25 июня. Глупость или агрессия? - Марк Солонин

Южное направление возможных боевых действий отнюдь не сводилось к одному только румынскому. Стоит отметить, что в апреле 1940 г. (т.е. сразу после завершения финской войны) в Закавказский военный округ было дополнительно переброшено 6 авиационных полков. Версию про усиление ПВО района Баку перед лицом агрессивных происков английского империализма придется немедленно отбросить, так как среди этих шести полков не было ни одного истребительного. Все шесть были бомбардировочными (три ДБАПа, два СБАПа и один ЛБАП) [85]. Еще более масштабная передислокация авиачастей произошла в мае — июне 1940 г. В Одесский военный округ (т.е. к границам Румынии) было перебазировано 14 авиаполков, в том числе 10 бомбардировочных, в том числе три ДБАПа и два ТБАПа [85].

Зачем к юго-западным рубежам Советского Союза весной 1940 года было перебазировано два десятка авиаполков (более одной тысячи самолетов)? Возможно, часть ответа на этот вопрос содержится в директивах №№ 468200, 468214, которые 9 и 11 апреля 1940 г. начальник Главного управления ВВС К.А. Смушкевич направил командующим ВВС Закавказского и Одесского военных округов. В этих документах ставилась задача «приступить к изучению Ближневосточного ТВД, обратив особое внимание на следующие объекты…» Далее следовал перечень из 22 географических пунктов, включая Александрию, Бейрут, Хайфу, Никосию, Стамбул, Анкару, Суэцкий канал, проливы Босфор и Дарданеллы [147]. В обстановке строжайшей секретности предписывалось провести тренировочные полеты с учебным бомбометанием над территорией СССР с дальностью и навигационными условиями, соответствующими условиям Ближневосточного ТВД. Через советского военного атташе в Берлине предполагалось запросить у немцев разведданные по английской военно-воздушной базе в Мосуле…

Не отставало от сухопутных авиаторов и командование ВВС Черноморского флота. В «Записке командующего ВВС ЧФ по плану операций ВВС ЧФ» (не ранее 27 марта 1940 г.) читаем:

«Вероятный противник: Англия, Франция, Румыния, Турция…

Задачи ВВС: нанести удары по кораблям в водах Мраморного моря, проливе Босфор, постановка минных заграждений в Босфоре…» [139].

Доклад командующего ВВС ЧФ Главному морскому штабу о плане развития авиации Черноморского флота на 1940-1941 гг. предполагал следующие действия:

«… Задачи авиации по театрам военных действий:

1. Черное море. Нанесение мощных бомбовых ударов по базам: Констанца, Измаил, Варна…

2. Эгейское море: Салоники, Смирна…

3. Средиземное море: Александрия, Хайфа, Суэцкий канал, о. Мальта, Бриндизи… Систематическими ударами по Суэцкому каналу лишить Англию и Средиземноморские государства возможности нормальной эксплуатации этой коммуникации…» [140].

Примечательно, что тогда же Разведывательное управление Генерального штаба РККА передает главному штабу ВВС Красной Армии для ознакомления перечень секретной литературы, изданной Разведупром в конце 1939 — начале 1940 гг. В этом списке среди всего прочего обнаруживаются:

- девять сводок по Ближнему, Среднему и Дальнему Востоку;

- справочник по ВВС Турции, Ирана и Афганистана;

- описание объектов нефтепереработки в Ираке;

- перечень военно-промышленных объектов Румынии;

- справочник по ВВС Румынии [86].

Да и само Главное управление ВВС РККА тоже не сидело без дела и подготовило документ на 19 страницах под названием: «Описание маршрутов по Индии №1 (перевалы Барочиль, Читраль) и №4 (перевалы Киллио, Гильчит, Сринагор)» [87]. На 34 страницах был составлен перечень военно-промышленных объектов Турции, Ирана, Ирака. Афганистана, Сирии, Палестины, Египта и Индии [89].

Не надо думать, что дойти (долететь) до Ганга или, по крайней мере, до Палестины собирались одни только авиационные командиры. 11 мая 1940 г. дивизионный комиссар Шабалин пишет докладную записку начальнику Главного политуправления Красной Армии Мехлису, в которой с большой тревогой пишет о «необходимости тщательно просмотреть организацию частей и соединений Красной Армии под углом зрения готовности их вести войну на Ближневосточном театре» [90]. Отметим также, что ровно через 20 дней, 31 мая 1940 г., сам товарищ Мехлис подписал приказ № 0027, в котором поставил задачу «в месячный срок оборудовать в секретной типографии Воениздата цех с необходимыми иностранными шрифтами для выпуска литературы» (вероятно, имелись в виду листовки для солдат противника и краткие разговорники. — М.С.). Далее в приказе идет длинный перечень, в котором наряду с 11 европейскими языками названы также «турецкий, иранский, афганский, индейский (так в тексте. — М.С.), китайский, монгольский, корейский, японский» [91].

Как видим, не один только Маяковский любил «громадье планов…». Возвращаясь, однако, от проблем «индейского» языкознания к главной теме данной главы, мы можем еще раз констатировать тот факт, что советизация Финляндии не была ни единственной, ни главной задачей, которая весной 1940 года стояла перед Красной Армией. И когда излишнее упорство в решении частной задачи поставило под угрозу срыва реализацию всего большого плана, Сталин, как осторожный и дальновидный политик, приказал дать «задний ход».

29 марта 1940 г., выступая на сессии Верховного Совета СССР, глава правительства СССР и нарком иностранных дел В.М. Молотов завершил свой отчет перед «высшим органом законодательной власти» в части, касающейся войны с Финляндией, следующими словами: «Заключение мирного договора с Финляндией завершает выполнение задачи, поставленной в прошлом году, по обеспечению безопасности Советского Союза со стороны Балтийского моря. Этот договор является необходимым дополнением к трем договорам о взаимопомощи, заключенным с Эстонией. Латвией и Литвой…» [101].

Кто бы и как бы ни относился сегодня к товарищу Молотову лично, нельзя не признать, что задача обеспечения безопасности является первейшим делом любого правительства любой страны. Для Советского Союза проблема обеспечения безопасности «со стороны Балтийского моря» была более чем актуальной. На берегу этого моря, на самом краю российской земли находился Ленинград: красивейший город, центр военной промышленности, крупный железнодорожный узел и морской порт; город-символ могущества страны, ее героической истории и многовековой культуры. «Безопасность Ленинграда есть безопасность нашего Отечества, — говорил Сталин своим генералам и тут же объяснил почему: — Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское — это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти» [20].

К каким же результатам в деле обеспечения безопасности Ленинграда, да и всего Советского Союза в целом, привела 1-я советско-финская война? Самый короткий и точный ответ на этот вопрос можно найти в известном изречении о том, что нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Лучше и не пробовать.