Лишнее золото. Без права на выбор - Игорь Негатин

— Не мир, а проходной двор какой-то. — Он, кряхтя, опустился на землю и вытащил из жилета трубку. — Пройдет десять лет — и здесь будет не протолкнуться!

— Через десять лет, Джек, ты будешь совсем старым. Купишь уютный дом на побережье и займешься рыбалкой. Местные жители будут почтительно кивать в твою сторону и провожать уважительным шепотом: «Это идет сам Джек Чамберс!» Еще и памятник при жизни поставят.

— Памятник, говоришь, — он усмехнулся, — нет, памятник не поставят. Люди быстро забывают тех, кто идет первым. Ладно, у нас еще есть время. До памятника. Что думаешь про Демидова?

— Джек, ты начальник, тебе и решать. Это в мою компетенцию не входит.

— А поточнее можешь? Кстати, Демидов сказал, что он тебе и Кариму сильно обязан. Когда успел задолжать?

— Так, мелочи жизни, — отмахнулся я и задумался. — Поточнее, говоришь? Черт знает. С одной стороны, надо помочь, и от маршрута мы при этом не уклоняемся. С другой — рискуешь врачом. Ты этих поселенцев видел? Нет. Поэтому не знаешь, что там за люди. Кто поручится, что нас не заманивают в очередную ловушку? Можно так влипнуть, что не отмахаешься…

— Никоненко хорошо знаком с Аверьяновым.

— Извини, это ничего не значит! Он знал его в Старом Свете. Не мне тебе рассказывать, как люди меняются. Тем более здесь. Вспомни теорию доктора Дзиньштейна.

— Эти люди слишком стары, чтобы натуру менять. Они, конечно, не безгрешные овечки, а обычные волки. Но волки, если подумать, тоже животные полезные.

— Одним словом, — подвел итог я, — потеряв промежуточную базу в форте Ли, хочешь заполучить ее у русских поселенцев?

— Ты циник, Поль.

— Я реалист. И ты, mon cher ami, на доброго человека из Сезуана тоже не похож. Ты практик, Легенда! До мозга костей! Прекрасно понимаешь, что помоги мы этим парням — и они нам будут обязаны. Ведь так? — Я покосился на Чамберса и усмехнулся.

— Ну хорошо… Ты прав. Почти прав.

— Вот именно. Ладно; считай, что убедил. Что предлагаешь?

— Едут врач, один из охранников и Демидов. Можете выехать сегодня.

— Врач и охранник, — уточнил я, — Демидов останется здесь. Если что-то пойдет не так, отдадим его Кариму. Он будет знать, что с ним сделать.

Чамберса даже передернуло. Наверное, вспомнил про экспресс-допрос, проведенный Каримом в Порто-Франко, когда мы искали мифический мастер-шлюз.

— Принимается. Есть личная просьба.

— Давай.

— С медичкой поедешь ты.

— Твою мать! — Я так сморщился, что Чамберс не выдержал и захохотал. — А без моего участия — никак?

— Кто же еще, если не ты…

— Спасибо, ты настоящий друг, — я поднялся и отряхнул одежду от пыли, — век не забуду…

— Иди собирайся. Я присмотрю за окрестностями.

— Лучше я пришлю Карима. Он добрее относится к своим ближним, — пробурчал я и пошел собирать вещи.

Джип разгрузили. Все лишнее, кроме спального мешка и рюкзака, убрали в «техничку». Карим, скрипя зубами от соседства с Джерри Стаутом, перебрался туда же. Вместе с ним отправился и недовольный Рино. Рысенок не понимал, за каким дьяволом его трогают, после того как он позавтракал. Он вообще спать собирался…

Демидов вытащил из кармана куртки толстую тетрадь, перехваченную резинкой, и, ежеминутно сверяясь со своими записями, набросал нечто похожее на карту. Вдобавок еще и несколько пунктов записал, указывая характерные ориентиры при подходе к поселку. По его утверждению, начиная с тридцатого километра на побережье выставлены вешки — пустые железные бочки, выкрашенные в красный цвет. И на каждой есть номер. Чамберс, когда услышал про эти дорожные знаки вокруг поселения, даже чаем поперхнулся. Ну да, правильно. Едешь себе по диким землям, никого не трогаешь и вдруг посередине саванны стоит дорожный знак. Какой удар первопроходцу! Хорошо, что еще скоростной режим не ввели…

Чтобы не тянуть время, мы быстро позавтракали и пошли к машине. До русского поселка — чуть больше трехсот километров. С одной стороны, смешное расстояние. Но для тех, кто ездил по бездорожью Нового мира, — приличный кусок. И любой километр может обернуться неприятностями.

Из фургона выбралась Куликова. Полупустой рюкзак и медицинская сумка. Ну и, конечно, оружие. Толку от нее в этом вопросе мало, но нечего расслабляться. Иногда даже такой стрелок — в помощь.

— Присмотри за Еленой, — ко мне подошла Анастасия, — и не ссорьтесь.

— Первое обещаю, а второе не гарантирую. И перестань смеяться.

— Нардин, не будь букой! Я серьезна, как святой отец!

— У тебя глаза смеются.

— Поль! Я тебя когда-нибудь прибью!

— Как вам будет угодно, мадам! — Я с улыбкой повернулся к нашему геологу. — Настя, поверь, я сделаю все, что в моих силах. И даже немного больше. Честное благородное слово. Тем более что разговаривать нам с докторшей не о чем. Ближайшие сутки я с удовольствием помолчу…

Берега стали пологими. Зверье — вообще непуганое. Они спокойно провожают взглядом нашу машину, не дрогнув ни единым мускулом. Даже не переставая жевать. Не Новый мир, а просто земля обетованная. Если бы не овраги. Их тоже стало больше. Не знаю, по какой причине, но берега просто изрезаны узкими и глубокими расщелинами. Глинистая почва, высохшая до каменной твердости. Из-за этого скорость движения здорово упала, и к вечеру мы прошли всего сто восемьдесят километров. Большую часть пути я тыкался, как слепой щенок, отыскивая путь в этом лабиринте из оврагов. Уже начало темнеть, когда в сердцах выругался и свернул к берегу. Ругался, конечно, про себя. Не хотелось нарваться на ехидное замечание нашего медика. Куликова молчала. И я был жутко ей благодарен за эту приятную мелочь. Говорить нам было не о чем, да и незачем. Машину поставил на поляне, среди невысоких зарослей местного кустарника. Билл утверждает, что это деревья, но мне все равно. Если выглядят как кусты — значит, они и есть.

Набрал дров, разжег костер, и мы начали готовить ужин. Разогрели консервированные бобы с мясом и заварили чай. Елена ела молча, не отрывая взгляда от костра. Лишь один раз вздрогнула, когда неподалеку закричала какая-то ночная бестия. Она покосилась на автомат, лежащий рядом со мной, и поежилась.

Когда ужин был съеден, она подошла к костру. Я молча пил чай.

— Где вы будете спать, мистер Нардин? — Это были первые слова за сегодняшний вечер.

— В машине.

— Хорошо, — она немного поморщилась, — прекрасно высплюсь у костра.

— Снаружи никто спать не будет, — сказал я и подбросил дров. — Мне бы не хотелось, чтобы нашего единственного врача сожрала какая-нибудь местная тварь. Чтобы меня съели — извините, тоже желания не возникает. Поэтому мы оба будем спать в джипе. Можете не волноваться, приставать не буду. Вы не в моем вкусе.