Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский

В Киев Иван приехал из Одессы уже поездом. На вокзале его встречал один Анатолий Дуров. Этот город Поддубному еще предстояло завоевать, покорить своим мастерством здешнюю публику. Носильщики бегали по перрону, стремясь заполучить самых состоятельных пассажиров.

– Барин, позвольте багаж донести, – приостановился возле обнимавшихся Поддубного и Дурова один из них.

Иван хотел отказаться, но Анатолий остановил его.

– Позволим, позволим.

Иван поднялся в вагон вместе с носильщиком. Последний уставился на двухпудовые гири, уже жалея, что остановил свой выбор на этом пассажире.

– Ты чемодан бери и саквояж, а это я сам понесу, – Иван подхватил гири и направился к выходу.

Люди провожали Поддубного веселыми взглядами, когда он шел со своим «багажом» к стоянке извозчиков.

– Мы сразу к Артему Александровичу поедем на квартиру, – предупредил Дуров. – Так он просил.

– Неудобно как-то сразу с дороги к самому Никитину.

– Это ему решать, что удобно, а что неудобно, – улыбнулся Анатолий. – На то он и Никитин. Нас с тобой ждут.

Фамилия братьев Никитиных была на слуху не только в Киеве, но и во всей Российской империи. Они создали настоящую цирковую империю. Трое братьев: старший Дмитрий Александрович, средний Артем Александрович и младший Петр Александрович – знали о цирковом искусстве не понаслышке. Их отец Александр Никитин, будучи крепостным крестьянином, в 1850 году получил от помещика вольную и стал шарманщиком. Сыновья повсюду сопровождали его, как говорилось в те годы, «газировали» с отцом. А потому к началу их собственных выступлений в цирке у каждого из братьев уже сложилось собственное артистическое амплуа. Дмитрий был атлетом и солировал на балалайке, Артем был жонглером и одновременно выступал как клоун в маске Иванушки-дурачка, Петр – антиподистом, шпагоглотателем, гимнастом на трапеции. Все заработанное они вкладывали в собственное дело, понимая, что в России нет цирка в классическом понимании, а есть только балаган. Владельцы цирковых трупп и заведений, а были они в основном иностранцами, по большому счету, стремились лишь урвать прибыль, не вкладывались в строительство зданий, подготовку артистов. Делали так, поскольку потом – в старости – планировали вернуться в родные края. Никитины же сами были из России и никуда уезжать не собирались.

До них цирковые здания представляли собой простой шатер, сколоченный из самых дешевых необрезных досок, так называемой «лапши», которые оббивали фанерой от чайных ящиков, а покрывали в лучшем случае парусиной или же старой мешковиной. Манежа в прямом смысле не существовало, имелась примитивная сцена. Освещали ее «лампами-молниями», они же служили и для обогрева, на них же артисты готовили себе еду.

Именно братья Никитины, развернувшись, организовали в России настоящий цирк по западному образцу, даже в чем-то превзойдя его. К 1900 году, когда Поддубный приехал в Киев, они уже являлись владельцами каменных и деревянных цирковых зданий в самых крупных городах Российской империи: Москве, Иванове, Киеве, Астрахани, Баку, Казани, Нижнем Новгороде, Харькове, Тифлисе, Одессе, Минске, Орле, в других городах. Они лично набирали труппы, при их цирках существовали школы по подготовке артистов. Конечно же, делали они это не только из-за любви к искусству. Деловая жилка была у них еще та. Но эти люди думали на перспективу, не жили одним днем. Благодаря цирковым школам они могли выбирать себе самых одаренных молодых людей. Киевским цирком, являясь его директором, руководил Артем Никитин. Вот к такому легендарному человеку и ехал на встречу Поддубный. Следовало произвести на него впечатление, от этого зависело будущее Ивана Максимовича.

Но оказалось, что Артем Александрович уже отлично знает обо всех успехах атлета из севастопольской труппы синьора Труцци. Никитин встретил Дурова с Поддубным в гостиной, где прислуга уже начинала сервировать стол, познакомил со своей женой.

– Юлия Михайловна, – представил он супругу и тут же перешел к делу. – Пока накрывают стол, прошу пройти в мой кабинет, Иван Максимович. Или же, если вы сильно устали с дороги, то можем перенести разговор на завтра?

– Лучше сегодня, – ответил Дуров. – В поезде не от чего уставать. Едешь и спи себе. Жаль, что тесно, с гирями не позанимаешься.

Дуров еле заметно приободрил друга, подмигнул, мол, все будет хорошо. Весь кабинет Никитина был увешан цирковыми афишами, на стенах не оставалось свободного места. На столе высились стопки деловых бумаг. Чувствовалось, что кабинет нужен Никитину не для престижа – представительности, а именно для напряженной работы.

– Присаживайтесь, – предложил Артем Александрович.

Поддубный осторожно опустился в резное кресло.

– Не бойтесь, не развалится, – усмехнулся директор киевского цирка. – Ко мне всякие посетители приходят, мебель надежная. Любого вашего брата-атлета выдержит. На заказ делал. Итак, приступим.

– У меня рекомендательное письмо к вам от синьора Труцци, – поспешил Иван и вынул из кармана пиджака конверт.

– Я очень уважаю мнение этого синьора и с удовольствием почитаю письмо в другое время. Но у меня уже есть сложившееся мнение о вас.

– Но вы же, Артем Александрович, ни разу не были на моих выступлениях, – заметил Иван.

– Мне и не нужно было этого делать, – Никитин поискал взглядом, вытащил из стопки папку с завязками, на которой было выведено каллиграфическим почерком «Иван Поддубный. Атлет. Севастополь».

Артем Александрович раскрыл ее. Внутри Поддубный увидел газетные вырезки, некоторых статей он и сам в глаза не видел.

– Удивлены? – почти по-приятельски усмехнулся Никитин. – Я давно слежу за вами, и не за вами одним, – он указал взглядом на другие папки. – Естественно, не сам. Для этого есть специально обученные люди, которые просматривают всю российскую и частично европейскую прессу, делают, сортируют вырезки. Я только читаю. Вот здесь, – он похлопал ладонью по папке, – история всех ваших побед и поражений.

– Поражений не было, – вставил Иван.

– На ковре не было, – загадочно уточнил Никитин. – Именно поэтому я остановил свой выбор на вас. Я готов подписать с вами контракт. Мне известно, сколько платил вам синьор Труцци, и могу сказать, что условия были просто кабальными. Борец вашего класса должен получать куда больше. Также мне известно, сколько синьор Труцци вам обещал, чтобы вы остались в Севастополе. И, учитывая, что вы отказались, готов вам предложить…

Никитин говорил быстро, то ли просто ценил свое время, то ли стремился напором взять Поддубного, как тот сам делал во время схваток. Ивану казалось, что в его жизни нет ничего тайного для Никитина.

– Я согласен, – произнес он.

– Контракт подпишете завтра в конторе, – пообещал Артем Александрович. – Плюс жилье за счет цирка. Многое в своей карьере вы делали правильно, но главное-то упустили.

– Вы о чем? – напрягся Поддубный.

– Вы в первую очередь борец и только во вторую – артист.