Убить чужой рукой - Лиза Гарднер

А что еще лучше, ему впервые в жизни заплатили — авансом, наличными. Десять тысяч долларов. Когда мистер Босу вчера вышел на свободу, на улице его ждало такси. Он залез в машину, на заднем сиденье лежал чемодан. Внутри оказалась записка и уйма денег. Послание содержало инструкции и список. Долларовый эквивалент каждой жертвы. Отличная система.

Конечно, мистер Босу был не так глуп, как, видимо, полагал его таинственный наниматель. В записке загадочный благотворитель намекал, что в будущем все станет еще проще, если мистер Босу откроет счет. Деньги можно отправлять прямо туда — и так далее. Благодетель брался изыскать для него самый безопасный способ, он даже приложил список банков.

Таинственный благодетель — идиот. Все банки под наблюдением, денежные вложения прослеживаются. К тому же банки закрыты по выходным. Мистер Босу ничего не делает задаром, и потому он предпочтет наличные. Толстые пачки банкнот, которые можно спрятать под рубашкой и потратить в свое удовольствие.

Мистер Босу взял чемодан. Водитель без единого слова высадил его на Фенелл-холл и протянул мобильник с заранее записанными номерами: вот так они станут общаться.

Мистер Босу кивнул, дал водителю понять, что благодарен. Конечно, он прекрасно знал, кто такой этот водитель. Всей тюрьме довольно известна фамилия Робинсон, и, конечно, репутация этого человека несравнима с реноме мистера Босу.

Мистер Босу ничего не сказал. В тюрьме ему внушили: знание — сила.

Он сунул руки в карманы. Насвистывая, неторопливо спустился по ступенькам и напоследок прошел через толпу веселых, подвижных, смеющихся детишек. Настоящий шведский стол. Но всему свое время.

А теперь ему нужна собака.

— И как это бывает?

Бобби сидел в маленьком тесном офисе в Уэлсли. Он насчитал четыре серых металлических шкафа для документов и штук пять дешевых книжных полок, заваленных бумагами и картонными папками с яркими надписями. На небольшом кусочке стены, в промежутке между кучами документов и потолком с пятнами потеков, криво висели два диплома в рамочках. Массачусетсский университет и бостонский колледж.

Бобби попытался представить себе кабинет адвоката, защищающего интересы Джеймса Гэньона. Наверное, он выглядит совершенно иначе. Дипломы скорее всего будут из Гарварда или Йеля. Плюс секретарша, панели вишневого дерева и роскошный, до самого горизонта, вид из окна на деловой Бостон.

Основное, чего достиг в жизни Харвей Джонс, — это чердак над магазином скобяных изделий. Последние семь лет он занимался юридической практикой. Ни партнеров, ни секретаря. Сегодня он даже обошелся без строгого костюма.

Этого типа Бобби порекомендовал один из его коллег. В ту самую минуту, когда Харвей услышал его имя, он согласился с ним встретиться. Немедленно. В воскресенье. Бобби так и не понял, хорошо это или плохо.

— Итак, — пытался ему объяснить Харвей, — слушания проходят в окружном суде Челси. Истец должен предоставить доказательства и убедить судью в том, что имеются достаточные основания для возбуждения уголовного дела, то есть совершено преступление. Наше дело — опровергнуть этот факт.

— Как?

— Вы, разумеется, дадите показания и объясните, почему ситуация, по вашему мнению, потребовала применения оружия. Мы приведем к присяге других патрульных, находившихся там в ту ночь. Вашего лейтенанта… как, вы сказали, его фамилия?

— Джакримо.

— Лейтенанта Джакримо. Пусть он тоже даст показания. И остальные патрульные, которые могут непредвзято подтвердить: у вас были все основания подумать, будто Джимми Гэньон собирается застрелить жену.

— Никакого подтверждения никто не даст. Я первый снайпер, занявший позицию. Никто не видел того, что я.

Харвей нахмурился и что-то записал.

— А разве снайперы обычно работают не в паре? С корректировщиком или кем-то еще в этом роде.

— У нас было мало людей.

Снова вздох и пометка в блокноте.

— Ну что ж, мы можем опираться на два пункта. Во-первых, на вашу репутацию. Скажем о том, что вы прошли основательную подготовку. Пусть ваш лейтенант подтвердит, какие у вас замечательные навыки, что вы отлично подготовленный, очень опытный снайпер, достаточно квалифицированный для того, чтобы самостоятельно принимать решения.

Бобби кивнул. Именно этого он и ожидал. Каждое упражнение, предлагаемое бойцам отряда специального назначения, снабжалось внушительной документацией — и в любой день, если потребуется, лейтенант докажет, что его люди обладают необходимой квалификацией. Если нет документов — нет ничего, проще говоря. Лейтенант Бруни неизменно проверял, чтобы буквально каждое их действие надлежащим образом протоколировалось.

— Конечно, — сказал Харвей, — у Джеймса Гэньона есть преимущества.

— Он ведь судья.

— И вдобавок в суде первой инстанции, — закончил Харвей и поморщился. — В гражданском суде не тратят много времени на размышления о том, что именно может повлечь за собой уголовное преследование. Это дело суда первой инстанции. Подумайте теперь, какая перспектива открывается для гражданского суда: есть судья, спец по уголовному праву, заявляющий о наличии преступления. Это придаст им вес. Если досточтимый судья Джеймс Гэньон говорит, что было убийство, значит, так оно и есть!

— Потрясающе, — пробормотал Бобби.

— Но и у нас имеются козыри в рукаве, — ободряюще продолжил Харвей. — Надеюсь, окружная прокуратура окажется беспристрастна — расследует этот инцидент и подтвердит оправданность применения оружия. Это будет великолепно. Конечно, — добавил он, — вероятно, именно поэтому Гэньон так рьяно принялся за дело. У прокуратуры уйдет несколько недель на то, чтобы докопаться до сути, в то время как судья Гэньон попытается закончить все это в считанные дни. Тогда вы снова столкнетесь лицом к лицу, и никакая прокуратура вам не поможет.

— Он способен так быстро все провернуть?

— Если у него есть деньги, чтобы заплатить всем адвокатам за сверхурочную работу, то, конечно, он сделает все, что пожелает. А я, в свою очередь, постараюсь задержать его. Но учтите… — Харвей осмотрел свой захламленный кабинет. Бобби проследил за направлением его взгляда. Один человек против целой армии самых высокооплачиваемых адвокатов, Каморка на чердаке против панелей из красного дерева. Они оба представили себе эту картину.

— Значит, он попытается ускорить процесс, а мы — замедлить его, — тихо сказал Бобби. — Он пустит в ход свой опыт специалиста по уголовным делам. А мы надеемся, что окружная прокуратура выскажет прямо противоположное мнение. И что тогда?

— Тогда они перейдут на личности.

Бобби уставился на адвоката, тот пожал плечами.

— Вы утверждаете: имелась непосредственная угроза. Противная сторона говорит, что вы ошиблись. Чтобы это доказать, они станут искать подоплеку. Вспомнят о вашей семье. В детстве вы были склонны к жестокости? Любили оружие? Они начнут копаться в вашей личной жизни. Молодой одинокий полицейский. Вы часто бываете в барах, ведете беспорядочную половую жизнь, затеваете скандалы? Плохо, что вы без жены и детей, всегда складывается приятное впечатление, когда у человека есть семья. Как насчет собаки? У вас нет славной собачки — черного лабрадора или золотистого ретривера?