Черная Орхидея - Джеймс Эллрой

— Не знаю. Можно я...

Я нежно дотронулся до ее плеча.

— Да, теперь можешь рассказать мне свое алиби. Где ты была и что делала с понедельника тринадцатого января по среду пятнадцатое января?

Сложив руки рупором, она громко продудела, затем опустила их на сиденье рядом с моим коленом.

— С вечера субботы по утро четверга я находилась в нашем доме в Лагуне. Вместе со мной там были мои папочка, мамочка и сестра Марта, а также вся наша прислуга. Хочешь проверить — позвони моему папаше. Наш номер — в телефонной книге. Но будь осторожен. Не говори ему, где со мной встречался. Еще есть вопросы?

Моя собственная версия о гибели Орхидеи рассыпалась в пух и прах, но все же навела меня на другую мысль.

— Мужчины попадают в сферу твоего внимания?

Мадлен коснулась моего колена.

— В последнее время такие не попадались. Но с тобой я не прочь, лишь бы мое имя не появилось на страницах газет.

Я почувствовал слабость в ногах.

— Завтра вечером?

— Хорошо. Заезжай за мной ровно в восемь, как настоящий джентльмен. Саут-Мьюирфилд, дом 482.

— Я знаю твой адрес.

— Неудивительно. Как тебя зовут?

— Баки Блайкерт.

— Имя как раз для тебя — видно, из-за зубов.

— Завтра в восемь, — бросил я, вылезая из «паккарда», пока ноги еще совсем не вышли из-под контроля.

— Хочешь сходить на фильм про боксеров в Уилтерне? Будут показывать всех знаменитых — Демпси, Кетчела, Греба. Что скажешь? — спросил меня Ли. Мы сидели за противоположными столами в комнате для инструктажа, названивая по телефонам. Клеркам, выполнявшим бумажную работу по делу Шорт, в это воскресенье дали отдохнуть, и поэтому всю рутинную офисную работу пришлось выполнять нам. А именно: принимать звонки, оценивать звонивших и переадресовывать полученную информацию ближайшим подразделениям детективов. Мы занимались этим уже целый час без перерыва. Меня и Ли, казалось, разделила ремарка по поводу моей «трусливости», которую произнесла Кей. Посмотрев на Ли, я заметил, что его зрачки сузились — верный признак того, что он принял недавно порцию амфетамина. Я сказал:

— Не могу.

— Почему?

— У меня свидание.

Ли изобразил гримасу на лице.

— Да? С кем?

Я поменял тему.

— Ты уже помирился с Кей?

— Да, я снял комнату для своих бумаг. В гостинице «Эль Нидо», в районе Санта-Моники и Уилкокса. Девять баксов в неделю, сущая ерунда, лишь бы только ей было хорошо.

— Ли, завтра выходит Де Витт. Думаю, мне стоит с ним поговорить, возможно, даже взять в помощники Фогеля и Кенига.

Ли пнул ногой корзину с мусором. На пол полетели скомканные салфетки и пустые стаканчики из-под кофе. Сидевшие за другими столами повернули головы в нашу сторону. И тут зазвонил его телефон. Ли взял трубку.

— Отдел по расследованию убийств. Сержант Бланчард.

Я уставился на свои записи, Ли слушал звонившего. До среды — дня, когда мы собирались завязать с расследованием этого дела, оставалось, как мне казалось, еще целая вечность, и сейчас я думал не об этом, а о том, можно ли отучить Ли принимать амфетамин. Потом стал мысленно представлять Мадлен Спрейг — она возникала перед моими глазами уже в сотый раз после того момента, когда заявила: «С тобой я не прочь...» Ли слушал звонившего уже длительное время, без всяких вопросов и комментариев. Мне вдруг захотелось, чтобы мой телефон тоже зазвонил и отвлек меня от мыслей о Мадлен.

Наконец Ли положил трубку. Я спросил:

— Что-нибудь интересное?

— Еще один псих. Так с кем у тебя сегодня свидание?

— С соседской девчонкой.

— Девчонка красивая?

— Просто конфетка. Напарник, если после вторника я увижу, что ты под кайфом, то устрою еще один бой Блайкерт — Бланчард.

Ли изобразил неземную ухмылку.

— Нет, Бланчард — Блайкерт, и ты снова проиграешь. Я заварю кофе. Тебе сделать?

— Черный, без сахара.

— Уже делаю.

* * *

Я принял сорок шесть звонков, и только половина из них была от более или менее здравомыслящих людей. Ли ушел сразу после обеда, а я остался печатать новый отчет Расса Милларда, который мне всучил Эллис Лоу. В отчете говорилось, что Рыжего Мэнли отпустили домой к жене сразу после того, как проверили на детекторе лжи и провели еще несколько других проверок, и что к настоящему времени все любовные письма Бетти Шорт были тщательно изучены. Некоторые из ее воздыхателей были установлены и исключены из списка подозреваемых, так же как и большинство парней на ее фотографиях. Работа по опознанию остальных ее приятелей продолжалась. Позвонили из «Кэмп Кука» и сообщили, что солдат, избивший Бетти в 43-м году, погиб во время высадки в Нормандию. Что же касается многочисленных «замужеств» и «помолвок» Бетти, то в результате проверки, проведенной в сорока восьми штатах, выяснилось, что ни в одном из них записей о ее браке не зарегистрировано.

Далее пошла рутина. Номера автомобилей, которые Ли записал во время своей засады в гараже Нэша, оказались чистыми. Затем в отчете сообщалось о том, что в в полицейское управление Лос-Анджелеса и на коммутатор округа ежедневно поступало до трехсот звонков по этому делу. На данный момент уже девяносто три человека признали себя виновными в совершении этого убийства, четверо из них были отъявленными психами, у которых действительно не было алиби, и сейчас они находились в тюрьме при городском суде, ожидая психиатрической экспертизы и возможной отправки в психушку. В самом разгаре были допросы возможных свидетелей, проживающих на территории района, где произошло убийство, — для этого было выделено 190 человек. Единственным лучиком света был допрос, проведенный мной 17 января, в результате которого нам стало известно о Линде Мартин / Лорне Мар-тилковой: ее видели в нескольких барах района Эн-сино, и туда заслали несколько команд для ее поимки. Закончив печатать, я был уверен, что убийца Элизабет Шорт так и не будет найден, и поэтому поставил на такой исход дела — двадцатку на «Не будет раскрыто: 2 к 1» в тотализаторе, организованном на участке.

* * *

Я позвонил в дверь особняка Спрейгов ровно в 20:00. На мне был лучший наряд: синий блейзер, белая рубашка и зеленые фланелевые брюки. Чтобы добраться сюда, я разоделся как дурак, прекрасно зная, что, как только мы приедем ко мне домой, эта одежда мне уже не понадобится. Десять часов у телефона все-таки сказались на моем самочувствии, и, даже несмотря на душ, который я принял на участке, я был не совсем в своей тарелке, в левом ухе до сих пор не улегся гул от телефонных звонков.