Путешествие - Даниэла Стил

– Как ты можешь это знать, черт побери? А может,сейчас, в эту минуту, она дает кому-нибудь интервью, и завтра ты увидишь потелевизору, как она рассказывает о своей знаменитой мамочке, которая еебросила. Ты даже не можешь, ты уверена в том, что она действительно твоя дочь!Может, она какая-нибудь авантюристка или кто угодно... как и ее мать.

Мэдди поняла, что он имеет в виду. Именно об этом ониговорили с доктором Флауэрс. Муж давит на нее, унижая, оскорбляет, осыпаетругательствами, чтобы парализовать ее волю.

– Внешне она очень на меня похожа, Джек. Это трудноотрицать. – Мэдди произнесла это спокойно, стараясь не обращать внимания наоскорбления.

– Да, черт побери, любая потаскушка в Теннесси выглядитточь-в-точь как ты! Думаешь, черные волосы и голубые глаза такая большаяредкость? Да баб вроде тебя там пруд пруди!

Мэдди и на эту грубость не обратила внимания.

– Почему ты мне не сказал, что виделся с ней? На какойслучай это приберегал?

Она уже знала ответ. Он выбрал бы момент, когда это ударилобы ее больнее всего и явилось настоящим шоком.

– Я просто пытался защитить тебя от шантажистки.Считал, что это вымогательство, и больше ничего. Собирался ее проверить, преждечем сообщить тебе.

Звучит разумно и даже по-рыцарски. Но Мэдди уже слишкомхорошо знала своего мужа.

– Да, я очень ценю твою заботу и все-таки предпочла быуслышать об этом сразу же.

– Хорошо, я запомню на будущее, на тот случай, еслипоявится еще кто-нибудь из твоих незаконных отпрысков. Кстати, сколько их там утебя еще?

Мэдди не удостоила его ответом.

– Я рада была увидеть Лиззи. Хорошая девочка.

– И что ей от тебя нужно? Денег?

– Она только хотела меня увидеть. Три года искала. А ядумала о ней всю жизнь.

– Как трогательно! Ну, ничего, она еще заявится, я тебегарантирую. И это будет не такая приятная история.

Он налил себе еще вина, разъяренно глядя на нее.

– Почему, Джек? Мы все живые люди Такое может случитьсяс каждым.

– Ну, нет, с приличными людьми такое не случается. Мэд– Он явно наслаждался, унижая ее. Оскорблял с видимым удовольствием. – С порядочнымиженщинами такое не случается. Они не рожают детей в пятнадцать лет неизвестноот кого и не бросают младенцев, как мусор, на ступеньках церкви.

– Не совсем так. Не хочешь узнать, как все произошло насамом деле?

«Возможно, так я хоть немного заглажу свою вину перед ним, –подумала Мэдди – Все-таки он мой муж, я должна была сказать ему о дочерираньше».

– Нет, не хочу, – резко оборвал он ее – Меня беспокоитдругое: что нам делать, когда эта история выйдет наружу, и ты появишься наэкране национального телевидения в роли потаскушки? Меня, видишь ли, волнуетмоя программа и моя телекомпания.

– Думаю, люди все поймут. – Мэдди пыталась сохранятьдостоинство, по крайней мере, внешне. Внутри же он все-таки достиг своей цели,внутри у нее все дрожало – Она же не преступница, черт возьми, не убийца! Также как и я.

– Да нет, всего только заурядная шлюха. Голодранка. Явсегда это говорил.

Мэдди резко обернулась к нему.

– Как ты можешь так со мной разговаривать? Ты что, непонимаешь, как мне больно?

У нее от боли даже потемнели глаза. Но Джека это нискольконе тронуло. Наоборот. Ему хотелось уколоть ее еще больнее.

– Тебе и должно быть больно. Ты что, гордишься собой? Втаком случае ты чокнутая. Видно, так оно и есть. Может быть, ты ко всему еще иненормальная. Ты мне лгала, ты бросила свою дочь. Бобби Джо об этом знал?

– Да, знал.

– В таком случае я не удивляюсь, что он тебя колотил.Это многое объясняет. Когда ты ныла и жаловалась на него, я не знал причины.Честно говоря, теперь я не могу его винить.

Мэдди бросила на него гневный взгляд:

– Чушь! Что бы я ни сделала, я не заслужила такогообращения ни от него, ни от тебя. Это нечестно, и ты сам прекрасно это знаешь.

– А ты меня обманула! Это, по-твоему, честно? Как ясейчас должен себя чувствовать? Ты шлюха, Мэд, жалкая дешевая шлюха! Наверное,лет с двенадцати путалась с мужиками. Сейчас мне кажется, что я тебя совсем незнаю.

Ему как-то удалось уйти от вопроса о том, почему он ничегоне сказал о встрече с ее дочерью.

– Это нечестно. Мне было пятнадцать лет. Да, тогда яоступилась. Но это самое ужасное, что произошло в моей жизни. Даже переноситьпобои от Бобби Джо оказалось не так больно, как оставить мою девочку. Ячувствовала себя так, словно вырываю из груди свое сердце.

– Не говори мне об этом, скажи ей. Может, выпишешь ейза это чек? Только не трогай мои деньги. Я прослежу.

– Я никогда не пользовалась твоими деньгами! Я всегдаза все плачу своими.

– Черта с два! А кто тебе платит? Это тоже мои деньги,голубушка.

– Я их зарабатываю!

– Да, как же! Ты самая высокооплачиваемая телеведущая.Я тебе переплачиваю чертову уйму денег!

– Ну, нет! Ты переплачиваешь Брэду! И очень скоро всетвое шоу полетит из-за него ко всем чертям. Не могу дождаться, когда этопроизойдет.

– А когда это произойдет, сестренка, ты полетишь тудаже вслед за ним. Вообще твои дни сочтены, ты в последнее время совсемраспоясалась... Угрожаешь... Я не намерен с этим мириться. Какого черта! Я влюбое время могу тебя вышвырнуть со студии. С какой стати я должен сидеть здесьи все терпеть, слушать твою ложь и оскорбления?

Мэдди остолбенела. Он, насильник и мучитель, изображает изсебя жертву! Доктор Флауэрс ее предупреждала, и все же такая тактика,оказывается, очень эффективна. Несмотря ни на что, Мэдди снова почувствоваласебя виноватой.

– Для полной ясности хочу сразу предупредить: невздумай привести сюда свою девку. Она наверняка еще и шлюха, так же как и еемать.

– Она моя дочь! Я имею право с ней видеться. И я живу вэтом доме.

– Только до тех пор, пока я тебе это позволяю, незабывай об этом! – С этими словами он повернулся и вышел из кухни.

Мэдди, тяжело дыша, смотрела ему вслед. Услышав, что онподнялся наверх, она закрыла дверь и позвонила доктору Флауэрс. Рассказала ейобо всем, что произошло. О том, как Лиззи ее нашла, о том, что Джек скрыл отнее встречу с ее дочерью, о его сегодняшней ярости и оскорблениях.

– И что вы сейчас чувствуете, Мэдди? Только честно.Подумайте как следует.

– Я чувствую вину за то, что ничего не сказала ему одочери. И за то, что когда-то ее оставила.

– Вы верите тому, что он говорил о вас?