Однажды летним днем - Наталия Антонова

– Спасибо, Валер.

– Валерьян, – машинально поправил он.

– Валерьян, – согласилась Мирослава и спросила: – А ты почему выбрал такой яркий зонтик? – поинтересовалась она.

– Я представил, что я в отпуске, – смущённо признался он.

– И что?

– На Гавайских островах! Море! Солнце!

– А, поэтому и коктейль экзотический.

Он кивнул, радуясь её догадливости.

– А я, Валер, прости, Валерьян, к тебе по делу.

– По делу? – протянул он удивлённо и огорчённо одновременно.

– Ага, – она коснулась его руки.

– Чем я могу вам помочь? – спросил он, затаив дыхание.

– Ты вместе с группой выезжал на убийство Филиппа Окунева…

– Выезжал, – подтвердил он.

– Своим намётанным глазом художника ты ничего не заметил там странного?

– Странного? – переспросил он и задумался. Потом сказал: – Там были рассыпанные бусы, жемчуг.

– И что?

– Они там были не к месту.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я узнал позднее, что убитый и его жена – дети богатых родителей. И значит, супруга его эти бусы носить не могла.

– Может, они были на шее обвиняемой?

– Я её видел. Она была в платье с широким вырезом, и на её шее не было следов от нитки. Ведь если они порвались, то их сильно дёрнули.

– Или нитка была некрепкая.

Валерьян пожал плечами. А потом упрямо заявил:

– Не думаю, что бусы сорвали с задержанной.

– Ты хочешь сказать, что там был ещё кто-то? Вернее, была?

– Я не могу этого утверждать, но мне так кажется.

– Спасибо тебе. Мне бы посмотреть фотографии с места преступления, – проговорила она осторожно.

– Они все у следователя, – с явным сожалением ответил он.

– Знаю…

– Думаю, что вам не составит труда расколоть его, – улыбнулся он краешком рта.

– Постараюсь воспользоваться твоим советом, – улыбнулась она в ответ и поднялась со стула.

– Вы уже уходите? – вырвалось у него слишком поспешно.

– Извини, дела. – И, заметив, как вытянулось его лицо, ободряюще добавила: – Думаю, мы скоро увидимся.

– Правда? – Его серые глаза радостно блеснули.

– Не сомневаюсь, – обронила Мирослава и заспешила прочь.

Забравшись в салон своего автомобиля, она позвонила Морису и, когда он откликнулся, спросила: – Ты не хочешь навестить Шуру?

– Сейчас? – удивился Миндаугас. – Но он же на работе!

– Вот именно!

– Я должен поехать к нему один? – спросил Морис осторожно.

По его тону Мирослава догадалась, что он пытается сообразить, что же она затеяла на этот раз.

– Не мучайся, – усмехнулась она в трубку, – прихвати с собой плюшки, ватрушки…

– Пирожки с ливером подойдут? – перебил он её. – Они ещё горячие.

– Подойдут! Хватай пирожки! И мчись к Следственному комитету. Я тебя подожду в машине.

– Уговорили, – вздохнул он.

В ожидании партнёра Мирослава погрузилась в чтение книги. Она любила именно бумажные книги и всегда брала какую-нибудь из них с собой. На этот раз она читала детектив «Светильник божий» Эллери Квина. Под этим псевдонимом скрывались два двоюродных брата – Фредерик Дэнни и Мэнфред Беннингрон Ли. Были у братьев и подлинные имена – Даниель Натан и Манфорд Леповски. Сюжет был так лихо закручен, что почти полностью захватил её. Про себя она удивлялась, как можно так слаженно работать парой. Тётя Мирославы писательница Виктория Волгина всегда говорила, что она не смогла бы ни с кем работать совместно. «Я как лев, – заявляла она, – моя территория помечена только мной».

Мирослава весело хохотала над словами тёти, но мысленно соглашалась с ней.

Погрузившись в мир, описываемый Квином, она с виду полностью выпала из реальности. Но профессиональные детективы чем-то похожи на кошек и собак, они так же, как и эти животные, чем бы ни были заняты, каким-то шестым чувством улавливают малейший шорох. Поэтому Мирослава захлопнула книгу в тот момент, когда «БМВ», за рулём которого был Морис, только появился на горизонте.

Они вошли в холл и позвонили снизу следователю. Наполеонов не пришёл в восторг от их появления, тем более что он был расстроен свидетельскими показаниями Долгоносикова, из-за которых развалилась уже готовая версия, работая по которой он планировал довести дело до суда в самом ближайшем времени.

– Ну? – спросил он сердито, едва детективы открыли дверь в его кабинет. – С чем пожаловали?

– Шура! Мы пришли к тебе с разными целями, – начала Мирослава.

– Неужели? – с нескрываемым сарказмом в голосе спросил Наполеонов.

– Хочешь, верь, хочешь, нет, – Мирослава приложила руку к груди, – но Морис хочет тебя подкормить…

– Похвально, – перебил Наполеонов, – а ты хочешь меня извести?

– Ну что ты? – театрально всплеснула она руками. – Я хочу перед тобой повиниться.

– Неужели, – прищурился он, – и в чём же?

– Я не была с тобой до конца откровенна.

– Это для меня не является новостью, – фыркнул он.

– Наше агентство, как ты и предполагал, работает на Шведову-Коваль.

– В таком случае можешь торжествовать, – проговорил он потускневшим голосом.

– В смысле?

– Я решил отпустить девчонку под подписку о невыезде.

– Появились новые данные?

– Появился свидетель! – Шура с подозрением уставился на Мирославу.

– Тогда другое дело, – невозмутимо отозвалась она.

– Мы, конечно, всё ещё раз проверим, но… – он махнул рукой. – Остался я без подозреваемого! Всё псу под хвост!

И столько горечи было в его голосе, что Мирослава не выдержала:

– Шура! Я заинтересована в расследовании убийства Окунева, несмотря на то что с моей подопечной снимут подозрения, – горячо проговорила она.

– Так, так, – Наполеонов забарабанил пальцами одной руки по столу, а другую сунул в пакет с пирожками, который успел заботливо положить на его стол Миндаугас. Вытащив пирожок, Шура откусил сразу чуть ли не половину и зажмурился от удовольствия. Но тут вспомнил о Мирославе и спросил: – И чего же ты от меня хочешь?

– Дай мне посмотреть фотографии с места убийства.

– С ума сошла! – воскликнул Наполеонов с полным ртом и закашлялся.

Морис и Мирослава тотчас подскочили к нему с двух сторон и стали хлопать его по спине.