Большая книга ужасов-18. Черный фотограф. Бунт марионеток - Александр Белогоров

— Поймите, болезнь может развиться, и тогда потребуется госпитализация. А не хотите сделать это сейчас? У нас отличные невропатологи и прекрасный психиатр!

Марина отошла от двери, не в силах больше все это слушать, и присела на скамейку. Только этого не хватало! Меньше всего Марине хотелось сейчас оказаться с нервными больными или, того хуже, с сумасшедшими! Хотя, если так будет продолжаться еще некоторое время, то немудрено действительно сойти с ума! Ей даже хотелось, чтобы врачи нашли у нее какую-нибудь «настоящую», «нормальную» болезнь, которую хотя бы знают, как лечить! Но девочка почему-то в душе сильно сомневалась, что медицина может чем-то ей помочь.

* * *

— Марина! Ну, вспомни: тебя в последнее время ничего не пугало? — Мама с энтузиазмом взялась за расспросы, к которым Марина уже была готова. Надо сказать, что следователь из мамы получился бы неважный. Девочке, любившей разные детективы, так и хотелось подсказать маме, что так «допросы» не ведутся, что вопросы должно быть тоньше.

— Нет. Вроде бы ничего такого, — отвечала Марина. Конечно, можно было рассказать про свои страшные сны, про кукольника. Но что от этого изменится? Это было бы лучшим подтверждением того, что с головой у нее не все в порядке. Ну, как можно нормальному человеку бояться того, кто просиживает целыми днями возле своей мастерской и даже ни разу с момента продажи волос не заговорил с ней! Марина была уверена, что кукольный мастер, получив ее волосы, просто забыл о ее существовании. Если, конечно, ему не понадобится материал для новой куклы.

Раздалась бодрая мелодия. Это зазвонил мобильник. Катя (такую мелодию Марина поставила именно для нее, как отражающую ее энергичный характер), обеспокоенная здоровьем подруги, звонила ей, чтобы в очередной раз спросить о самочувствии и передать последние сплетни о школьной жизни. Катя, конечно, сочувствовала Марине. Но ее, помимо этого, очень интересовали Маринины «припадки». Ей стоило большого труда удерживать те подробности, о которых она знала, при себе.

Едва закончился этот не слишком-то содержательный разговор, как мама попросила у дочери показать ей мобильный телефон. Телефон был замечательный: самой последней модели, легкий, изящный, со встроенной фотокамерой. К тому же было приятно просыпаться не под противное пиканье будильника, а под приятную мелодию, доносящуюся из новенькой покупки. Марина купила его, потратив часть вырученных от продажи волос денег. Уж очень ей хотелось расстаться со своей старой «трубой», в которую, если действительно хочешь, чтобы тебя услышали, приходилось едва ли не кричать во весь голос. Да и изяществом ее прежний мобильник не отличался.

— Откуда это у тебя? — Мама не слишком-то разбиралась в современной технике (сама она мобильником пользоваться так толком и не научилась), но ее познаний вполне хватило на то, чтобы понять, что эта вещь стоит недешево.

— А, этот! — Марина не прятала свою покупку дома, думая, что никто ее все равно не заметит. Так что девочка даже не успела придумать какую-нибудь правдоподобную историю о том, как оказалась у нее эта вещь. — Это я на свой старый телефон обменяла.

— Ерунда какая! — возмутилась мама. — Этот стоит гораздо дороже! Ты что, обманула кого-нибудь? — Она посмотрела на дочь с укором и подозрением, вообразив уже, что Марина выменяла телефон у какого-нибудь наивного простачка, а теперь мучается угрызениями совести.

— Да нет! Что ты! — Марина вспыхнула. Она уже думала рассказать историю о том, что этот телефон — случайная находка или что она выиграла его в лотерею. Но это все казалось слишком наивным. Вот если бы она сделала это сразу после того, как приобрела новинку! А теперь — кто поверит, что человек, выиграв в лотерею, не поделится своей радостью с домашними! — Это я старый телефон продала, немного добавила и приобрела этот…

— Немного… — с подозрением сказала мама. Разброс цен на мобильники она представляла слабо, но этот уж больно отличался от предыдущего. — Немного — это сколько?

— Володя! — Теперь она обратилась уже к Марининому отцу, который только что пришел с работы. — Как ты считаешь: этот телефон дорого стоит? — Она протянула его осторожно, двумя пальцами, словно боясь повредить.

— Да побольше моей зарплаты! — Папа, будучи инженером, понимал в этих вещах гораздо больше. — А откуда это у нас?

— Да вот: Марина купила.

— Ты что: клад нашла? — Папа удивленно посмотрел на дочь.

— Ничего я не нашла! — Марину стал уже здорово раздражать этот допрос. — Что вы у меня, как у воровки какой-то, выспрашиваете! Что да как! Не крала я эти деньги и не находила! Я их заработала!

— Заработала?! — воскликнул папа. — Расскажи мне, где это так платят! А то, думаю, может, работу сменить? — Он, видя Маринино раздражение, старался взять шутливый тон.

— У тебя так не получится, — грустно улыбнулась Марина. — Волос почти не осталось! — Папа действительно катастрофически лысел и ничего не мог с этим поделать. Раньше он даже пробовал какие-то средства, но теперь махнул на это рукой.

— А при чем тут волосы? — удивилась мама, готовая подозревать уже бог знает что.

— Я просто продала чуть-чуть волос. Стричься все равно собиралась… — Марина решила на этот раз сказать правду.

— И кто же так за волосы платит? — осторожно спросила мама.

— Это для кукол! — пояснила Марина. — Тот чудак, который сидит у кукольной мастерской, использует для своих игрушек настоящие волосы. Вот он мне и предложил продать совсем немножко. Много ли для куклы надо!

— Ничего себе кукольники живут! — покачал головой папа.

— Я слышала, за какие деньги он куклы продает! — воскликнула мама. — Но это уже чересчур! Волосы у тебя, конечно, хорошие, но не такие же уникальные!

От Марины они на некоторое время отстали, но о чем-то долго шептались на кухне. На следующий день мама узнала, сколько стоят волосы в парикмахерской, и пришла к выводу, что дочь явно что-то скрывает. Конечно, следовало бы расспросить самого кукольника, но, в конце концов, ничего противозаконного тот не делал. К тому же в этот день двери мастерской были плотно закрыты, а из помещения доносилось еле слышное постукивание. Кукольник работал, а беспокоить его в этот момент едва ли кто-нибудь решился бы…

Марине было очень скучно. Теперь она целыми днями сидела дома, а гулять выходила только под присмотром, словно маленькая. Это было как-то неловко, да и просто обидно. «Хорошо еще, что за ручку не держат!» — зло думала она.

Любимые книги тоже стали недоступны; Марине «прописали» только то, что успокаивает нервы, а такие книжки казались ей невообразимо скучными. Девочка клятвенно обещала, что не станет читать ничего «волнующего», хотя обещание выполняла с трудом. Телевизор тоже оказался под запретом. Папа даже отнес его на время к друзьям, чтобы не было искушения его включать. К тому же он считал, что раз уж Марине смотреть его нельзя, то нехорошо будет, если они с мамой станут им пользоваться.