Волчий корень - Николай Старинщиков

Федор Петрович разорвал мандарин и сунул в рот. Всей закуски – только эти мандарины. Да еще шоколад. Пережевывая сладкую мякоть – мандарин пополам с шоколадом, он вновь поднял пистолет и вынул из него обойму. Желтые «маслята» тускло блестели в боковой прорези магазина. Недаром бандиты прозвали их так. Желтенькие патрончики. Он тоже их так прозвал бы. Жаль, коньяк закончился. Глоток всего остался. Домой идти не хочется. Кто о нем там соскучился? Жена? Которая спит и видит себя в новом доме либо в салоне дорогущего «джипа»? Однако пока приходится удерживать ее от соблазна. Не может расслабляться Федор Петрович. Тотчас ткнут пальцем: «Не по средствам живешь, кобель юридический».

Он бросил в стол пистолетный магазин, поднял со стола ленивой рукой пистолет и двинулся вдоль просторного кабинета. Сколько здесь прошло людей, он не помнил. Наверно, много. Один за санкцией на арест. Второй с жалобой. Третий еще за чем-нибудь.

Приблизился к продолговатому, во весь рост, зеркалу за шкафом и уставился на себя, не узнавая. Со стекла смотрела старая вздыбленная фигура. Постарел, Федор Петрович. Если б дергал до сих пор рычаги в родной Прислонихе и дышал свежим воздухом, не был бы таким всклокоченным. Стоит уродина с пистолетом в руке и пялится из зеркала. Насмотреться не может.

Он поднял пистолет и направил в зеркало. Это ему сразу не понравилось, и он опустил пистолет. Оба типа могли враз убить другу друга. Потом поднял пистолет и приставил себе к виску. Таким он себе тоже не понравился. Не убирая пистолета, повернулся направо. Так и бывает в жизни. Кых! – и нет человека!

Докукин покосился в зеркало, увидел там свое отражение и вновь отвернулся. Все равно пистолет пуст. «Что чувствует человек, когда слышит щелчок ударника?»

Палец скользнул на спусковой крючок, выбирая едва уловимую слабину. Что-то непреодолимо сильное и звучное колыхнулось в голове. Это был страх. Федя развернулся к зеркалу и с ужасом понял, что оно разбито. По его осколкам, оседая книзу, стекали кусочки мозга. Странно, а ведь он даже не слышал выстрела.

«Неужели я убил себя?! Почему так быстро?! Почему вообще это со мной случилось?!» – успел подумать он, пока работало по инерции сердце, и рухнул на пол.

«Патрон в патроннике оставил старый дурак…» – успел подумать затухающий мозг.

В кабинете звонил телефон, но некому было поднять трубку. С первого этажа поднялся охранник, толкнул дверь – закрыто. Постучал, пристально вслушиваясь. Тишина. Вероятно, показалось ему, что где-то наверху хлопнул выстрел. Кажется, слышен даже ход часов в прокурорском кабинете. Однако прокурор должен быть внутри. Охраннику точно известно: не уходил тот пока что из прокуратуры. Не из окна же он выпрыгнул. Для чего ему это! Хотя, с другой стороны, может, у него запор, и человек мучается, сидя на служебном горшке. Оставит на работе свое добро, зато домой явится налегке. А может, он спрятался у себя в комнате отдыха и спит без задних ног. Такой вариант тоже не исключен. В таком случае что здесь могло так громко хлопнуть?

Охранник опустился на первый этаж, взглянул на настенные часы. Шел второй час ночи. Странно. Что можно делать в это время в кабинете? Будь что будет. Охрана обязана действовать согласно инструкции. Поднял трубку и набрал номер дежурной части РУВД.

Дежурный ответил усталым голосом. Без малого сутки на ногах.

– Кажется, выстрел прозвучал у прокурора… – сообщил охранник.

– Показалось, может… Хорошо. Доложу начальству. Жди, – и дежурный отключился.

Жуть берет охранника. Точнее, трепет. Не боится он ничего. На срочной не такое бывало, но патрон в патроннике не помешает. Он вынул из кобуры служебный «ИЖ» и, клацнув затвором, вновь поставил на предохранитель. Из такого положения можно быстро вести огонь. Единственной рукой снимаешь с предохранителя и делаешь первый выстрел самовзводом. Вторая рука в этот момент может быть занята. Например, во время борьбы. Такое тоже случается, и не редко.

Раздался звонок.

– Начальник РУВД говорит! Что у тебя там?! – Голос у Прахова испуган. – Ты был в кабинете? Так посмотри, сходи! Неужели так трудно?!

– Ходил. Там закрыто…

– Какой звук был? Громкий? Тихий?

– Обычный. Не мог я ошибиться.

– Хорошо, блин…

Начальник толком ничего не сказал и трубку в сердцах бросил.

Минуты тянутся часами. Скорее бы уж приехали. Надоело охраннику сидеть в пустоте.

Минут через двадцать в дверь снаружи постучали. Охранник приблизился и посмотрел в глазок. На крыльце толпилось несколько человек в форме. На груди у двоих темнели коротенькие автоматы.

– Отворяй ворота!

Охранник открыл дверь и отступил в сторону. Толпа протопала мимо, поднялась наверх. Охранник следовал позади. Вошли в приемную, сгрудились у двери.

Прахов сел за секретарский стол, взял трубку и принялся набирать номер.

– Алло. Анастасия Ивановна? Прахов беспокоит. Извините. Дома Федор Петрович? А где он может быть? Не говорил?…

Оказывается, муж не ставил жену в известность.

– Для чего он вам? – бурчала Анастасия.

– По службе понадобился, – сочинил Прахов. – Прошу извинить.

Положил трубку и обвел всех долгим липучим взглядом. Звонок телефона заставил его вздрогнуть. Звонила жена прокурора. Теперь она переживает и не спит. Что с Федей? Только не скрываете горькой правды!

– Анастасия Ивановна… Анастасия… Мы и сами пока не знаем. Нам прокурор нужен… Мутный… то есть Поляков, в отпуске. Помощников не найдем тоже. Конечно… Обязательно… Будем держать вас в курсе. Спите спокойно.

Прахов со злостью сунул трубку в гнездо.

– Открывайте. Должен же у них быть запасной ключ.

Охранник молчал.

– Неси сюда все ключи.

Тот убежал и вернулся с деревянной опечатанной коробкой.

Ключ определили по картонке, привязанной на толстую серую нитку. Сунули в скважину и четырежды повернули. Дверь не открывалась.

– Не в ту сторону вращаете, – подсказал начальник. – Где у нас косяк?! А где у нас замок?!

Ключ вращали в ту и другую сторону. Дверь не открывалась.

– Понял я, – неожиданно проговорил охранник. – Изнутри на защелку заперто. Не открыть снаружи.

– Как это не открыть!..

Дверь вновь принялись дергать туда и сюда.

– Несите лом, – распорядился Прахов и отвернулся к окну. Непроглядная тьма скопилась за окнами.

Лом принесли, всадили с треском в паз и потянули втроем на себя. Четвертый – кровь с молоком – поспешно снял с груди автомат и, разбежавшись, ударил плечом. Дверь хрустнула и отворилась.

Пусто в кабинете. Никого. Но чем-то все-таки пахнет. То ли порохом действительно, то ли еще чем-то тяжелым. Вошли за угол и обнаружили картину. Ноги разбросаны в разные стороны. В руке пистолет. Левая часть черепа наполовину разбита. Труп лежит на осколках зеркала и совершенно не дышит.