Ангелы живут вечно - Светлана Талан

— Привет! — сказала Анжела, увидев парня. — Что это ты такой возбужденный? Неужели после бурной ночи?

— Не угадала. Шеф у себя?

— Да, на месте, — ответила Анжела.

Из кабинета начальника Дмитрий вышел довольный. Шеф, узнав о его проблеме, пошел ему навстречу.

— Работы для тебя у нас хватит, — сказал он парню, — но учти, тебе придется месяца три жить без зарплаты и работать по десять часов в день.

— Я все продумал и рассчитал, — сказал ему Дмитрий. — Я справлюсь!

— Верю! — И начальник дал указание выписать аванс.

Дмитрий понимал, что ему придется нелегко, но перед ним была цель, к которой он шел и для реализации которой оставалось совсем немного. Первым долгом он созвонился с хозяином квартиры, они пошли к нотариусу и оформили сделку.

— Бери! — сказал парень, передавая ключи от жилья. — Вчера я вывез кое-что оттуда, все остальное или себе оставь, или выбрось.

Из «всего остального» в квартире были старый диван, пара табуреток с шатающимися ножками, кухонный стол и одна кастрюля. Не теряя времени, Дмитрий составил список необходимых продуктов, которые ему понадобятся в ближайшее время. В основном это были крупы, макаронные изделия, постное масло и несколько банок тушенки.

«Придется довольствоваться малым», — решил он и поспешил в магазин за покупками.

Не имея абсолютно никакого опыта в ремонте, Дмитрий занялся поиском нужной информации в интернете. Руководствуясь советами, которые ему удалось почерпнуть, он купил необходимые инструменты и материалы для ремонта и приступил к работе.

Дмитрий работал с одержимостью. Он одолжил у Анжелы надувной матрас, на котором мог спать, хотя для сна отводил себе в сутки не более пяти часов. Чтобы сон не одолевал, часто пил крепкий кофе. Физическую работу чередовал с умственной, занимаясь переводами. У него не все получалось с первого раза, иногда приходилось переделывать то, на что потратил не один день, но он не отступал. Дмитрий представлял, что все это делает не для себя, а для них с Евой. Он даже обои подобрал такого же светлого цвета, как они планировали с любимой. Иногда он разговаривал с ней, представляя, что девушка рядом, советовался и показывал, что уже сделал.

— Как тебе, моя хорошая? — говорил он вполголоса, демонстрируя кафельную плитку на кухне. — Мне ни разу не приходилось заниматься этим, но ради тебя я все смогу. Мне так хочется услышать от тебя: «Ты молодец, Димочка!» Потом, как только закончу с ремонтом, закажу на кухню мебель. Мне хочется, чтобы тебе было удобно и уютно здесь. Я не отказываюсь помогать тебе с приготовлением еды, но мне было бы приятно, если бы я мог проснуться и уловить запах свежих блинчиков со сгущенкой, который доносился бы с кухни. Ева, я не успел узнать, любишь ты блинчики или предпочитаешь оладьи. Как жаль! Но я готовил бы тебе кофе по утрам, мог бы печь блины, оладьи — все, что угодно!

Разговоры с Евой помогали выдержать тот неимоверно быстрый ритм жизни, который он взял. Родители порывались приехать к сыну, навестить его, но Дмитрий просил их подождать.

— Дима, приезжай на Новый год, — попросила его мать, и он согласился.

Родители заметили, что Дмитрий очень исхудал, осунулся и выглядит усталым.

— Много работы! От нее нет спасения! — отшучивался он.

— Да ну ее в пень, такую работу! От прежнего Димы остался один ходячий скелет! Разве можно так истязать себя! — сокрушалась Людмила Александровна.

— Работа не волк, в лес не убежит, — сказал ему отец и предложил отдохнуть у них до Рождества.

— Это много, — сказал Дмитрий, — но несколько дней я побуду у вас.

За новогодним столом Дмитрий едва продержался до полуночи. Так сытно он давно не ел. От тепла и избытка вкусной пищи его быстро разморило, и он сказал, что хочет спать. Едва коснувшись подушки, он провалился в глубокий сон. Утром Людмила Александровна напрасно пыталась разбудить сына — он крепко спал. Дмитрий проснулся вечером, поужинал и снова уснул. Погостив три дня у родителей, он почувствовал прилив сил и вернулся в город.

«Осталось два месяца, чтобы закончить ремонт и рассчитаться с долгом, — прикинул он, вернувшись в свою квартиру. — Ну что, Ева, осилим?»

На Рождество Лаурин Борисович пригласил Еву и ее маму в гости. Ева чувствовала себя уже намного лучше и с удовольствием согласилась.

— Мама, нам надо купить подарки доктору и Наумчику, — сказала Ева. — Ты сможешь найти то, что я тебя попрошу?

— Попытаюсь, — ответила женщина, — только, пожалуйста, не очень дорогое, у нас с деньгами туговато.

— Я понимаю, — сказала Ева и объяснила, что она хочет подарить.

В доме у Лаурина Борисовича было чисто и уютно. В камине потрескивали сухие поленья, и от него исходили приятный запах и тепло. Наум не мог скрывать своей радости, увидев Еву. Мальчик не отходил от нее, без умолку рассказывая о своих успехах в школе, об учителях и новых друзьях. Он приносил ей учебники и, смеясь, показывал картинки, которые «рассчитаны на малоразвитых людей», демонстрировал свои тетради с похвалами от учителей, хвастался оценками. Ева про себя отметила, что ребенок стал более открытым и раскованным.

«Ему просто не хватало внимания отца», — подумала Ева и спросила, где его бабушка.

— Представьте, у нашей бабушки есть подружки, с которыми она периодически встречается! — сказал мальчик. — Оказывается, что у бабулек тоже бывают девичники!

— Ну, они же девочки, несмотря на свой возраст, — улыбнулась Ева.

— Девочки-бабушки! — засмеялся ребенок.

«У него такой заразительный смех! — подумала Ева. — Впервые слышу, как он искренне смеется».

— Ева, пойдемте со мной, — попросил Наум, — я хочу вам что-то показать!

— Что именно?

— Это личное, — сказал он, взглянув на отца и Антонину Евгеньевну.

Ева прошла с Наумом в его комнату. Мальчик открыл ящик стола и достал оттуда фотографию молодой женщины.

— Это моя мама, — сказал он, подав фотографию Еве.

На нее смотрела красивая темноволосая улыбающая­ся женщина. Ева задержала на ней взгляд, пытаясь понять, на кого она похожа.

«Где-то я видела эти глаза, улыбку, ямочки на щеках, — думала она. — Но где именно?»

— Мама красивая? — спросил Наум, заглядывая Еве через плечо.

— Очень красивая! И ты немножко похож на маму, немножко — на папу.

— Папа не любит, чтобы портреты были на виду, поэтому я прячу эту фотографию в стол и достаю ее, когда мне становится грустно, — объяснил мальчик.

Ева обняла ребенка, и он прижался к ней всем телом.

— Ты часто грустишь, Наумчик? — спросила она.

— Бывает.