Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл

— За то, чтобы найти все, что нам нужно, — добавила Эвелин. — Я довольно хорошо разбираюсь в этих делах.

Джек пристально взглянул на нее:

— Вы очаровательны в своем стремлении отыскать истину.

Она села на диванчик в окружении книг. Джек расположился за столом. Больше часа оба молча работали. Время от времени они обменивались мыслями, пока Джек не удостоверился, что они ничего не забыли на случай, если понадобится защищать Рэндольфа.

Вино ударило Эвелин в голову, а от беседы с Джеком стальные тиски, сжимавшие ее сердце, чуть ослабли. Он приводил примеры из своего опыта, вспоминал, как сражался за клиентов, которых считал невиновными, хотя улики были против них.

Были и другие случаи, когда обвиняемый действительно совершал преступление, но Джек все равно соглашался представлять его в суде. Эвелин слушала как завороженная. В отличие от других мужчин Джек говорил не только о себе. Он беспокоился о том, чтобы как можно лучше представить в суде своих отчаявшихся клиентов, которые зависели от него, порой в полном смысле слова вверяли ему свою жизнь.

Он говорил уверенно и спокойно, и Эвелин была поражена его острым умом и изобретательностью. Она внесла кое-какие предложения по делу Рэндольфа и была в восторге от того, что Джек принял некоторые из них.

Он снова подлил ей вина, и они работали еще полчаса. Был прохладный майский вечер, в открытое окно врывался освежающий ветерок. Подняв глаза, Эвелин увидела, как Джек отвел от лица прядь каштановых волос. Она тут же вспомнила о днях в «Линкольнз инн», когда он вот так же сидел за изучением научного труда.

Привычка — вторая натура, подумала Эвелин.

Джек поднял глаза и поймал ее взгляд.

— Что такое, Эви?

— Я так беспокоилась, когда не получила от вас вестей, — призналась она. — То и дело представляла, как виконт Гамильтон крадется за вами в доме Бесс.

Зеленые глаза Джека потемнели. На мгновение Эвелин замерла, опасаясь, что зашла слишком далеко, высказала свои сокровенные чувства.

Он медленно поднялся, отодвинул стул, и ее пальцы крепче сжали книжный переплет.

Джек быстро подошел к диванчику и опустился на колени рядом. Снова взял руки Эвелин в свои, но сейчас она была без перчаток, и по коже пробежали мурашки от прикосновения его пальцев.

— Не стоило волноваться, Эви. Я же сказал, что сумею позаботиться о себе.

Глядя в страстные глаза Джека, Эвелин невольно сравнила его с Рэндольфом. Джек был сильным, необычайно умным и опытным, в то время как Рэндольф, черпавший все свои знания из книг, оказался, в сущности, беспомощным перед первым серьезным испытанием в своей жизни.

Эвелин точно знала, что Джек справился бы с виконтом Гамильтоном так же легко, как с любым юридическим затруднением.

Взгляд Джека задержался на ее губах, и Эвелин вспомнила, как хорошо было прижиматься к нему, ощущать прикосновение его губ. Между ними пробежала искра, и она заметила в его глазах огонь желания. Сердце Эвелин забилось, дышать стало труднее, и она испугалась, что будет достаточно одного его слова, чтобы она опустилась на мягкий ковер рядом с ним. Она опустила глаза и ждала, чтобы Джек привлек ее к себе и жадно прильнул губами к ее губам.

Джек провел рукой по плечам Эвелин под пышными короткими рукавами. От его прикосновения ее чувства мгновенно обострились, и снова в голову пришли предательские мысли, против которых она была бессильна. Ладонь Джека была грубее, чем у Рэндольфа, но ее прикосновение так волновало.

— Осторожно, Эви, — хрипло произнес он. — Тебе не следовало приходить ко мне без служанки.

Эвелин поняла, на что он намекает. Его глаза блестели, как изумруды, и она была вынуждена признаться самой себе, что никогда не испытывала к Рэндольфу такого сильного влечения, как к Джеку. Это влечение было болезненным, опасным. Ее чувства к нему не имели ничего общего с разумом, потому что нет ничего глупее и безрассуднее, чем позабыть обо всех приличиях и отдаться мужчине, с которым она не обручена и который знает, что она собирается выйти замуж за другого.

Подвинувшись ближе, Джек обхватил ее лицо ладонями.

— Эви, — хрипло прошептал он, — я пытался изгнать желание из своего сердца, поверь мне, но у меня ничего не вышло. Твоя красота и ум, сама твоя суть околдовали меня.

Эвелин ахнула. Как ему удалось проникнуть в самые потаенные уголки ее души и узнать о ее заветных желаниях? Неужели Джек настолько проницателен, настолько тонко чувствует? Она пыталась успокоить радостно забившееся от его слов сердце, но близость Джека сводила с ума. Она вдыхала его знакомый, дразнящий запах, с силой теребя складки платья на коленях, чтобы не прижать его ладони к своим пылающим щекам.

— Когда я поцеловал тебя в прихожей дома Бесс Уитфилд, я будто обезумел, но не от того, что Гамильтон следовал за нами по пятам. Я лишь думал о том, как мне хочется ласкать тебя, — пробормотал он.

— Джек…

— Позволь мне поцеловать тебя, Эви…

Она не сопротивлялась и хранила молчание. Словно зачарованная, она смотрела, как он опустил голову и коснулся ее губ. Тихо и обольстительно шепча что-то, он поцеловал ее. Эвелин приоткрыла губы и словно очнулась ото сна. Ее пальцы запутались в его густых волосах, она умоляла о большем. Пробормотав что-то невнятное, Джек обхватил ее рукой за шею, притянул поближе и, не скрывая своего желания, принялся жадно целовать ее губы.

Неужели Джек Хардинг действительно желал ее? Эвелин не могла удержаться от изумления. Несколько лет назад она бы отдала все за это.

Она ощутила аромат вина на его губах, и он был еще более пьянящим и сводящим с ума, чем если бы она выпила целую бутылку. Джек лишь прикоснулся к ней рукой и губами, но ей казалось, будто его тепло ласково обволакивало все ее тело. Если она испытывала подобное от одного лишь поцелуя, то что сделает с ней прикосновение его рук?

Джек покрывал жаркими поцелуями шею Эвелин, дошел до самого края ее отделанного кружевами корсета. Когда его губы коснулись груди, она затаила дыхание. С полузакрытыми глазами она смотрела, как он целует ее через ткань платья. Этот жар опалял Эвелин и пробуждал ее.

Она всегда соблюдала приличия, вела себя, как подобает истинной леди. Но теперь, когда у ее ног был Джек Хардинг, Эвелин напрочь позабыла о светских условностях. Какое они имели значение, когда все ее тело пылало словно в огне?

«Прикоснись ко мне», — мысленно молила она.

Проворными пальцами Джек расстегнул ее платье на спине. Оно соскользнуло вниз, обнажив грудь. Джек шумно втянул воздух.

— Ты так прекрасна, Эви.

В его голосе слышалось благоговение, а жадный, страстный взгляд стал последней каплей. Когда его губы скользнули по ее груди и соску, в голове у Эвелин все смешалось.