Символы распада - Чингиз Абдуллаев

— И все-таки я буду настаивать.

Машков закончил есть и благодарно кивнул сидевшей в сторонедевушке, которая терпеливо ждала, когда они закончат ужинать. Подойдя к ним,она убрала тарелки и тихо спросила:

— Чай пить будете?

— Если можно, — улыбнулся Машков, и девушка пошлана кухню. — Мы проверяем обычный путь транспортировки отходов, —продолжал полковник, — но пока ничего не смогли обнаружить. Никто не могдаже подумать, что такое возможно. Мы так привыкли к стабильной системебезопасности.

— Замкнутые системы всегда уязвимы, если происходитзамыкание в самой сети, — задумчиво проговорил Дронго, — вырасходуете столько сил и средств на защиту подобных центров, не ожидая, чтоудар возможен совсем с другой стороны.

— Но это просто фантастическое стечение обстоятельств.Да еще Степанов ушел в отставку. Это мой предшественник, — пояснилМашков. — Все так несчастливо наложилось друг на друга. Ученые говорят,что подобное роковое невезение случается чрезвычайно редко. И Степанов уходил,и замену ему пока не нашли, и оба молодых ученых как-то вышли из-под контроля.Да и жизнь у них не заладилась. У одного были неприятности с женой, котораяуехала с ребенком из поселка, другой вообще был холостой. Сотрудник службыбезопасности, дежуривший девятого июня, был новичком и многого не знал. Он дажене помнит, выносили они что-то или нет. Да еще их внезапная смерть. В общем,все получилось так непредсказуемо сложно… И еще Кудрявцев разрешил погибшимпоменяться сменами, забыв сообщить об этом, как полагается по правилам. Онвспомнил об этом только несколько дней назад.

— Мне обязательно нужно будет посмотреть личные деласотрудников Центра, — снова убежденно сказал Дронго, — иначе у меняничего не получится.

— Тогда обращайтесь к генералу Земскову. Он сейчасздесь главный. Сырцов пока отстранен от исполнения своих обязанностей. Онивместе с Волновым были даже сначала арестованы, но затем по настоянию директораих освободили и взяли подписку о невыезде.

— А директор сильно переживает?

— Не то слово. Он постарел на десять лет.

— Вы можете завтра со мной пройтись по всемумаршруту? — попросил Дронго. — Я бы хотел спуститься в хранилище. Тамведь, наверно, существует своя система шифра?

— Да, конечно. Пароль меняется каждый день. Это тожеодно из условий безопасности.

— И кто его знал?

— Только начальник службы безопасности полковникСырцов. И его заместитель подполковник Волнов. Обычно знали кодовое словодиректор Центра и его заместитель. Больше никто.

— Академик Добровольский и Кудрявцев? — уточнилДронго. — Правильно?

— Точно. Но есть еще ключи, точнее, магнитные карточки.Только у Добровольского и Сырцова. И открыть двери в хранилище можно лишьодновременно обоими ключами. И, конечно, набором известного кода.

— У кого еще могли быть ключи?

— Только у них. Мы проверяли, ключи не похищали и неподделывали. Впрочем, это невозможно сделать. Это не обычные ключи, как ясказал, а специальные магнитные пластины, карточки, информацию на которых дажетеоретически невозможно подделать. Там цифровой код. Тридцатизначное число. Этонадежнее, чем даже отпечатки пальцев. Вообще-то я не имею права рассказыватьвам об этом, но карточки действительно невозможно подделать.

— А сотрудники могли взять карточки и войти вхранилище?

— Нет. Обычно для обеспечения доступа сотрудников вхранилище утром туда спускались директор и начальник службы безопасности. Иликто-то из их заместителей, которые производили разблокировку двери. Код знали сотрудникилаборатории Шарифова.

— Он начальник лаборатории?

— Да, мы его тоже проверяли. Наше руководство считает,что он самый подозрительный.

— Почему?

— Глупое подозрение, — вздохнул Машков, — оннаполовину татарин, и они считают, что он мог быть каким-либо образом связан счеченцами.

— Из-за своей национальности он заранее считаетсяподозрительным? — усмехнулся Дронго. — У вас несколько странныйруководитель комиссии, вы не находите?

— Не знаю, — улыбнулся Машков, — я не могуобсуждать такой вопрос.

— Мне нужно будет встретиться с каждым из членовкомиссии, — решительно произнес Дронго.

— Только утром, — возразил Машков, —посмотрите на часы, уже первый час ночи. Это у нас с вами поздний ужин.

— Да, жалко девушку, она, кажется, ждет не дождется,когда мы уйдем, — согласился Дронго, вставая. — Пойдемте, полковник,я хотел бы пройтись с вами по территории Центра и посмотреть предполагаемыйпуть вывоза зарядов.

— Сейчас? — изумленно спросил Машков, взглянув начасы. Потом добавил с некоторым восхищением: — Вы ведь только что прилетели…

— Разве я сказал, что устал?

— Идемте, — согласился полковник. — Знаете, ямного слышал про вас. Может, вы действительно сумеете сделать то, что не смогливсе мы.

Отель «Крийон» один из самых известных отелей Парижа.Расположенное на площади Конкордия, где когда-то казнили королей и якобинцев,жирондистов и роялистов, это величественное здание было построено в тысячасемьсот пятьдесят восьмом году известным архитектором Жаком Анже Габриэлем поприказу самого Людовика Пятнадцатого. Несчастный король и не подозревал, чтостены построенного по его приказу дворца станут свидетелями казни его преемникаи его супруги, а потом площадь перед дворцом превратится в главную аренуисторического действа, на которой по очереди будут казнить самых знаменитыхлюдей Франции.

В тысяча девятьсот девятом году здание дворца былопереоборудовано под отель и после этого принимало самых титулованных особмногих государств мира. Расположенное рядом с американским посольством в самомцентре Парижа, оно привлекало внимание состоятельных людей, способных платитьза великолепие номеров «Крийона». Десятого августа в баре отеля за столикомсидели два человека, один из которых говорил по-французски с сильным акцентом.Он выглядел несколько экзотично — довольно смуглый, с длинными красивымипальцами, узким носом с горбинкой, миндалевидными глазами. На нем был строгийэлегантный костюм, а на пальце правой руки поблескивал крупный перстень. Второй— маленький, полный, несколько неряшливо одетый, в помятом костюме — сиделнапротив смуглого и в чем-то убеждал своего собеседника.

— Все будет нормально, мистер Абдель, — убежденноговорил он. — Вы напрасно так нервничаете. Первый ящик уже в Копенгагене,его перегрузят и привезут прямо в Париж, как мы и обещали.

— А второй? — Мистер Абдель был, очевидно,постояльцем отеля, он как-то больше соответствовал его великолепию.

— Второй мы тоже найдем, — улыбалсятолстяк, — вы не беспокойтесь, мистер Абдель, мы сделаем все, как обещали.