Гиблый путь - Егор Владимирович Мартынов

– Я боялась открыться, вела себя грубо с людьми, – пробормотала она жалобно, выглядывая сквозь пальцы.

– И как тебя понимать? – сказал он, неодобрительно сдвинув брови.

– Я боялась быть доброй. Ведь добрый и слабый, – одно и тоже. Никому нельзя показывать своей слабости. Доброго человека очень легко обидеть, – объяснила она упавшим голосом.

– Тут ты не права, – горячо возразил Данил. – Доброго человека легко полюбить.

Влада отняла руки от лица и недоверчиво улыбнулась. Пригладив растрепавшиеся волосы, она отвернулась к окну, делая вид, что не расслышала последних слов Данила.

Несмотря на то, что он успел привязаться к бедовой девушке, её странное поведение по-прежнему заводило его в тупик. Он не понимал, что движет ею в упорном стремлении отстранится от людей.

– Наверное, ты просто эгоистка. Поверь мне, я себя вёл точно так же. Никогда не поздно измениться, впустить в свою жизнь людей. Ты такая юная, у тебя всё должно получиться! – произнес он мягко, забирая в свою тёплую руку кончики её ледяных пальцев, выглядывающих из длинных рукавов бушлата.

Владка обиженно насупилась, выдернула пальцы из его ладони, помолчала, шумно дыша и возмущённо заявила:

– У них было двадцать лет… двадцать долгих лет, чтобы как-то помочь мне, хотя бы пожалеть. И что делали они всё это время? Давали надежду, а потом с той же лёгкостью отнимали. – Она всем корпусом подалась к нему, говорила быстро, отрывисто, – знаешь, сколько их было? Я со счёту сбилась. И все страстно желали, чтобы с первого дня знакомства я их называла мамами и папами.

– Ты сейчас о чём? О детдоме? – переспросил Данил, не поспевая за ходом её мыслей.

– В комнату для свиданий директриса выводила лишь тех детей, у которых, по её соображению, был шанс покинуть детский дом, – продолжала она монотонным голосом, с головой окунаясь в воспоминания. – Я чудом попала в эту категорию счастливчиков. Видимых отклонений у нас не наблюдалось. А в душу нам никто не заглядывал. За спиной каждого ребёнка стояло безобразное прошлое. Чтобы воспитать из такого волчонка полноценного человека, нужно приложить ряд усилий, – это вам не щенок. – Владка задумалась, покусывая губы. – Хотя нет, собак приручают, дрессируют. А ребёнок- что- налепил ему банты, натянул платье порюшестее, и за ручку, гулять, – посмотрите, какое у меня чудо! А стоит этому чуду среди ночи разбудить мамочку и папочку страшным криком, как они хватаются за голову и тут же отправляют восвояси, разводя руками – ребёнок безнадёжен, виной всему плохая наследственность. А причем тут наследственность, когда всё что ты помнишь – эти боль, страх и унижение.

Данил мало что знал о тайниках детских душ. Ему всегда казалось, что маленькие дети думают о мороженом и шариках. Родителей он не помнил: отец погиб на войне, мама умерла сразу после его рождения. Должно быть, бабуля с дедом берегли его от серьёзных потрясений. Поэтому он и не догадывался, что маленькие дети способны так страдать.

Бледная от вновь пережитой обиды, Владка не поднимала головы, пристально разглядывая свои ладони.

Данил осторожно взял её за руку. Она больше не сопротивлялась. В ней как будто иссяк запас злости. Тогда он обнял её за плечи, притянул к себе и чмокнул в золотистую макушку.

Она подняла на него чистые, бесхитростные глаза, и Данил заметил, как в глубине их зашевелился страх. Она жадно искала в его лице ответа на вопрос, который не задавала.

Данил сразу догадался о причине её испуга. Многие годы она держала в своём сердце озлобленность на всё человечество. Она не ждала от людей ничего хорошего, поэтому никогда не была обманутой. Теперь, когда Владке удалось выговориться, злость её слезами вылилась из сердца, оставляя после себя пустоту. И чтобы она нашла в себе силы, для борьбы со старой ведьмой, Данилу необходимо было здесь и сейчас подобрать такие слова, которые смогли бы заполнить эту пустоту надеждой.

– Послушай, милая, что я тебе скажу, – начал он подбадривающим тоном. – Ты не выбирала себе приёмных родителей. Тебя не спрашивали, кого ты хочешь видеть в роли мамы и папы. Если бы тебе дали такой шанс, детское сердечко не ошиблось бы в своём выборе. А теперь запомни – это всё в прошлом. Нет больше той маленькой напуганной девочки. Сейчас только от тебя зависит, как сложится твоя жизнь и кто будет с тобой рядом.

Весь оставшийся путь она молча обдумывала его слова. Данил больше не лез к ней в душу. Он устало прикрыл глаза и сразу провалился в сон.

Ему снился Стёпка, маленьким, годовалым, таким, каким он никогда его не видел. Он сидел на холодном каменном полу и тянул к нему маленькие ручонки. Данил наклонился, чтобы взять его на руки, но он вдруг превратился в Павлика и недетским голосом громко сказал: «Просыпайся».

Данил вздрогнул и открыл глаза.

– Просыпайся, – тормошила его Владка, – приехали.

На перроне было ещё холодней.

Он посмотрел на Владку, с улыбкой таящей смех. Она выглядела потешно, натянув воротник его бушлата до самых глаз.

Данил поймал её ледяную ладонь:

– Ну, как ты?

Девушка стрельнула озорными глазами поверх воротника и глухо пробубнила в чёрный мех:

– Есть хочу и спать.

– Потерпи, – сказал он ласково и быстро потянул за собой.

По бугристой, ненаезженной дороге, она, не отставая, следовала за ним, крепко держась за руку. Не зная этих мест, она с тревогой оглядывалась по сторонам, словно каждый куст мог таить в себе какую-то опасность.

Сразу за прудом начали вспыхивать редкие огоньки деревенских окон.

От водоёма потянуло болотной сыростью. Огибая пруд, Данил завороженно следил за чёрным зеркалом воды, прислушивался к слабо шумящему прибрежному тростнику, вздрагивал, когда плескалась большая рыба.

Дрожь его передавалась Владке. Она остановилась, округлила глаза и горячим шёпотом проговорила ему в ухо:

– Ты видишь её?

– Нет, – замотал головой Данил.

– А я её вижу. Она мёртвая, – ахнула Владка, прикрывая ладонью рот. – У неё лицо зелёное… и руки. Она стоит покалено в воде, показывает рукой на деревню и качает головой. Она не хочет, чтобы мы туда шли, – внезапно закричала девушка, испуганно шарахаясь в сторону.

Данил еле успел поймать её за воротник. Она отчаянно замахала руками, но он прижал её голову к своей груди и больше не давал смотреть на пруд.

Подхватив её за талию, он быстрым шагом миновал нехорошее место.

Владка всхлипывала где-то под мышкой, но вылезать не собиралась. Так и семенила рядом, целиком и полностью вручив ему свою жизнь.

Сопровождаемые надрывным лаем деревенских собак, они остановились напротив дома бабки Нюры.

24