Время «Ч» - Инна Тронина

– Я – капитан милиции, – думая о своём, ответил Всеволод.

– Ну и что? Нахальство какое-то! – возмущалась Лиля своим певучим голосом. Мокрая, растрёпанная, расстроенная, она всё равно была чертовски хороша. – У вас там народу куча, без тебя разберутся. Вечно ты в самую гущу драки лезешь, того и гляди шею свернёшь. А я что делать буду?

– Что раньше без меня делала, то и будешь, – раздражённо отвечал Всеволод. – Мы знакомы всего ничего…

– Вижу, ты просто хочешь от меня сбежать! – укорила его Лилия. – Вполне мог отказаться…

– Да, не хочу! И не откажусь! Поздно меня переделывать, подруга, – твёрдо сказал Грачёв. – Отец с братом такими были, и я таким буду. Кончай этот разговор – мне некогда.

Он вспомнил цинковый гроб Алима Гюлиханова, который вёз в деревянном ящике во Владикавказ. Там покойного переложили в другой, красный с чёрным, и вчера над закрытой крышкой в небо выстрелили карабины. Один из них держал в руках сам Грачёв, и сейчас вспомнил, как дёрнулось оружие в руках, упала гильза, пробежала по телу волна от отдачи. А вот теперь, если он не сумеет организовать работу отдела, жертва Алима может оказаться напрасной. Бандиты провезут в страну оружие и убьют ещё многих.

Потом Всеволод вспомнил непривычно жёлтое, худое лицо брата среди цветов, точно в таком же гробу, как у Гюлиханова – только открытом. И тогда ему показалось, что рядом лежит совсем чужой человек, не похожий на того Михаила, которого знал Всеволод. Будто бы брат перед смертью долго голодал и оттого весь высох, постарел, даже поседел. Наверное, никакое тело, даже самое сильное и тренированное, не могло без последствий принять в себя сорок пуль, не сплющиться, не сжаться. Тогда тоже стреляли карабины, и падали в снег шипящие горячие гильзы – на Южном кладбище…

– Лилька, у тебя уже нос посинел, – миролюбиво сказал Всеволод своей подруге. – Шла бы домой – вон, видишь, троллейбусы появились!

– Нетушки! – по-детски сказала Лиля. – Раз пришла сюда, с тобой и останусь.

Похоже, ей понравилось бегать босиком под тёплым дождиком, потому что туфли так и остались в руках. Прижимаясь к Грачёву, Лиля следовала за ним сначала сквозь одну цепочку милиционеров, потом – через другую. Отчаявшись прогнать влюблённую женщину, Всеволод одной рукой предъявлял удостоверение, а другой – обнимал Лилю за узкие плечи. Мужчины с удивлением смотрели на маленькие мокрые ножки ослепительной блондинки и втайне завидовали чернявому рослому сотруднику криминальной милиции.

На крыльце, у входа в здание телецентра, в общей сутолоке Грачёв заметил Минца, Вершинина и Андрея Озирского. Влад был в форме. Андрей – как всегда, в потёртой кожанке. А вот Сашка выглядел неподобающе нарядно – в белых брюках, яркой футболке и импортной ветровке цвета крем-брюле.

– Привет! – Минц пожал руку Грачёву. – Наконец-то нашлась пропажа.

– Какая? – не понял Всеволод.

– Захар Сысоич! Его, оказывается, в мэрию отправили и не давали никуда выходить. Мол, если арестуют наше начальство, Горбовский должен принять на себя эти обязанности…

– Тогда его не в мэрию нужно было отправлять, а куда-нибудь подальше. – Грачёв заметил, с каким интересом Лилия разглядывает Андрея. Да, конечно, такая красота ни одну женщину не может оставить равнодушной. – Кстати, а почему для этого Захара-то выбрали? Бездельников, что ли, в Мариинском мало?

– Его повышают на днях. И он нас покинет, – сообщил всезнающий Минц. – На его место, разумеется, поставят Петренко.

– Не слабо! – присвистнул Всеволод. – А на место Петренко кого продвинут?

– Понятия не имею, – пожал плечами Минц.

– Чего ломаешься-то, Сашок? – усмехнулся Андрей. – Захар в тебе души не чает. – Как говорится. «Старик Горбовский нас заметил…»

– Андрей, ты же знаешь, что это – не для меня. Если зайдёт разговор, я откажусь! – поддержал «стебуху» Минц.

– Ребята, вы малость отвлеклись, – напомнил Вершинин, постукивая пальцем по сигарете. – Эти вопросы можно обсудить и потом. Но для меня, признаться, стало откровением, что Захара так повышают. Это же сразу две звёздочки на два просвета.

– Итого – три! Надо будет новоявленного полковника поздравить, если ночью нас всех не перебьют, – заметил Минц. – Насчёт автобусов уже выяснили. Какого они парка, кто давал распоряжение сдать их в аренду. Всё это потом очень даже пригодится. Действительно, они поедут к станции Предпортовая…

– Значит, и станция уже известна? – удивился Всеволод.

– Да! – гордо сказал Минц. – Благодаря Андрею и его отважному агенту. По номеру телефона пробить место установки – пара пустяков.

Озирский зябко повёл плечами, улыбнулся, но почему-то вымученно, грустно.

– А каким маршрутом, неизвестно?

Вершинин поправил свой чёрный берет. Его серо-голубые глаза под изломанными бровями смотрели, как всегда, серьёзно, слегка отстранённо. На узкой переносице проступил белый шрам, а лоб избороздили морщинки.

– Пока не выяснили, но в любом случае подъездных путей не минуют, – доложил Минц. – Даже если не воспользуются Первым Предпортовым проездом, попадутся в расставленные сети. Лишь бы только не утекло сейчас, а там – дело техники. Шестьдесят восьмое отделение обещало помочь, так что людей хватит.

Саша расстегнул «молнию» на куртке, снял её и подставил лицо влажному тёплому ветру.

– Я ещё надеюсь выпроситься у своего начальства, – предупредил Вершинин. – По-моему, задержать крупную партию оружия важнее, чем сражаться тут с ветряными мельницами.

– Андрей, ты как? Будешь с нами ночью? – спросил Всеволод. – Ведь у тебя ещё отпуск не кончился.

Его насторожило усталое, хмурое выражение лица друга. Взгляд огромных, влажных глаз Озирского был отсутствующим, равнодушным.

– Мне бы очень этого хотелось, – после небольшой паузы отозвался он. – Но, как оказалось, опять всплыло дело о том подохшем рэкетире. Помнишь? Ну, которого я нечаянно замочил. Хоть кругом и кавардак, а про это немедленно вспомнили. Как только освобожусь, подъеду на Предпортовую.

– Им чего, делать нечего? – удивился Грачёв. Он выстукивал дробь носком ботинка по ступеньке, потому что очень волновался. – Хотят врагов побольше найти? Выявить все преступления кровавого режима? Я сказу сказал, что не так уж плохи дела у демократических властей, иначе они бы сейчас вытряхивали дерьмо из порток…

– Андрей, твой агент в безопасности? – забеспокоился Минц, сильно расстроенный из-за царящего вокруг психоза. – Ты не насторожил наших «друзей»?

– Я не Господь Бог. Откуда мне знать наверняка? Старался, во всяком случае, не насторожить. Влад! – повернулся Озирский к Вершинину, – потолкай своего шефа. Что тут, без тебя не обойдутся? Слишком много актёров для одного бездарного спектакля. А агент в безопасности, Сашок, так что успокойся. – Андрей, как всегда, пихнул Минца локтём. – Вы когда будете на месте?