Британский качок - Сара Ней

так же неудобно, как я чувствую себя сейчас, подергивание в штанах неудобно и — если оно станет еще больше — будет очень неловко.

Я не могу встать и уйти. Но мне нужно сидеть здесь и перестать думать о сиськах и голой коже.

Джорджия хихикает над чем-то по телевизору, и я ерзаю на месте.

— Тебе не показалось это забавным? — Ее голос прорывается сквозь напряжение, о котором она и не подозревает.

— Хм?

— Ты вообще смотришь? — обвиняет она, ставя фильм на паузу.

— Конечно.

— Что только что произошло?

— Не знал, что будет викторина.

— Ты прав. — Она опускает пульт, снимая фильм с паузы. — Прости. Я не имела в виду… Не бери в голову. Извини.

Она повторяет это дважды, и я чувствую себя жалким.

— Не извиняйся. Я просто поглощен мыслями.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет, все в порядке. Просто был один из таких дней.

Девушка кладет пульт и наклоняется вперед, как будто собирается встать с дивана.

— Хочешь, я принесу тебе что-нибудь с кухни? Я думала о том, чтобы перекусить.

— Эм. Конечно.

Она выжидающе смотрит на меня.

— Что бы ты ни ела, это будет вкусно.

К счастью, она уходит, шаркая по кухне, пока идет фильм — понятия не имею, что происходит на экране, да мне и все равно. Я только знаю, что то, что происходит у меня в штанах, ненормально.

Еще два часа я сижу вот так. Облегчение приходит, только когда забираюсь в постель, как только фильм заканчивается, и натягиваю на себя одеяло.

Пыхтя, поворачиваюсь то в одну, то в другую сторону, не в силах найти удобное положение.

С каких это пор эта подушка стала такой комковатой?

Беспокойный и внезапно безумно возбужденный, говорю «К черту это», прежде чем спустить резинку своих спортивных штанов вниз по бедрам, отбрасывая их в изножье кровати вместе с боксерскими трусами.

Скольжу рукой вниз по животу на короткое расстояние до моего напряженного члена, голос в моей голове рационализирует то, что я собираюсь сделать.

«Это не о ней, это не о ней, это не о ней».

Вот только я вижу Джорджию, когда закрываю глаза. Волосы распущены, застенчивая улыбка на ее губах в ту ночь, когда она подошла ко мне в доме регби. За моими закрытыми веками на ней только спортивный лифчик, сиськи приподняты, кожа загорелая от занятий спортом на улице.

Розовые губы.

«Нет, нет, нет — ее губы не розовые!»

Они… они…

Потрескавшийся.

Бледные.

В них нет ничего пухлого или сексуального.

«Ты чертов лжец».

В данный момент я абсолютно ничего не могу сказать себе, чтобы отвлечься от мыслей о моей соседке по дому, которая, без сомнения, крепко спит или свернулась калачиком в кровати дальше по коридору, не обращая внимания на мои развратные мысли о ней.

«Этот стояк сам собой не спадет».

Я чувствую себя таким мерзавцем.

Таким мошенником.

Чувствую, что подвожу ее, думая о ней таким образом, наименее дружественно, как мужчина может думать о женщине. Вне зоны друзей, вне зоны соседей по дому и прямиком в мою постель.

Я бы никогда не переступил черту.

Никогда.

Но ведь я могу снова закрыть глаза и погрузиться в грезы наяву… в которых Джорджия входит в дверь моей спальни, медленно движется к кровати, стягивает через голову эту мешковатую красную футболку и бросает ее на пол.

В этом нет ничего плохого, не так ли?

— Мне показалось или я слышала, как ты звал меня, — говорит Джорджи, приоткрывая губы, когда подходит ближе, покачивая бедрами — даже одетая в эти нелепые серые спортивные штаны, ее тело великолепно.

Каждый нежный изгиб.

Каждая женственная, подтянутая линия.

— Я тебе для чего-то понадобилась? — спрашивает она, оглядываясь на меня через плечо, лицом к двери, пока наклоняется, выпячивая задницу, сгибаясь в талии, чтобы спустить эти уродливые серые спортивные штаны с бедер.

Я смотрю, приоткрыв губы, член пульсирует между ног.

Неторопливо поглаживаю себя рукой, когда она нарочито выставляет себя напоказ передо мной, стоя в стрингах и том прозрачном лифчике, который я нашел в прачечной, темные соски флиртуют со мной, делая меня тверже.

Покачивает задницей.

Я жажду отшлепать ее.

Она выглядит гладковыбритой во всех нужных местах, но я не узнаю, пока девушка не подойдет ближе, и не смогу погладить ее, ладонь так и чешется, желая пробежаться по всей ее плоти.

Черт возьми, она красивая.

Такая подтянутая и уверенная в себе.

— Что ты делаешь под этим одеялом? — дразнит она мягким голосом, когда подходит, лифчик и трусики волшебным образом оказываются на полу.

Ее грудь невелика, но она покачивается, и мой взгляд опускается к месту между ее бедер.

— Непослушный мальчик… У тебя были грязные мысли обо мне?

Джорджия забирается на матрас, задрав задницу в воздух, скользя рукой по моему животу… вниз по моему тазу… пока не сжимает мой член, медленно водя рукой вверх и вниз. Мучительно медленно.

Вверх и вниз.

Вниз, потом вверх.

Я откидываю голову назад, пока она ласкает мою плоть, мои глаза все еще закрыты, рот приоткрыт от удовольствия.

— О, черт возьми, Джорджия.

Да, вот так — погладь его, детка.

Сильнее.

Я прикусываю нижнюю губу, скрежещу зубами, желая толкнуться бедрами, чтобы кончить быстрее, поглаживаний едва хватает, чтобы удовлетворить меня.

Распаляют меня еще больше.

Я жажду быть внутри ее.

Ее рта.

Ее тела.

Длинными, нежными пальцами она хватает меня за талию.

— Я хочу его у себя во рту, — хнычет она, опуская голову — волосы мешают, заслоняя самый совершенный вид, когда-либо созданный Богом: вид ее великолепных губ, готовых сосать мой член.

— Соси его, — шепчу я, завороженный зрелищем. Тянусь к ее волосам, собирая шелковистые локоны в свои руки, чтобы я мог наблюдать. — Ты такая сексуальная, детка, — бормочу ободряющие слова снова и снова. — Так сексуально.

— Боже, я люблю твой член, он такой вкусный. М-м-м, это все, чего я хочу, — стонет она, облизывая, как будто это эскимо, а я ее любимый вкус.

Только в фантазиях мужчины женщина ненасытна до его члена — это тот сон, от которого я никогда не хочу просыпаться.

Закидываю руки за голову, откидываясь назад, чтобы я мог наблюдать, как она делает всю работу. Смотрю, как ее голова покачивается вверх-вниз на моем члене, глубоко заглатывая его, не задыхаясь, как настоящий чемпион.

Ее рот влажный, теплый и опьяняющий.

— О, черт возьми, Джорджия. — Стон вырывается из моего горла.

Сжимаю ее волосы в одобрении, но ей это почти ненужно.

— Да… да… — Не останавливайся, черт возьми,