Новая жизнь Милы - Елена Чалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хлопнула дверь – вернулась жена. При виде Милы он испытал еще один шок – она выглядела роскошно. Сева не верил своим глазам – время словно повернуло вспять… Впрочем, нет, не то. Может, она изменила макияж? Как-то раньше губы не казались такими полными, а брови – такими летящими. Милочка выглядела прекрасно. Более того, она улыбалась и прижимала к груди шикарный букет цветов – к доктору ходить не надо, ей этот букет подарили. Сева задушил возникшее было чувство вины в зародыше. С какой стати он должен жалеть женщину, которая так хорошо выглядит и которой мужчины дарят цветы? Он приготовился к серьезному и непростому разговору. Но к тому, чем этот разговор закончился, Сева оказался абсолютно не готов. Жена не пожелала идти на компромисс и не стала ни о чем его просить. Более того, она явно хотела, чтобы они побыстрее развелись и он оставил ее в покое. Сева согласился отдать Милочке квартиру. Некоторое время он ждал, что она заговорит об акциях или счете в банке, но жена ничего больше требовать не стала, а он не предложил. Гордая? Так получи, что пожелала, и живи, как знаешь. А насчет ее лунного проекта… посмотрим. Надо будет все же поговорить с Иваном Антоновичем. Или поручить собрать информацию службе безопасности? Надо хорошенько все обдумать.
Конечно, после его ухода Люда ревела. Так обидно было. И Севу жалко – выглядел он неважно. Желудок опять, похоже, побаливает.
На следующее утро она позвонила Ивану Антоновичу. О Севе не было сказано ни слова, но директор банка был с ней весьма приветлив и милостиво разрешил включить его банк в число соучредителей, пообещав внести треть уставного капитала.
Следующим пунктом кампании было получение согласия администрации больницы на радикальные перемены в их скромных планах. И тут неожиданно проявился недюжинный дипломатический талант Леонида Борисовича. Он оценил проект и открывающиеся перспективы и безоговорочно принял сторону Людмилы. Более того, он существенно сократил размеры взяток, которые уже были запланированы Игорем в разделе «Расходы на аренду помещения».
– Ну нет, дружок, – объяснял он молодому человеку, тщательно полируя стекла очков. – Если сразу дать много, они испугаются и потеряют интерес. К тому же надо знать, кому давать. Мы с вами и нужными людьми соберемся и обсудим эти щекотливые вопросы в каком-нибудь тихом, уютном местечке. Стол, естественно, оплатите вы. Посидим, выпьем и, я думаю, все уладим. Но без дам, – добавил он твердо, глянув на Людмилу и Наталью, которые пытались примоститься на единственном в его крошечном кабинетике стуле. Игорь сидел на подоконнике. Наташка открыла было рот, но Игорь поднял брови, Люда толкнула ее локтем, и она все ж таки промолчала, вызвав злорадную ухмылку Леонида Борисовича.
Дальше все понеслось вскачь. Жизнь, словно решив восполнить спокойствие последних лет, подбрасывала проблему за проблемой, одно событие за другим.
Развод, правда, прошел мирно и тихо, по взаимному согласию и не оставил в душе Людмилы ничего, кроме легкого чувства печали и – освобождения. Сева смотрел мимо теперь уже официально бывшей жены и был сдержан до мрачности. Людмила, удивленная таким оборотом, почему-то почувствовала себя виноватой. Словно это не ее бросили, а она бессовестно оставила мужа, и вот теперь он выглядит уставшим. Улучив минутку, пока никто не слышал, она тихо спросила:
– Как твой гастрит?
– Нормально, – буркнул муж.
– Если нужно лекарства выписать, то в твоей записной книжке за позапрошлый год есть телефон врача. – (Сева никогда не выбрасывал записных книжек. Все они хранились в специальной коробке и были пронумерованы по годам.)
Сева кивнул, но ничего не сказал, и Мила, которая уже хотела предложить что-нибудь вроде мастер-класса по приготовлению диетических блюд для его новой жены, опомнилась. «Куда я лезу? – спросила она себя. – Не хочет общаться – не надо. Может, это он так реагирует, потому что ждет, что я в последний момент выкину какой-нибудь номер: например, стану выдвигать имущественные претензии. Ничего, потом успокоится, и все будет нормально. Хотя… что значит «нормально»? Похоже, Сева останется просто воспоминанием». Прежде чем сожаление и грусть успели схватить ее сердце своими когтистыми холодными лапами, Люда решила, что воспоминания лучше иметь приятные. А потому она будет помнить об их совместной жизни только хорошее. Вот, например… Например, та поездка на теплоходике в Кижи. Они только поженились и всей еще студенческой компанией отправились в путешествие. Билеты покупала чья-то мама, которая служила в пароходстве, и потому они достались всей честной компании с какой-то нереальной скидкой. Как же здорово они тогда отдохнули! Погода выдалась фантастически теплая. Народ самозабвенно загорал. Бар работал круглосуточно, и продавали в нем какие-то замечательные вещи типа коктейлей с кампари. Мила потом пару раз покупала бутылки, лимон, тоник, грейпфрут и смешивала ингредиенты, но вкус, как она ни старалась, у коктейлей был не тот. Став постарше, Милочка поняла: необходимыми составляющими тех коктейлей были плеск волн, веселая компания и молодой муж. Они с Севой рьяно осваивали теплоход. Каюты – самые дешевые, имели только умывальники, и в душ приходилось бегать в конец коридора. Но они бегали туда вдвоем, и помещение с деревянными решеточками на полу казалось не менее роскошным, чем самые современные душевые кабины, в которых занимаются любовью герои фильмов. В их каюте имелись две узенькие койки, и пару раз Сева оказывался на полу, потому что койки были слишком узкими для двоих, а сила и энергия били через край. Как же они тогда смеялись! На носу парохода имелась большая комната, торжественно называвшаяся капитанской гостиной. Одна стена представляла собой сплошное окно. Из него видны были берега и вода, а ночью – звезды. Днем там играли в шахматы пенсионеры, вечером устраивали тематические вечера, а ночью гостиная пустовала. Однажды Мила и Сева занимались там любовью, и звезды смотрели на них с холодного северного неба и искрились, разбиваясь на тысячи искр, когда на глазах Милы выступили слезы от переполнявших ее чувств.
Небо днем сияло какой-то фантастической голубизной, никогда прежде не виданной. В нем летали чайки, и серые воды холодного озера светлели и казались хрустальными, отражая в себе эту сказочную горнюю голубизну.
Кормили в столовой из рук вон плохо, было понятно, что большая часть рациона пошла на прокорм семей официанток, поваров и остальных членов экипажа. Но в студенческой компании были бывалые путешественники, они-то и научили всех запастись сухпайками, и теперь вечером, собираясь в чьей-нибудь каюте после скудного ужина, ребята открывали банки с консервами, доставали сухари и печенье, открывали бутылки, и веселье продолжалось до утра. Пели под гитару, спорили до хрипоты о судьбах мира и вечных проблемах…
– Ты чему улыбаешься? – вторгся в мысли Людмилы голос мужа.
– Я вспомнила, как мы ездили в Кижи, – честно ответила Мила. – Здорово было, да?
– Да, – кивнул Сева. Лицо его разгладилось, и он явно хотел что-то сказать… но тут их вызвали, и буквально через несколько минут Сева и Мила перестали быть мужем и женой. Людмиле показалось неуместным предаваться совместным воспоминаниям после этой процедуры, которая каким-то образом словно подвела черту под одним этапом ее жизни. «Но при этом я могу с чистой совестью начать новую жизнь», – сказала себе Людмила и легко попрощалась с Севой, который вновь сделался мрачен.