Дурман - Дарья Данина

волнует. Но взгляд говорил о другом. Она была взбудоражена не меньше, чем я.

— Ну, — тряхнула головой, сбрасывая со лба упавшую кудряшку, — это же ты лежал в больнице с сотрясением…

— А, ты об этом? — улыбнувшись, я тоже наклонился к ней, — здоровее здоровых. Разве я не говорил?

— И голова не даёт о себе знать? Не болит?

— Не болит, — продолжая улыбаться, я снова большим пальцем погладил её бедро.

Заметил, как она тяжело сглотнула слюну. И, пару мгновений спустя, заёрзала под пледом, вытаскивая одну руку и дотягиваясь до бутылки с водой.

Нервничаешь? Я тоже. Немного.

Пока она делала несколько глотков, я наблюдал за тем, как её пухленькие губки плотно обхватывают горлышко, и представлял какого это: если эти губы обхватят мой член…

Бля, да я сдохну в ту же секунду!

Отвёл взгляд, чувствуя неуместное возбуждение и совсем слегка смял кожу на её бедре. Она была в платье. Недлинном, струящемся и воздушном платье с открытыми плечами. И… я бы мог быть смелее и сместить лёгкую ткань, забираясь под юбку…

Но ведь она сказала, что мне нужно делать.

Не быть мудаком.

Всего-то.

Ведь если я сделаю это, она вряд ли воспримет этот жест как настойчивость. Осина скажет, что это мудацкий поступок.

Поэтому моя рука не движется дальше дозволенного. А мои зубы в это время стискиваются так, что у меня сводит челюсти.

Но ты же не слабак, Князев?

Звучит как издёвка…

А потому мои губы едва заметно кривятся от горькой ухмылки, и я стараюсь ей этого не показывать.

— А ты? — устремил взгляд на экран, — что с твоей головой, друг по несчастью?

— А что с ней? — снова претворяется. Будто не понимает о чём я.

— Вспомнила что-то? — не поворачиваясь. На миг внутри поселяется страх, что она может что-то знать. И молчать.

— Нет, — громче произносит, и шар, образовавшийся в груди, с хлопком лопается. Я едва сам не вздрогнул.

— Вообще? — всё же я поворачиваю к ней голову снова. Глаза Осины широко распахнуты. Длинные ресницы то и дело взмахивают. Она была похожа на оленёнка Бэмби.

— Я, если честно, уже и не пытаюсь, — пожала плечами, — врач сказал, оно само придёт. Восстановится рано или поздно.

— А если нет? — уголок моих губ нервно дёргается.

— Значит, ничего важного, — снова пожала плечами, — наверное.

Наверное.

Я замолкаю. Жду. Жду, что она спросит у меня; снова попытается сковырнуть ранку.

Но она молчит. Смотрит на меня несколько секунд и, кусая губы, думает о чём-то своём.

Что творится в твоей голове, Осина? Ты ведь никогда не расскажешь?

Когда кино закончилось, Лида скинула с себя плед и, приняв мою протянутую руку, встала на ноги.

Каков джентльмен… Ты, Князев, полон сюрпризов!

— Ооой, — протянула Осина, наклоняясь и слегка массируя икры на ногах, — ноги затекли…

Мне нравилось наблюдать за ней. Кажется, вселенная меня, наконец, услышала. Потому что я дождался её улыбки. Усталой и немного рассеянной, но безумно красивой.

— Могу помочь размять, — тихо посмеиваясь, я предложил свою помощь, но тут же осел, перехватив строгий девичий взгляд. — Понял… без рук.

А жаль.

Я незаметно стянул сложенный Лидой плед и, засунув его под загипсованную руку, пошёл вслед за девушкой. Она отзванивалась матери, а я в это время вызывал такси. Если быть точнее — Паху. Насколько я знал, он сегодняшний вечер проводил без своей зазнобы Голубевой, а потому был свободен.

— Через пятнадцать минут за нами приедут, — сообщил Осине, когда она убрала свой телефон в сумочку.

— Такси? — взмахнула длинными ресницами, делая мощный апперкот. Я пропустил несколько вдохов.

— Можно и так сказать.

Попытавшись ускользнуть от надвигающейся толпы, я осторожно обхватил её плечи, придвигая к себе и вынуждая её уйти с главной дороги. Её руки тут же впились мне в грудь. В карих глазах обнажённый страх.

— Я тебя не съем, — я постарался смягчить голос, но лёгкая хрипотца выдала меня с потрохами. Моё собственное волнение лежало прямо у неё перед носом. — Давай отойдём…

Выбрав другую дорогу, мы обошли основную массу людей, и через несколько секунд Осина всё выбралась из моих "объятий". Освободилась, тут же обхватывая плечи руками и слегка потирая их.

— Завернись, — не спрашивая, я накинул на её плечи тот самый плед, что стащил пятью минутами ранее. И, перехватив удивлённый взгляд, пояснил: — я одолжил. Завтра верну.

Тебе не нужно быть мудаком, Князев.

Ты помнишь об этом? Поэтому продолжай быть джентльменом.

Осина зацепила плед, укутываясь в него, и бросила на меня ещё один косой взгляд.

— Спасибо, — с обманчиво-мягкой интонацией.

— Не за что.

Попытался удержать её взгляд. Понять, что кроется за кулисами. Распознать… услышать мысли.

— Так, — тихо прочистил горло перед тем как продолжить, — мы пришли с тобой к общему знаменателю? Или?..

— Что ты хочешь, Макс? — устало.

— Ты знаешь.

— Нет. Я не знаю. Единственное, что я знаю: ты хочешь залезть мне в трусы.

Не без этого…

— Не только это…

— Так ты не отрицаешь? — возмутилась, сдвигая брови.

— Я хочу тебя, Осина, — сократив между нами расстояние, я осторожно заправил за ухо её непослушную кудряшку, — хочу как ненормальный. И не только. Я не хочу просто трахнуть тебя. Я хочу, чтобы ты дала нам шанс.

— Шанс? — задрала голову. Взгляд воинственный, — на что? Ты хочешь отношений? Со мной? — воинственность сменилась скептицизмом, — где ты, Князев, и где отношения?

— Там, где ты, Осина. Как ты не понимаешь? Я ведь уже не первый раз пытаюсь до тебя достучаться. Но ты не слышишь меня.

Навис над ней, и Лида тут же расправила плечи. Попыталась сделать шаг назад, но мои пальцы в ту же секунду впились в её руку. Перехватив её чуть выше локтя, я потянул Осину на себя. Услышал тихое шипение, но не предал этому