Наследие колдуна - Тома Ди

Где она оказалась? Кто эти сущности. То, что это не просто люди было понятно сразу, по их свечению. Призраки? Почему их так много? Странно…

Мила старалась разглядеть, что ещё есть в этой комнате, но света явно было недостаточно. Она лишь заметила стул в углу, и сидящего на нем человека. Богдан? Точно Богдан, что он там делает? Это его хотят «убрать»? Что за…

Волна негодования окатила с головы до ног, и не теряя больше не секунды, Меланья нащупала шершавую деревянную ручку на двери и потянула на себя.

Дверь оказалась запертой. Сколько она её не тянула, не толкала, та не сдвинулась ни на сантиметр. От бессилия ведунья стала колотить по толстым доскам кулаками, надеясь, что её услышат с той стороны. Но, похоже, это было невозможным. Боясь пропустить хоть одно слово, Милка вся обратилась в слух, мысленно моля о спасении мужа.

Из обрывков разговора она догадалась, что спорящие по ту сторону двери — это весь мужской род Богдана. Деды, прадеды, пра-пра-пра… Почти все они были на стороне косматого Ирода, почти все готовы были начать сначала.

И тут, Меланья услышала очень знакомый спокойный женский голос:

— Ваши споры — пустое. Вы не сможете прервать эту ветку, она уже дала почки, а скоро и листочки появятся.

— Вот именно, надо делать это сейчас, пока листва не зазеленела. Погорюет девка и дальше заживёт, она сильная, справится, — уверенно отвечал косматый дед невысокой рыжеволосой женщине.

— Мама, — одними губами прошелестела Милка, узнав в рыжей женщину свою прародительницу, а потом увереннее и громче закричала, взывая к своей проматери.

За столом по ту сторону двери воцарилось молчание. Все взоры были обращены в то место, где за дверью стояла молодая ведунья. Наконец, властный глухой голос с самого дальнего конца произнёс:

— Заходи, коль пришла!

Дверь медленно, совершенно без усилий со стороны Меланьи отворилась. Теперь её видели все присутствующие. Проматерь подошла к Милке, взяла её за руку и подвела ближе к столу.

— Я не дам её в обиду. Ваш род сильный, но и наш вам ничем не уступит. Мы будем её защищать, — просто и уверенно говорила рыжая ведьма.

Сидящие по левую сторону стола женщины, единогласно согласились, но Ирод не сдавался.

— Нам она не нужна, мы заберём только мальчонку. Иди сюда малыш, не бойся! — косматый поманил рукой, и из-за спины Меланьи вышел Илья. Он был слишком эфирный, почти прозрачный, и он уже сделал пару шагов в сторону своих дедов.

— Нет, не отдам! Вы не можете его забрать! Это мой сын!

Илья, стоящий чуть впереди матери, сказал одну лишь фразу:

— Я уже сделал свой выбор, я отказался от вас, теперь у меня своя ветка и я в ней первый!

Милка подскочила на кровати, как ошпаренная. Это точно был не сон, такое присниться не может. Она толкнула мужа, спящего рядом, он лишь пробурчал что-то невнятное и перевернулся на другой бок. За окном рассветало, яркое солнышко своим жарким огненным краем уже вышло из-за горизонта. Сунув ноги в штаны и натянув толстовку, Меланья вышла на крыльцо и села прямо на ступени.

Заросли крапивы по обе стороны наскоро прокошенной тропинки к дому источали густой и одновременно свежий запах росы. Блестящие капли воды сверкали в лучах рассвета. Петухи звонко перекликались то с одной, то с другой стороны деревни. Из сараев неподалёку доносилось призывное мычание коров. Деревня не город, здесь просыпаются раньше, здесь утро — это полноценная длинная часть трудового дня. Здесь ещё сохранился уклад, а не график. Здесь размеренно и спокойно, а не суетно и быстро. Здесь заземляет так, что углубившись, можно почувствовать на физическом уровне связь с землёй, с предками, с началом.

Дождавшись, когда солнце полностью поднимется над горизонтом, и взяв от него то, что наполняло, Милка пошла в сторону дома Алёны. Богдан спит по утрам долго, будить, чтоб рассказать сон не хотелось. Лучше пойдёт попросит прощения у Егора, тоже дело, досталось парню.

Она шла по прохладной улице, кивая встречным людям. Деревня маленькая, слух о том, что приехала жена колдуна, разнёсся по ней мгновенно. Но Милке было всё равно, она уже давно привыкла к тому, что взгляды всегда направлены на неё. Её это не смущало. Она просто шла. Ей просто хотелось восстановить разрушенное равновесие, а с Богданом они поговорят позже, когда он проснётся.

36. Они его забрали…

Она дошла до дома Алёны и вплотную приблизилась к припаркованной рядом машине. Лёхин Дастер был затонирован, и видеть то, что внутри, она не могла. Но зато она ярко ощущала там волны вины и негодования. Милка постучала ноготками по стеклу рядом с водительским сидением.

— Егор, я пришла извиниться. Открой.

Минуту была тишина, и из салона начало потягивать обидой перемешанной с любопытством.

— Егор, я знаю, что ты там, и знаю, что не спишь, — уверенно произнесла она. — Открой, пожалуйста.

Машина слегка качнулась, и стекло на двери медленно опустилось. Егор поздоровался и, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, давалось ему это нелегко.

— Можно к тебе присесть?

— Зачем?

— Просто поговорить?

— Садись, — он отщелкнул замки на дверях, и Милка залезла в салон авто.

В машине было тепло, и ведунья с наслаждением откинулась на спинку сидения.

— Егор, я понимаю, что поступила очень нехорошо, заставляя тебя делать то, на что ты не давал согласия. Прости меня. Но ведь ты понимаешь, для меня это был шанс, я не могла им не воспользоваться. Давай так, я сейчас немного поколдую, и ты навсегда забудешь о том, что произошло ночью.

— Извинения приняты, — сухо отозвался он. — А колдовать не нужно, сам справлюсь.

— Почему не нужно, — искренне удивилась она. — Тебе же будет проще. Забудешь и не будешь больше к этому мысленно возвращаться.

Он резко повернулся к ней всем телом, и, насколько позволило пространство салона автомобиля, приблизился.

— Я сам знаю, что для меня проще, а что нет. Решать за себя я не просил,