Ритуал возмездия - Александр Тамоников

Выдох облегчения вырвался из груди менеджера.

Слава богу, объявился.

А Горелов быстро приближался. Он подошел к Жаворонкову в 19-58.

— Господи, как вы испугали меня! – чуть не заплакал Виталий.

— Разве это состояние не стало у тебя постоянным? Всего-то ты боишься, Виталик! Так нельзя! Соберись и веди меня к боссу, я должен быть пунктуален.

Вошли они в офис ровно в 20-00.

Влад с чердака перевел ствол винтовки на окно кабинета хозяина фирмы.

А Жаворонков поспешил доложить Сагии:

— Босс, клиент прибыл!

— Прибыл, говоришь? – Петр Гурамович посмотрел на свои часы. 20-00. – А он педант, твой клиент, Виталий! Ну, веди его в приемную. После того, как там ребята его деликатно проверят, проводишь в кабинет.

— Все понял, босс! Прошу, – менеджер указал рукой на лестницу.

— Благодарю, – вежливо ответил Горелов, начав подъем под пристальным взглядом одного из вооруженных помповиками парней ночного караула здания.

Жаворонков двинулся следом. Они шли молча.

Возле приемной остановились. Горелов взглянул на менеджера, тот выдержал его взгляд. Взял-таки этот трус себя в руки. Это было сейчас немаловажно.

В приемной один из телохранителей, извинившись, попросил открыть кейс.

Дмитрий заметил, как блеснули глаза охранника при виде денег. Он поднял бумаги, не обращая внимания на их содержание, посмотрел, нет ли чего угрожающего на дне «дипломата», уложил все на место, вновь извинился:

— Прошу прощения, но я должен проверить вас на наличие оружия и посмотреть документы, подтверждающие личность.

— Ради бога! – спокойно ответил Горелов.

Дмитрий достал паспорт, бросил его на журнальный столик, распахнул полы плаща. Его проверили детектором, вернули паспорт.

— Все в порядке, господин Гордеев.

Под этим именем Горелов значился в паспорте. Гордеев Дмитрий Юрьевич.

— Еще минуту, – сказал телохранитель и доложил по телефону Сагии: – Босс, клиент чист. Слушаюсь! Виталик, проводи гостя к хозяину.

Жаворонков вновь рукой указал Горелову, на этот раз на дверь тамбура:

— Прошу, господин Гордеев!

Дмитрий вошел в тамбур вместе с менеджером, протянул руку, Жаворонков вложил в ладонь майора его боевой «ПМ». Сунув его в карман пиджака, Горелов вошел в кабинет.

Из-за стола поднялся сухощавый человек лет сорока, с заметно выраженной кавказской внешностью, но с дикцией без акцента.

— Добрый вечер, господин Сагия, – первым, как и положено гостю, поздоровался Горелов.

— Добрый! С кем имею честь? – спросил Сагия, рассматривая посетителя.

— Гордеев Дмитрий Юрьевич! – представился Дима.

— Я бы хотел взглянуть на ваши документы. Будьте добры, передайте их мне, а сами можете раздеться, вешалка в шкафу.

— Пожалуйста!

Горелов, сняв плащ, не стал вешать его в шкаф, а небрежно бросил на спинку кресла.

Сагия, перелистав паспорт, предложил:

— Присаживайтесь ближе к столу, Дмитрий Юрьевич! Да, вижу, пришлось вам поездить по миру. – Он вернул паспорт, поинтересовался: – И что за дела заставляли вас путешествовать, если не секрет?

— Насколько мне помнится, господин Сагия, мы договаривались о встрече наедине.

— Да, конечно! Виталий Сергеевич, вы свободны. Побудьте в приемной, чтобы потом проводить гостя.

Жаворонков вышел.

Сагия посмотрел своими черными, колючими глазами на майора, спросил:

— Надеюсь, теперь вы удовлетворите мое любопытство?

— В полном объеме, но как-нибудь в другой раз. А сейчас предпочел бы сразу приступить к делу.

— Я слушаю вас.

— Одну минуту.

Горелов открыл кейс, отыскал среди прайсов конверт, раскрыл его, протянул отпечатанный с таким трудом накануне лист, пояснив:

— Сначала ознакомьтесь вот с этим документом. В зависимости от того, как вы воспримете его содержание, мы продолжим разговор.

— Хм, интересно! Таким образом я еще ни с кем не начинал деловой разговор.

— Лиха беда начало, все когда-то начинается, как и все имеет свой конец в этой жизни!

— Вы знаток поговорок?

— Это слишком сильно сказано.

— Хорошо, посмотрим ваш документ.

Сагия развернул лист, начал читать, сразу же изменившись в лице. Он побледнел. На листе было отпечатано:

«Сагия!

Ты под прицелом, одно неверное движение или слово, и ты труп…»

Петр Гурамович взглянул на гостя.

Горелов, распахнув пиджак, показал хозяину кабинета пистолет. Тот, увидев оружие, опустил глаза, продолжил читать:

«…не дергайся, твоя жизнь мне не нужна. Напиши на обратной стороне, для кого скупалось Хапово?»

Сагия взял ручку, черкнул слово, протянул лист Горелову. На его обратной стороне было написано:

«Для Карэна Апяна».

Горелову с трудом удалось скрыть удивление, сменившееся яростью. Так вот кто заказал убийство семьи Кораблевых! Ну, Карэн, ну, сука! Сагии же сказал:

— Прошу, читайте дальше!

Он закурил.

Сагия вновь углубился в документ:

«…дело касается убийства семьи Кораблевых. Я знаю, что там орудовала банда Богдана. Бандиты должны ответить за убийство, и ты выведешь меня на них. Сегодня же!»

— Но это невозможно, – проговорил вслух кавказец.

— Вас не устраивает какой-то пункт предполагаемого проекта договора? – напомнил Горелов Сагии порядок общения.

Общения, которое можно записать на пленку, но понять истинный смысл разговора невозможно, если, конечно, такая запись велась. Но Горелов страховался, по своему богатому боевому опыту зная, что страховка никогда и нигде лишней не бывает. Сагия понял, поэтому и ответил:

— Да, в том месте, на которое я указал.

— А вы прочитайте дальше. Может быть, следующий пункт изменит ваше мнение?

Сагия в очередной раз взял в руки лист бумаги:

«…у тебя нет выбора! Либо ты сегодня же сдашь мне всю стаю во главе с Богданом в известном тебе кафе, где обсуждалась судьба Кораблевых, либо умрешь прямо здесь. Вместе с тобой ляжет и вся охрана, а здание будет взорвано. Я не один, и агентство находится под полным контролем моих людей!»

Сагия отложил листок, тоже закурил.

Было заметно, что он просчитывает вариант: а не берут ли его на дешевый понт? Чтобы не дать кавказцу долго думать, Горелов взял лист, написал: