Марс наш! - Валерий Большаков

За пузырем гермокабины никого не было видно.

Песку намело столько, что сухие сугробы полностью скрыли все восемь траковых колес «Флекс» с гибким ободом.

Воронин осторожно обошел транспортер.

Марсоход походил на большого, толстого жука с покатыми боками. Прозрачная выпуклость кабины лишь подчеркивала это сходство, а выступ тамбура на приподнятой корме в глаза не бросался.

Никаких следов Николай не обнаружил, да и дверцу шлюз-тамбура до половины засыпал песок.

Воронин опустил руку отмел пару пригоршней, и его взгляду предстал маленький монитор, мигавший красным.

Нащупав нехитрый запор, Николай подумал – и решительно провернул его.

Дверца поддалась.

Отшлюзовавшись, Воронин откатил внутреннюю пластметалловую штору.

И застыл.

В пассажирском отсеке марсохода лежали четыре человека в скафандрах космических пехотинцев, но без шлемов.

Все они были мертвы.

У троих во лбу чернели зияния, и брызги крови, замерзшей на стенках, словно указывали на траектории полета пуль.

Лишь один из космопехов не испачкал салон – он сидел у самого входа в гермокабину, закинув лысую голову и скаля желтые зубы.

Его длинные худые пальцы сжимали пистолет.

– Коля!

Воронин вздрогнул.

– Тьфу на тебя! Напугал…

– А ты где? Тут этот… марсоход!

– Чучело… Внутри я.

Николай разблокировал внутреннюю дверцу и открыл внешнюю.

Все миазмы, всю вонь мигом унесло.

– А… чего ты? – полюбопытствовал Ашот, заглядывая в отсек, и смолк.

– У них кончался кислород, – хмуро проговорил Николай, – и самый подлый поубивал товарищей, чтобы дышать самому. Не помогло – аккумуляторы на нуле. Ночью он замерз.

– Да-а… – протянул Подолян. – Было под минус шестьдесят… А ведь они могли спастись.

– Могли, – согласился Воронин. – Ладно, вон лопатка, откапывай колеса, а я соберу оружие – пригодится в хозяйстве…

– Надеюсь, мы не на этом… м-м… катафалке двинем?

– Нет, вот так возьму его и брошу! Конечно, на этом.

– А… их куда?

– Не тупи! На песочке полежат.

– А я знаешь что подумал? Вдруг, думаю, на Марсе теперь привидения заведутся?

– Ага, дикие, но симпатичные. Бегом откапывать!

– Чичас!

«US news & world report», Вашингтон:

«Губернатор штата Техас, Клаус Пикенброк, выдвинутый американской ЛГБТ-ассоциацией как «политик нетрадиционной ориентации», сообщил в интервью видеогазете «Вашингтон пост», что «поборется за Белый дом» на предстоящих президентских выборах.

«Я добьюсь того, – провозгласил он, – что наш звездно-полосатый флаг станет радужным прайд-флагом!»

Касаясь вопроса об инциденте на русской базе на Марсе, Пикенброк подверг резкой критике действующего главу американской администрации, заявив, что «Первый Сеньор» должен стать последним в истории Штатов, поскольку нация не потерпит еще одного подобного позора».

Семь пистолетов-пулеметов «Дюрандаль», столько же револьверов «Кольт-спешиэл», патроны, гранаты – трофеи впечатляли.

Пару «лимонок» Воронин тут же приспособил – поставил растяжку на одном из брошенных краулеров.

Мертвых космопехов вынесли и забросали песком.

Покойтесь с миром. Аминь.

Отскрести намерзшую кровь и отмыть обшивку было делом куда как неприятным, но командир корабля с бортинженером справились.

На «Конестоге» стояли кремний-графеновые аккумуляторы, полный отстой, по выражениею Ашота, хоть и заряжались за восемь минут.

Вот только заряжать их было неоткуда, поэтому батареи просто заменили теми, что отыскались на погибшем корабле.

Вся эта возня и прочее «хомячество», по выражению Подоляна, отняли много времени, поэтому выехали ближе к полудню.

Герметизировать марсоход не стали, пусть проветрится.

Так и двинули – с разблокированным шлюз-тамбуром.

Двумя часами позже впереди обозначился купол кессона, прикрывавший вход к ледовым разработкам.

Нижний рудник.

Сам-то Воронин в жизни бы не догадался, что один из холмов – искусственный, но рядом с кессоном толпилось человек десять в спецкостюмах.

– МПК садится! – крикнул Подолян.

Николай бросил взгляд на небо.

Посадочный комплекс, брызгая огнем, опускался, похожий на крошечную игрушку, на модельку МПК.

Неожиданно один из товарищей в СК заметил подъезжавший марсоход и сдуру пустил по нему очередь.

– Уберите дурака! – рявкнул Воронин. – Какого хера стрелять?

– Кто такие? – строго спросил приятный женский голос.

– Да так, проезжали мимо…

– Немедленно назовитесь, иначе открываем огонь на поражение!

– Николай Воронин, командир корабля «Леонов». Довольны?

– И Подолян! Бортинженер!

В эфире зависло молчание.

Потом женский голос спросил:

– Это правда?

Не отвечая, Николай затормозил, поднял прозрачный колпак кабины и вылез наружу.

«Дюрандаль» он прихватил с собой.

Время военное…

«Марсиане», стоявшие у кессона, почти все были вооружены, кто «Дюрандалями», кто карабинами.

Впереди стояла женщина, довольно-таки высокая.

Скафандр портил ее фигуру, но не настолько, чтобы вовсе скрыть прелести.

Подойдя поближе и мало обращая внимание на стволы, выцеливавшие его, Воронин разглядел за лицевым щитком юный овал лица и понял, что перед ним девушка.

Прехорошенькая.

Молодая особа тоже узнала его – и бросилась Воронину на шею.

– Я так рада!

Николай неловко приобнял ее, испытав известное волнение.

Девушка тут же застеснялась своего порыва, отступила и сказала церемонно:

– Яна Рожкова, директор базы «Королев».

– Очень приятно, – совершенно искренне ответил Воронин.

– Я ваше фото видела… – смущенно сказала Рожкова, словно пытаясь объяснить свой порыв.

– Подарить? – улыбнулся командир «Леонова».

Яна потупилась.

Один из стрелков подошел и протянул Николаю руку сняв перчатку:

– Вальцев, – представился он. – Ты извини, что так встретили, это мой балбес стрелял.