Веревочник - Питер Дикинсон

— Я ищу одного человека, — сказала Тилья.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Извините. Я Тилья Урласдотер, приплыла на плоту из Голорота.

— Одна?

— Нет, но мои друзья еще не очнулись — магия оказалась слишком сильной для них…

— Какая магия? Здесь есть только мое волшебство.

— Это произошло вчера вечером из-за Акстриг.

— Акстриг?

— Просто деревянная ложка, но…

— Она у тебя? Покажи.

Тилья завернула рукав, отвязала Акстриг и протянула ему. Тот внимательно ее рассмотрел, не беря в руки.

— Просто деревянная ложка, — изумленно сказал он. — Прошлым вечером я почувствовал, как что-то мое приближается ко мне, но не знал, что это такое. Я и сейчас не могу ее вспомнить… Кажется, в ней совсем нет магии.

— Это потому, что я ее держу.

Старик посмотрел на девочку:

— Расскажи мне об этой ложке. Откуда она?

— Из Долины, что далеко на севере. Боюсь, это долгая история. Много лет назад люди из Долины пришли в Империю в поисках сильного мага. Он выполнил их просьбу и дал им персики из своего сада. Когда они вернулись, женщина посадила косточку на ферме, где я живу. Выросло дерево. Когда его свалило ветром, из древесины стали вырезать разные вещи, в том числе вырезали и Акстриг. Мы не знали, что она волшебная, потому что в Долине нет магии.

— Да-да. Северная Долина. Потерянный край за лесом… Теперь расскажи о себе. В ложке исчезает магия, когда ты прикасаешься к ней?

— Мы встретили мага, который посоветовал мне привязать ложку к руке, чтобы кто-нибудь другой не почуял ее. Я не совсем понимаю почему, но, кажется, магия на меня не действует. Я как будто разрушаю ее. Я делаю это не специально, так получается само. Даже не знала, насколько это утомительно, пока мы не оказались в океане, где нет никакой магии.

Он глубоко вздохнул:

— Да. Утомительно. Сверх человеческих сил… Ты позволишь мне подержать ложку?

Тилья протянула руку, и Акстриг прямо-таки прыгнула к нему. Он молчал, держа ложку между ладоней и легонько касаясь ее губами. Потом старик выпрямился и отдал ее Тилье. Она сразу поняла, что магия ушла из Акстриг. Мертвая древесина, обыкновенная неодушевленная ложка. С чувством утраты Тилья бросила ее в карман.

— Я забрал свою силу из ложки. Думаю, я тот самый, кого ты ищешь. Меня зовут Фахиль.

Сердце Тильи упало. Этот слабый, неуверенный в себе старик… Как он удерживал всю мощь Империи в течение двадцати поколений, не давая ей обрушиться на Долину? Неужели они проделали этот трудный путь зря?..

— Мы надеялись, вы позволите нам найти вас, — справившись с собой, проговорила Тилья. — Не могли бы вы разбудить моих друзей? У меня не получается. Мина и Альнор хотят поговорить с вами. Я и Таль просто помогаем им.

Он покачал головой, улыбаясь, как будто прочел ее мысли:

— Пусть лучше спят. С ними ничего не случится. Здесь нет магии, кроме одной, которая защищает от всех остальных. И она очень сильна. Твои друзья не выдержат ее. Я удивлен, что на тебя она не действует. Зайди в дом и расскажи мне все, а потом подумаем, что делать. — Фахиль повел ее по зеленой тропе между рядов винограда, но вдруг остановился. — По-моему, у тебя есть что-то еще кроме ложки.

Тилья совсем забыла о тесемке. Она вытащила ее из кармана и протянула ему:

— Странствующий маг просто дал мне ее, чтобы завязывать волосы. Здесь, на острове, она как будто проснулась.

Фахиль выудил из кармана очки и, склонившись над вытянутой рукой Тильи, внимательно осмотрел веревочку.

— Я должен узнать побольше об этом маге. Как его зовут?

— Не знаю. Он велел звать его просто Веревочник.

— Время — великая веревка, — прошептал Фахиль. Он снял очки и улыбнулся. — Да, ты должна все подробно мне рассказать. Возможно, именно тебя я так долго ждал.

Он повел ее дальше через сад. Тилья с изумлением смотрела вокруг. Ей казалось, сад великого мага должен быть необычайно красивым и аккуратным. А сад Фахиля был хоть и красивым, но запущенным и вполне обычным. В Долине сплошь и рядом встречались почти такие же сады. Они прошли мимо пасущейся овечки. Фахиль мимоходом погладил ее.

— Я с трудом справляюсь с моим садом. Он слишком велик для меня.

Дом тоже оказался обычным — низкий, покрытый старой черепицей, с увитой виноградом верандой, с маленькими квадратными окошками. За домом синело море.

Зайдя внутрь, они оказались в темной и прохладной комнате. Вдоль стен стояли несколько грубых деревянных шкафов, в центре — низкий стол с двумя незажженными лампами, в углу — куча больших подушек.

— Ты, должно быть, голодна, — сказал Фахиль. — Я поем вместе с тобой.

Он достал из буфета глиняные кружки, тарелки, черный хлеб, овечий сыр, масло, мед, фрукты и кувшин воды. Сидя на одной из подушек, жуя и запивая, Тилья неторопливо рассказала все с самого начала. Фахиль не перебивал. Когда она закончила, он тяжело вздохнул:

— Ты принесла мне и те новости, которые я давно ждал, и те, которые боялся услышать. Объясню потом. А сейчас у нас много работы. Говоришь, твое присутствие не разрушает магию? Только прикосновение?

— Вроде бы да.

— Пойдем. Завязку для волос держи в руке.

Фахиль привел ее в соседнюю комнату, с видимым трудом забрался по лестнице на чердак, а Тилья за ним следом. Там было одно большое окно, выходящее на море.

— Время пришло, — произнес он. — Думаю, ты разочаровалась во мне, Тилья. Не таким ты ожидала меня увидеть. Я отказался от моей силы. Сама магия не стареет, но я смертен. Я устал носить это бренное тело. Но прежде чем уйти, я должен завершить то, что начал. Теперь время пришло. Как я сказал, ты принесла и хорошие, и дурные вести. Сейчас решается судьба будущих столетий. Если ты не тот человек, которого я ждал, все потеряно. Стой на месте и не двигайся.

Он подошел к полке, открыл маленькую серебряную шкатулку и извлек из нее кольцо. Золотой ободок в виде веревки.

Фахиль повернулся к окну. Медленно он надел кольцо на средний палец правой руки. Тилья почувствовала вокруг мощную пульсацию магии, со всех концов земли стекающейся в пыльную чердачную комнатку. Она не касалась Тильи, а медленными плавными спиралями окутывала Фахиля.

На мгновение все погрузилось в слепящую белизну.

Вспышка погасла. Чердак изменился, стал почему-то больше, пыль исчезла, все сверкало и играло яркими красками. Пространство в этих четырех стенах было вне времени.

В центре стоял человек в богатом синем одеянии с золотым воротом, усыпанном жемчужинами. В черных волосах серебрилась седина. Он стоял спиной к Тилье, воздев руки. На левой руке сверкала дюжина перстней. На правой — одно простенькое колечко, похожее на веревку. Он медленно снял его и повернулся к ней. Это был Фахиль, но словно бы лишенный возраста, застывший за пределами времени.