите, по глазам вижу.

— Плохо смотрите, — Наташа, не отрываясь от тетради, бегло прочитала написанное. — Я пока не могу сказать верю или нет, но могу обещать, что ваши слова проверю. Вы можете нарисовать схему комнаты, где произошло убийство?

— Если надо, — пождал плечами граф. — Не сложнее кроков.

Мужчина притянул к себе протянутый лист, взял карандаш и быстро и точно набросал схему комнату, поставил какие-то закорючки, которые тут же