Похитители душ. Операция «Антиирод» - Полина Каминская

— Гена, давайте немного покатаемся, — весело выдохнула она. — К заливу, например, или на Каменный остров…

— Так к заливу или на Каменный? — Исполнительный шофер не имеет права делать за хозяина даже микроскопический выбор.

— А, давайте, что ближе…

В половине одиннадцатого Светочка была дома.

Судя по автоответчику, Виталенька успел уже два раза позвонить. По шерстке погладил, за что-то пожурил (голос у него — то ли встревоженный, то ли усталый?), четыре раза напомнил, что сегодня — вторник. А именно — день усиленных занятий собой. В смысле — мной, а не им.

Светочка минут десять задумчиво стояла перед ванной. Хотя чего здесь думать? На фиг принимать ванну перед тем, как идешь в бассейн? Что-то ты тупеешь, милочка…

У нас в шейпинг-зале очень специально развешаны зеркала. Время от времени ловишь свое собственное сто пятьдесят раз отраженное и заблудившееся изображение и сама себя не узнаешь. Вот сегодня мне эти отражения настроение-то и подпортили. В каком-то одном неудачном ракурсе вдруг показалось, что у меня жутко толстая задница. Мрак. Правда, потом, как ни вертелась, снова то изображение не поймала, но настроение испортилось. Вдруг я толстею? Проклятые калории (а килокалории — еще большие гады!).

Доведя до полного изнеможения и себя, и тренершу, Светочка поплелась в бассейн.

О, бассейн. Бассейн — это наша битва, можно сказать, наше Ватерлоо… Виталий хотел под мое имя закупить бассейн на корню. А я категорически отказывалась. Ну прикинь: болтаешься одна-одинешенька на пяти дорожках, по пятьдесят метров каждая, да под неусыпным оком двух телохранителей. (Обратили внимание? По личному распоряжению нашего повелителя за мной теперь повсюду таскаются двое крепких ребяток). Да еще тетенька-врач где-то на трибуне бдит (это из-за того, что Светочка как-то пожаловалась, что у нее голова кружится). Во кайф, да? Ругались мы по этому поводу, по-моему, две недели. То есть не ругались, а вели длительную дипломатическую войну. Как? Очень интересно. Это когда два министра иностранных дел враждующих государств каждый день по несколько раз встречаются в каком-то нейтральном месте и в торжественной обстановке, каждый раз с соблюдением всех формальностей и ритуалов, вручают друг другу ноты (ну да, те самые, которые — протеста). А в нотах этих самым что ни на есть дипломатическим языком написаны изощреннейшие гадости. А у самих министров сильно чешутся руки набить по-простецки друг другу морды. До открытых военных действий дело так и не доходит, но нервов на все эти благоглупости уходит — уйма. Я уж не знаю, согласился ли Виталий "со мной или его просто достало двухнедельное противостояние, но мне было выдано разрешение плескаться в бассейне с простыми смертными. Что, безусловно, являлось чистой воды лицемерием. Какие там простые смертные! Тачка моя среди остальных «Опе-дей» и «Фордов» ничем особым не выделялась. Вешал-, ки в гардеробе сильно смахивали на филиал какого-нибудь модного бутика. А уж количество золота! Причем те, кто попроще, побрякушки свои в раздевалке снимали и небрежно распихивали по карманам джинсов ("Версаче" или "Кевин Кляйн" — не важно). А те, кто пожлобее, прямо во всем этом и плавали, рискуя потонуть.

Особенно Светочке нравился один жирный боров, из "сильно крутых". Приезжал он обычно только по вторникам, в сопровождении неопределяемого количества охранников и двух-трех свеженьких потаскушек. Выходил к бортику, важно покачиваясь на кривоватых тонких ногах, неся жирное пивное ("Хейнекен"? «Кофф»? "Гиннес"?) брюхо. Толстенный золотой крест? на нем был уже того размера, который вполне сгодился бы для небольшой деревенской церквушки. Соответственной толщины была и цепь. (Замечено, кстати, что вся наша нынешняя «братва» ужасно богобоязненна. Вот интересно, этот господин всерьез считает, что чем больше крест, тем лучше боженька к нему относиться будет?) Для начала толстый господин, игриво Пошлепывая по попкам девчонок, скидывал их в воду. Затем с грацией пожилого бегемота погружался сам. Вынырнув, шикарным жестом проводил рукой по мокрым редким волосенкам, представляя себя Джеймсом Бондом, не меньше. Больше он не нырял и не плавал, но и из воды тоже не выходил, попивая у бортика пиво и наблюдая за играми своих девчонок. Иногда под настроение заставлял их раздеться. Иногда науськивал на них мальчиков-охранников. Короче говоря, резвился вовсю. В такие минуты Светочка чуть-чуть жалела, что Виталий не купил для нее бассейн целиком. Казалось, в этой жирной свинюге сосредоточилось все, что она ненавидит в мире. Как-то даже пожаловалась Виталику. Тот с минуту подумал, прищурившись от дыма сигареты, потом примирительно сказал:

— Да брось ты себе мозги шелухой забивать. Может, он в душе очень даже милый человек? Может, он котят любит? Или бабушку? Не хочешь его видеть? Поменяй себе время в бассейне.

А сегодня у нас как раз вторник. Светочка не удивилась, увидев, что ее жирный любимчик уже перешел к водным процедурам в обнимку с мокрой голенькой худышкой. Светочка специально (но не демонстративно) отплыла на другой конец бассейна. Но даже и оттуда было видно, какие у девчонки испуганные глаза. Боров щипал ее под водой, но малышка молча вздрагивала, слабо пытаясь вырваться. Эх, зря это она. На таких похотливых скотов любое сопротивление действует возбуждающе. Светочка поймала себя на том, что слишком пристально смотрит на дурацкую парочку.

Тьфу на вас! Да провалитесь вы пропадом, хоть потоните здесь сейчас и немедленно (это, кстати, лучшее, что вы могли бы придумать), надоели!

И кстати: не будь сегодняшнего посещения «Фуксии», Светочка, может быть, и предприняла какие-нибудь шаги по осуществлению этих мыслей. Например, подошла бы и треснула борова по голове (да чем угодно: хоть водной лыжей). Светочка, как заведенная, почти с остервенением проплыла метров триста, совершенно выдохлась, выбралась на бортик и села, стараясь отдышаться. Какой-то славный парнишка показал ей издали большой палец (наверное, наблюдал за моим злобным спринтом) и, кажется, хотел подплыть — пообщаться. Увы, солнышко. Не про тебя кусок. За Светочкиной спиной уже стоял Гарик, всем своим небрежно-равнодушным видом показывая, ЧТО будет с каждым, кто посмеет приблизиться к "чужой жэнщына, панымаэшь?" менее чем на три метра. Парень покладисто скроил скорбную гримасу: есть, сэр, не приближаться, и поплыл своей дорогой (в смысле — дорожкой). И больше не оглядывался, взглядов не ловил, резвился с другими ребятами. В общем, вел себя примерно, как и полагается щенку, когда ему указали место. Но уж никаких хоть сто гариков не запретят Светочке самой в открытую следить за милым мальчиком. Их там, оказывается, тусуется целая команда, человек восемь-десять. Немножко одинаковые, но оч-чень, оч-чень славные. Интересно, что за компашка? На просто бандюков вроде не похожи. Но и на компьютерную фирму на отдыхе — тоже не тянут. Что-то среднее. Да это и не важно. Особенно Светочке понравился загорелый крепыш — все они одинаковые, как братья, теперь и не определить, он ли пытался строить ей глазки или кто-то другой… Милый зайчик, очень милый. Фигура аккуратная: спинка в меру накачанная, треугольная, но задница, слава Богу, не чемоданом (значит, не культурист ошпаренный), цепочка тонкая (тонкая!) чуть поблескивает, «татушка» на плече — отсюда не разглядеть, что там, трусняк фирменный почти по колено, улыбка белозубая, хорошая… И опять-таки: не будь сегодняшнего утра, Све-точкин взгляд выражал бы сейчас совершенно иное. Не спокойное, чуть ироничное любование, а злобную зависть пополам с истеричными мыслями об одинокой старости. И, могло случиться даже так (давай, Цавай импровизируй, теперь-то можно поизгаляться!), Что, разозлившись на весь мир, Светочка бы назло Всем-всем-всем дернула в местном баре сто — сто пятьдесят водки со льдом, послала бы подальше под-невольного Гарика, сама подплыла бы к этому мальчику, живенько окрутила бы зайку и так же живенько трахнулась бы с ним, например… м-м-м… в тренажерном зале — на каком-нибудь самом неудобном «Кеттлере». Этакий прорыв в стиле Шарон Стоун. Наша дежурная стерва. Бр-р-р, гадость какая… Все, ладно, хватит глупостями башку забивать, пора домой.