Конец империи - Николай Андреев

Друзья неторопливо направились к городу. Предстояло еще осмотреть два очень важных места — лазарет и бараки с пленными.

Первый располагался под открытым небом, возле городской стены внутри Лендвила. Всю ночь здесь горели десятки факелов.

Работы Салан и ее девушкам хватало. На попечении Линды оказалась почти тысяча человек. Многие из них вчера вечером находились в крайне тяжелом состоянии. А грань между жизнью и смертью так тонка…

Найти Линду большого труда не составило. Изможденная женщина, словно тень, бродила среди лежащих людей. Иногда она склонялась к кому-нибудь и с тревогой щупала пульс. Жест — и одна из оливиек тотчас бежала к раненому.

— Как дела? — поинтересовался Олесь.

— Плохо, — покачала головой аланка. — За ночь умерло шестьдесят семь человек. Наших — двадцать шесть, остальные — люди арка. С пулевыми ранами я еще кое-как справляюсь, а вот с рублеными и колотыми приходится повозиться. Заканчивается запас медикаментов. У некоторых бедняг ужасные переломы. Сразу видно, поработала палица Карса.

— Что, верно, то верно, — вставил Дойл. — Я видел властелина в бою. Страшное зрелище. Он буквально сметал со своего пути врагов! Одним ударом мутант сбивал с ног двух, а то и трех бандитов. Никто из оливийцев после этого уже не поднимался. Но и ему хорошо досталось. Пару раз арбалетчики в упор стреляли в гиганта.

— Властелин заходил сюда, — устало произнесла Салан. — Множество скользящих ранений и порезов, которые он не стал даже перевязывать. А вот стрела в левом плече доставила ему немало неприятностей. Порой я удивляюсь живучести Карса. Ведь в конце сражения мутант дрался одной рукой.

— Карс — великий воин, — вымолвил Храбров. — Он прекрасно понимал, что на него смотрит вся армия союзников. Видя впереди грозную фигуру властелина, и лемы, и гелийцы, и соры сражались с удвоенной энергией. Покинь мутант поле боя — и моральный дух бойцов сразу бы упал.

— Справедливое замечание, — поддержал товарища Аято. — А теперь Линда попрощается с нами и пойдет спать. И сделает это немедленно.

— Нет, нет, — замахала руками женщина. — У меня еще масса дел.

— Дела не закончатся никогда, — жестко возразил самурай. — Зато я вижу у тебя круги под глазами, дрожащие пальцы рук, и коробку со стимуляторами в левом кармане. Если не выполнишь приказ, то мы применим силу.

Салан пыталась сопротивляться, но все оказалось бесполезно.

Оставив старшим в лазарете Саттона, земляне двинулись на юго-западную окраину города.

Вместе с ними брела и измученная аланка. За последние двадцать часов Линда сделала не меньше тридцати сложных операций.

Это явный перебор. Порой окружающие предметы начинали двоиться, расплываться и тогда приходилось прибегать к уколам. Впрочем, хватало стимуляторов ненадолго. Организму требовался отдых.

Убедившись, что Салан легла спать, друзья отправились дальше к лагерю пленных. Вскоре они увидели часовых. Вооруженные длинными копьями воины стояли по всему периметру ограждения. В каждой смене ровно пятьдесят человек.

Но и такого количества бойцов было явно недостаточно, чтобы в случае бунта усмирить бандитов. Поэтому вместе с тасконцами несли дежурство Воржиха и Троул. Вид карабинов и автоматов успокаивал даже самых отчаянных оливийцев.

С размещением воинов арка возникли серьезные трудности, и Саунт предложил единственно верное решение: загнать пленников в сараи для конов. Удобств там, естественно, нет, но за грехи надо расплачиваться сполна. Местное население относилось к солдатам Яроха с ненавистью и презрением. На улицах Лендвила в них кидали камни и гнилые фрукты. Женщины и старики не стеснялись в выражениях.

Понять лемов нетрудно. Город выдержал несколько осад, его поджигали, морили голодом. А сколько мужчин не вернулось из рейдов в лес! Об ужасах правления арка рассказывали бежавшие с запада крестьяне.

Перед Советом стояла сложная проблема — что делать с пленниками? Их действительно чересчур много.

Подойдя к поляку, Олесь негромко спросил:

— Все нормально?

— Пока да, — ответил Вацлав. — Однако эти ублюдки постепенно приходят в себя. Четыре мутанта предприняли ночью попытку побега. Напали на охранника и хотели завладеть оружием.

— Оливиец жив? — взволнованно проговорил русич.

— Отделался сломанной челюстью и вывихнутой рукой. Хорошо, что вовремя закричал, а не то…

— А бандиты? — перебил Воржиху Дойл.

— Двоих пристрелил Рон, еще двое — висят, — гигант указал рукой на юг.

Земляне обернулись и только сейчас увидели наспех сооруженную виселицу. Огромное бревно было закреплено на городской стене. Именно на нем и болтались два уродливых трупа. Тут же рядом лежали тела застреленных мутантов.

— Какого черта! — выругался Храбров. — Вацлав, ты спятил? Я же предупреждал — никаких казней. Нам еще мятежа внутри города не хватало.

— Я тут ни при чем, — развел руками поляк. — Это тасконцы. Они словно обезумели, когда увидели окровавленное лицо сора. Остановить их ни мне, ни Троулу не удалось. Да и, честно говоря, я понимаю союзников. Цена победы оказалась слишком высока.

— Проклятие! — никак не мог успокоиться русич. — Надо что-то делать!

— Здесь мы ничего не решим, — вставил Аято. — Пошли в штаб. В конце концов, это прежде всего проблема оливийцев. Война еще не закончилась.

Земляне быстрым шагом двинулась в центр Лендвила. Спустя десять минут посыльные разбежались за лидерами родов. Наемники брали инициативу в свои руки.

Нелаун был неглупым человеком и, хотя его выбрали командующим, он быстро понял, что в военных вопросах разбирается очень слабо. Сток лишь выполнял задуманное Храбровым, Аято, де Креньяном и Стюартом. Управляя войсками непосредственно в сражении, вождь Сорла в разработке операций никакого участия не принимал.

Спустя четверть часа в комнату для совещаний вошел Саунт. Он тихо поздоровался и сел в дальний угол. Глядя на серый цвет лица тасконца и мешки под его глазами, Олесь без труда догадался, что этой ночью Крик не спал.

— Что-то случилось? — вымолвил Храбров.

— Да, — кивнул лем. — Сегодня утром я потерял старшего сына. Ему недавно исполнилось девятнадцать. «Проникающее ранение в области живота» — так сказала Линда. Она сделал операцию, но все оказалось напрасно. Блан умер вместе с первыми лучами Сириуса.

— Сочувствую, — произнес русич.

— Спасибо, — утер скупую слезу Саунт. — Эта битва принесла горе во многие дома Лендвила. Мы потеряли убитыми сто семь — сто восемь человек. Почти треть всех наших сил. Признаюсь честно — город истощен.

Между тем в штаб начали подтягиваться остальные члены Совета. Одного из них Олесь не знал. Это был новый вождь Меллуола. Его предшественник навсегда остался на поле брани.