Живи, пусть умирают другие - Ян Ланкастер Флеминг

За мистером Бигом следовали двое негров с легкими носилками, к которым был привязан какой-то человек. В бинокль Бонд разглядел черные волосы Солитер. От ее близости забилось в волнении и тревоге сердце. Он молил небо, чтобы носилки оказались лишь мерой предосторожности, благодаря которой Солитер невозможно узнать с берега.

Затем на трапе выстроилась цепочка из двенадцати человек. Они принялись передавать из рук в руки резервуары. Куоррел насчитал сто двадцать штук.

Затем таким же образом проследовали наверх ящики.

— На этот раз груз у них небольшой, — заметил Стрейн-джуэйз, когда операция была кончена. — Только с полдюжины. Обычно бывает штук пятьдесят. Вряд ли они задержатся здесь надолго.

Едва он умолк, как один резервуар, наполовину заполненный, как они разглядели в свои бинокли, водой и песком, живо вернули назад на судно, передавая его, как и раньше, из рук в руки. Затем еще и еще — с пятиминутными интервалами.

— Вот те на, — сказал Стрейнджуэйз. — Уже грузятся. Значит, отбывают утром. Может, они решили вообще убраться отсюда, и это их последний рейс?

Бонд какое-то время внимательно наблюдал за происходящим, а затем они со Стрейнджуэйзом медленно побрели к дому, оставив Куоррела на посту.

Они устроились в гостиной. Стрейнджуэйз готовил себе коктейль, а Бонд глядел в окно, собираясь с мыслями.

Было шесть часов, и появились первые светлячки. Бледно-желтая луна уже высоко поднялась на востоке, день стремительно угасал. Под легким бризом на берег набегали мелкие волны. Пара облачков, ярко-оранжевых в лучах заходящего солнца, медленно проползала прямо у них над головой, и на прохладном Ветре Гробовщика лениво колебались листья пальм.

«Ветер Гробовщика», — подумал Бонд и криво улыбнулся. Итак, все произойдет сегодня ночью. Это единственный шанс, и условия почти идеальные. Разве что эта противоакулья смесь не успеет прийти. Но это так, изыск. Надо действовать. Ради этого он проделал путешествие длиной в две тысячи миль, ради этого позади остались пять трупов. И все же он вздрогнул при мысли о мрачном приключении в подводном царстве — приключении, уже отложенном им до завтра. Неожиданно море и все, что с ним связано, показалось ему мерзким и страшным. Миллионы крохотных антенн, которые будут шевелиться и отмечать каждый его шаг этой ночью, глаза, которые станут за ним наблюдать, пульс, сбившийся на тысячную долю секунды и затем возобновивший свой ровный ритм, мокрые усики, которые, зашевелившись, потянутся к нему, слепые как ночью, так и при свете дня.

Его окружат миллионы таинственных вещей и существ. Впереди — триста ярдов в холоде и одиночестве, он будет пробираться через лес загадок к цитадели смерти, чьи стражники уже отправили на тот свет троих. Он, Джеймс Бонд, после недельной подготовки под бдительным надзором «няньки», ступит нынче ночью, через несколько часов под черный покров моря совершенно один. Это чистое безумие. Кожа у Бонда покрылась мурашками, ногти впились во влажные ладони.

В дверь постучали, вошел Куоррел. Бонд встряхнулся и отошел от окна, отступив в глубь комнаты, где Стрейнджуэйз при свете затененного ночника попивал свое виски.

— Они включили освещение, капитан, — сказал Куоррел с ухмылкой. — По-прежнему каждые пять минут поднимают новый резервуар. Пожалуй, работы часов на десять. К четырем утра закончат. Раньше шести не отплывут — слишком опасно идти через пролом в рифе без хорошего освещения.

Куоррел не отрываясь смотрел на Бонда своими мягкими серыми глазами в ожидании приказаний.

— Я отправляюсь ровно в десять, — услышал Бонд собственные слова. — Вхожу в море у скал и двигаюсь налево. Нельзя ли сейчас закусить, а потом вынести снаряжение? Погода отличная. Я буду готов через полчаса. — Он посчитал на пальцах. — Мне понадобятся мины с заводом на пять — восемь часов. И одна с заводом на пятнадцать минут, если что-нибудь получится не так. Ясно?

— Разумеется, разумеется, капитан, — откликнулся Куоррел. — Можете быть спокойны.

Он вышел.

Бонд посмотрел на бутылку виски, решился и налил полстакана, добавив три кубика льда. Потом вытащил коробочку с анаболиками и бросил в рот таблетку.

— За удачу, — поднял он бокал и сделал большой глоток. Затем уселся, чувствуя, как по всему телу разливается тепло от виски, которого он не пил уже больше недели. Сколько им времени понадобится, чтобы ошвартоваться и пройти через пролом в рифе? Это последний рейс, не забудь, что на борту на шесть человек больше, чем обычно, да ящики в придачу. Ну-ка, попробуем оценить ситуацию.

Бонд погрузился в море практических деталей, и страх отступил и растворился где-то в густой чаще пальм.

Ровно в десять, испытывая лишь острое предчувствие предстоящих приключений. Бонд, облаченный в темный блестящий подводный костюм, соскользнул, как летучая мышь, со скалы в воду и исчез в глубине.

— Удачи, — сказал Куоррел, обращаясь к тому месту, где только что стоял Бонд, и перекрестился. Затем они со Стрейнджуэйзом вернулись в дом и погрузились в тяжелый беспокойный сон. Что-то принесет им эта опасная ночь?

Бонда сразу же потянуло ко дну — к груди у него была надежно прикреплена липкой лентой мина-присоска, вокруг талии затянут свинцовый пояс, чтобы удерживать на плаву компрессоры.

Он не позволил себе и секундной передышки, напротив, сразу же энергично заработал руками и ногами, чтобы побыстрее миновать первые пятьдесят ярдов, где на дне лежал лишь чистый песок. Если бы не все, что было на нем навешено, да еще и ружье в придачу, он с помощью длинных ласт плыл бы вдвое быстрее, чем теперь. Впрочем, и так он двигался довольно проворно и уже через минуту остановился отдохнуть в тени гигантского коралла.

Он попробовал проанализировать свои ощущения. В резиновом костюме было тепло, теплее, чем если бы он плавал днем при ярком свете солнца. Движения свободны, и дышится легко, если только поддерживать ровный темп и не сбиваться. Он посмотрел, как по стенкам коралла фонтаном серебристых жемчужин поднимаются предательские пузырьки, понадеялся, что благодаря легкому волнению на поверхности моря никто ничего не заметит. Видимость была отличной. Струился мягкий молочный свет, который, пробившись сквозь морскую поверхность, расчерчивал дно, словно шашечную доску. Однако его было недостаточно, а у рифа залегли глубокие и густые тени.

Бонд рискнул на мгновение включить ручной фонарик, и тут же ожило гигантское брюхо буроватого коралла. Розовые актинии наставили на Бонда свои бархатные усики, целая колония морских ежей распрямила, готовая к бою, свои стальные шипы, а волосатая морская сороконожка замерла, вопросительно задрав безглазую голову. В песке, у самого основания коралла, мягко втянул свою отвратительную бородавчатую головку фахак, а несколько цветоподобных морских червей живо свернулись, сделавшись совершенно незаметными. Стая нарядно раскрашенных рыб-бабочек и ангельских рыб потянулась к свету, и еще Бонд заметил плоский панцирь морской звезды.