Тринадцатый апостол - Ричард и Рейчел Хеллер

— Не залеживайся, — сказала она. — У нас не так много времени, чтобы столь бездарно его терять. Лучше встань и наклонись, но так, чтобы голова находилась выше сердца. Это не даст шишке набухнуть.

— Армейские навыки, а? — бросил Гил.

Здоровой рукой он обследовал шишку, выросшую на его голове, и сел, мокрый и грязный. Знакомый запах крови уже не давал повода гадать, что его порождает.

На этот раз Сабби воздержалась как от острот, так и от дальнейших инструкций. Полная тишина позволяла представить, что похожий на склеп погреб поглотил ее.

«Мы здесь нежеланные гости. Я чувствую это. Как тех парней, которые обнаружили гробницу Тутанхамона, нас с ней убьют…»

— Нечего заводить ту же песнь, — сказала Сабби, словно прочитав его мысли. — Элиас хотел, чтобы ты здесь оказался. Все, что ты делаешь, это идешь по хлебным крошкам, которые он рассыпал за собой.

Неожиданное, необъяснимое умиротворение снизошло вдруг на Гила. С ним теперь было все в порядке. Даже более чем в порядке. Нет, они не являлись тут незваными гостями, наоборот. Монах, который так долго ждал, чтобы они завершили то, что он начал, выражал им свое одобрение.

Гил медленно поднялся на ноги и принялся водить фонариком по сторонам, стараясь рассмотреть погреб полностью. И скорее ощутил, чем увидел, что он пуст. Его сердце упало.

— Не понимаю. Если здесь ничего нет, зачем тогда Элиас выкопал эту яму? — спросил он.

В его голосе слышались нотки отчаяния.

— Не будь идиотом, — ответила ему Сабби. — Элиас не стал бы рыть такую громадную яму для одного свитка. Даже если бы он по какой-то причине замыслил нечто подобное, то не смог бы исполнить свой замысел незаметно для остальной братии. Без вариантов, это один из десятков схронов, которые уже были вырыты до него. Эти старые монастыри кто только не грабил. Французы, испанцы, даже пираты. После каждого такого нашествия монахи, оставшиеся в живых, обычно опять отстраивались, добавляя тайные ходы к уже существующим, для того чтобы при очередном нападении спрятаться там или что-нибудь спрятать. В результате возникал целый лабиринт подземных тоннелей, беспорядочно проложенных под монастырем, подобно ходам в муравейнике. Монахи также часто выкапывали примитивные дополнительные бессистемно разбросанные погреба на тот случай, если другие их убежища обнаружат, чтобы переждать и начать все сначала. По прошествии веков об этих разрозненных погребах забывали. Держу пари, что Элиас обнаружил один такой погреб и, сообразив, как засекретить вход в него при помощи музыкального пассажа, нашел отличное место для того, чтобы спрятать свиток.

— Итак, если свиток и можно где-то отыскать, так только здесь? — с надеждой спросил Гил.

— Да, — ответила Сабби, — если только кто-нибудь не опередил нас.

Она двинулась вперед, следуя за уже помаргивающим лучом фонарика и тщательно обследуя стены, покрытые каплями влаги и темными пятнами непонятной растительности.

— Пахнет смертью, — заметила она.

«Смертью мечты. Прости, Элиас. Все выглядит так, словно кто-то уже побывал здесь до нас».

Гил продолжал водить своим фонариком туда-сюда и по наиболее возможной дуге несмело двигался в противоположную от Сабби сторону. Это была пустая затея, но все же надо было осмотреть все еще раз. Может, они все же найдут какую-нибудь подсказку вроде той, на какую набрел тот, кто обнаружил свиток раньше их.

Он задел что-то правой ногой. Что-то что лежало на полу в углу, причем так, что он наверняка прошел бы мимо, если бы полагался только на тусклый свет своего фонарика. Гил выпрямился от изумления и снова стукнулся головой о потолок. Но он даже не обратил на это внимания. Что-то сказала Сабби. Это тоже не имело значения. Он опустился на колени. Прямо на холодную грязную твердь, чтобы получше вглядеться. И увидел что-то маленькое. Темное, покрытое той же плесенью, какая господствовала на стенах. Луч его фонарика сделался ярче, затем стал гаснуть. Он яростно потряс фонарик, чтобы оживить его хотя бы ненадолго, тот вспыхнул еще раз и погас окончательно.

— Сюда! — позвал Гил.

Сабби уже была рядом.

— Прямо здесь, у моих ног.

Просмоленный деревянный ящичек стоял на плоском камне размером с поднос. Лоскуты темной ткани, которые как-то еще держались на нем, придавали ему вид огромной заплесневевшей буханки хлеба, а не бесценного сокровища. Дерево на углах сгнило, фонарик Сабби освещал ядовитую зелень. Впрочем, смола все еще скрепляла дощечки, и ларчик невозможно было открыть так, чтобы не повредить. Они присели на корточки, чуть не стукнувшись головами, стараясь в бледном неверном свете рассмотреть все детали. Фонарик Сабби моргнул и погас.

— Проклятье! — воскликнула она. — Похоже, они втюхивают туристам просроченные батарейки, — пробормотала она себе под нос.

Они стояли в темноте, а обещанное сокровище лежало у их ног. Гил ломал голову, что делать дальше. Сабби сообразила первой.

— Камера, — вскричала она.

— Великолепно! Вспышка даст нам достаточно света для того, чтобы довершить дело.

— Нет, — пояснила Сабби. — Я имею в виду, что нам надо сделать несколько фотографий. У нас должны быть доказательства подлинности находки. Кроме того…

— Фотографии можно подделать, — не подумав, возразил Гил, затем махнул рукой. Если она хочет фотографии, она их получит. А он, в любом случае, получит свет.

Сабби осторожно двинулась к ступеням. Через мгновение она окликнула его уже сверху:

— Готов? Я собираюсь снимать прямо отсюда.

— Да.

Первая вспышка была ослепительной. Гил закрыл глаза слишком поздно, но, пока перед его глазами рассеивалось оранжевое пятно, успел прикинуть, как получше оберечь их находку. Сабби все снимала. Потом он на ощупь завернул ящик в одеяло и, поднявшись, сунул сверток под мышку.

Удивительное тепло заструилось от того места, где тючок прижимался к его боку, затем оно добралось до спины. Сабби продолжала щелкать камерой, чтобы осветить ему путь.

— Не стой столбом. Двигайся к ступеням, — скомандовала она.

Но он все не мог сойти с места и не мог объяснить почему. Он словно бы ослабел от восторга и в то же самое время был полон сил. Руку, которая жарко пульсировала после того, как Сабби не очень-то деликатно вытащила из нее занозу, теперь приятно покалывало. Инстинктивно Гил поднес рану ко рту. Тепло перешло на его губы, разлилось по горлу и вокруг шеи, вокруг черепа, вокруг груди. Его сердце встрепенулось, сделав резкий толчок, а затем снова забилось в медленном, но мощном ритме. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо.

С тючком под мышкой Гил двинулся к тусклому столбу света, струившемуся из часовни. Только выбравшись из темноты, он, казалось, сделал первый вздох. Воздух был ароматный, прохладный, и это наполнило его таким чувством радости, какого он еще никогда не испытывал в жизни.