Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль» - Василий Звягинцев

– Возьмите, что вам нужно, там, на полке у секретаря, – махнул рукой Ойяма и, похоже, потерял к своему новому «спичрайтеру» интерес, сосредотачиваясь перед звонком ещё нескольким «суперVIP-персонам». В целях самоутверждения и зондажа обстановки.

Лютенс удобно устроился в расположенной напротив кабинета президента гостиной на кожаном диване рядом с открытым окном. С помощью возвращённых ему по распоряжению президента устройств проверил, нет ли поблизости подслушивающей, подсматривающей и передающей аппаратуры. Таковой не оказалось, всё же следить за «большим боссом» в его личных помещениях коммодор Брэкетт считал неэтичным. Тем более – не зная, кто из сотрудников-технарей может его выдать президенту или использовать приспособления, в которых сам коммодор не разбирался, в собственных интересах или по заданию «врагов нации».

Он снова вышел на связь с Ляховым, чем, похоже, несколько вывел куратора из обычной эпикурейской флегмы. Так сложились их отношения, что Лютенс видел Вадима Петровича исключительно в этой маске – человека, излишне даже спокойного, неторопливого в словах и жестах. Малоэмоционального, понимающего вкус в напитках и табачных изделиях, почти равнодушного к женским чарам (опытный в таких делах разведчик сразу заметил, что все прелести и стати Рыси оставляют Ляхова равнодушным).

– Что у тебя опять случилось? – недовольно спросил Ляхов, проводивший, похоже, какое-то совещание. По крайней мере, на заднем плане в кадре сидели и стояли люди, среди которых он немедленно узнал и Рысь, о которой только что подумал. Теперь она была в военной форме, не слишком похожей на нынешнюю российскую, но с характерными, классическими русскими погонами. Старший лейтенант, или поручик, если она тоже из той России.

Лютенс коротко и чётко, чтобы ещё больше не раздражать сильно занятого человека, доложил о сути разговора с президентом и о полученном задании.

Ляхову это понравилось.

– Молодец, юнкер. Поздравляю поручиком![83]

– Я уже полковник, – обиделся Лютенс.

– Это ты где-то там у себя в прериях полковник. Да хоть и маршалом назначат, если всё выгорит. А у меня пока поручик. И скажи спасибо. С речью вы хорошо придумали. Но теперь это не ко мне. У проекта появились другие кураторы. С ними и обсуди. Сейчас переключу…

Пока Лютенс раздумывал, снова закуривая, к добру ли для коня такая смена кучера на переправе, монитор несколько раз мигнул, и на нём появилось изображение мужчины лет около сорока, сильно напоминающего итальянского актёра Марчелло Мастроянни в молодости. Только короткие английские усы и зачёсанные на левый пробор волосы были тёмно-соломенного (палевого, если по Далю) цвета, а глаза – серо-голубые, с оттенком хорошей ружейной стали. И взгляд у этого персонажа был… Ну, если бы Лютенс был женщиной, он назвал бы его «раздевающим», а тут сразу и не подберёшь термин. «Пронзительный» – не слишком подходит. Скорее, наверное, «проницательный», «понимающий» и «снисходительный» тоже. Как у опытного, всё про своих прихожан знающего священника или даже – настоятеля монастыря, проводящего душеспасительную беседу с заблудшим, нуждающимся в наставлении.

«С этим посложнее будет», – сообразил Лерой, хотя совсем недавно именно Ляхов поражал его некоей «сверхчеловечностью». Или, может быть, даже «надчеловечностью». В сравнении с большинством известных Лютенсу людей.

– Будем знакомы, мистер Лютенс, – слегка улыбнулся уголками рта новый куратор. – Пока вы «за рубежом», ваш русский псевдоним вспоминать не будем. Меня Александр Иванович зовут. О вас я всё, на первый случай нужное, знаю. Дальше будем взаимно углублять свои отношения. Воинское звание моё – генерал-лейтенант, в разное время руководил самыми разнообразными ведомствами, имеющими отношение к «чтению в сердцах», как выражался Салтыков-Щедрин. Так что поймём друг друга, я надеюсь. Люди считают, что работать со мной легко и приятно… – При этих словах он снова улыбнулся, до крайности располагающе. И улыбка была на самом деле человеческая, ничуть не похожая на те, что по пятнадцать раз в минуту расточали друг другу сам Лютенс, его начальники, подчинённые и даже любовницы.

«Ох и непрост господин генерал-лейтенант, ох и непрост, – подумал Лерой, – но я явно перешёл на другой уровень. Взвешен и признан достигшим нужной весовой категории…»[84]

– Так что там у тебя? – Лютенс ещё не привык к манере Шульгина переходить с «вы» на «ты» и обратно в ходе разговора с одним и тем же человеком, в зависимости от темы, эмоционального настроя и того, как он в каждую текущую минуту своего партнёра позиционировал. Кроме того, такая методика очень способствовала дезориентации собеседника и поддержания в нём нужного уровня тревожности, если он был достаточно умён и чувствителен. А также заставляла всё время думать не только о главной теме разговора, но и о том, каким образом коррелируются его слова с этими «ты» и «вы».

Лютенс повторил свою идею, уже превратившуюся в руководящее указание сверху. Как это обычно и бывает.

– Что ж, это всегда полезно, с народом пообщаться верховному правителю. Особенно так, как с ним давно никто не разговаривал. Или вообще никогда. Мне говорили, ты парень эрудированный. Историю знаешь. Помнишь сталинское «Братья и сёстры! К вам обращаюсь я, друзья мои!»?

– Не то чтобы помню, но читал, – осторожно ответил Лерой.

– Это хорошо. Вот и вам, для эффекта, что-нибудь столь же нестандартное и запоминающееся сейчас подошло бы. Это, знаешь ли, очень важно – с чем очередной правитель в историю входит…

– Очередной? – не понял Лютенс.

– Именно. Кто его знает, вдруг именно с этой речи начнётся новая эпоха во главе с новым принципалом[85]. – Шульгин снова улыбнулся. – Что бы тебе такое… соразмерное подсказать?

Шульгин сделал вид, что задумался, хотя на самом деле занятие это было ему несвойственно – решения и ответы на самые замысловатые вопросы приходили к нему мгновенно, часто раньше, чем собеседник успевал закончить фразу. За эту способность, кстати, его в своё время пригласил в аспирантуру славившийся своей проницательностью и одновременно авторитарностью профессор, автор нескольких монографий, изданных под грифом «ДСП», а то и «Секретно».