Незавершенная месть. Среди безумия - Жаклин Уинспир

К ним приблизились Вебб и Пейши. Вебб протянул Билли руку.

– Вы спасли честь моей жены. Я ваш должник.

– Пустяки, приятель. Ты на моем месте поступил бы так же. Да и всякий другой.

Вебб покачал головой:

– Нет, не всякий. – Он перевел взгляд с жены на Билли. – Бывает, выйдешь на хмельник – а на тебя волками глядят.

Билли нахмурился, хотел ответить, но не стал, только склонил голову набок, взвешивая слова цыгана. Через несколько секунд он сменил выражение лица и хлопнул Вебба по плечу.

– Обещай, что не станешь учинять расправу над Сандермиром. – И с саркастической улыбкой добавил: – По крайней мере без меня.

Вебб кивнул. Мейси попыталась отереть оставшуюся кровь с лица цыганки.

– Тетушка Бьюла меня вылечит. Ухо будет как новое.

Из уважения к цыганским обычаям Мейси больше не предлагала свою помощь. Тем более что ей хотелось узнать, как разворачивались события. Она положила руку цыганке на плечо, чтобы не спугнуть ее расспросами об инциденте.

– Как все было, Пейши? Сандермир говорил что-нибудь, прежде чем напасть на тебя?

Пейши потупила взгляд, но все же начала рассказывать:

– Пошла это я на колонку. Набираю воду в чайник, а тут едет рай – господин. Уйди, говорит, я пить хочу. Я говорю, сейчас уйду, сэр, чайник почти полный. Еще сэром его назвала…

При этих словах глаза Пейши сверкнули от обиды.

– А он за хлыст схватился и ударил меня. Ты, говорит, здесь никто; всех вас, чумазых, говорит, в тюрьме сгною, и вообще, ферма – моя, и хмельники тоже, и колонка, и вода. А потом он на меня набросился, но тут ты подоспела. Говорил, все вокруг – его, и я тоже, и он возьмет, что ему хочется.

– А уж перегаром от него разило за милю, не меньше, – добавил Билли. – Как он еще в седле держится, просто удивительно.

Мейси предложила уйти – от греха подальше. И пусть Бьюла займется ухом Пейши, пока в ранку инфекция не попала. Все вместе они двинулись на хмельник, догнали цыган-сборщиков. Вебб с Пейши забрали свою дочку и пошли прочь. Мейси знала: они вернутся на поляну, к кибиткам. По их ощущениям, это их территория, этакое логово, куда стремится раненый и напуганный зверь.

* * *

Зато Билли, оказавшись на хмельнике, к своим не спешил.

– Что бы это значило, как по-вашему, мисс? Сандермир совсем с катушек съехал, да?

Мейси ответила не сразу:

– Сандермир вот-вот потеряет свою главную опору – землю, которая веками принадлежала его семье. Причем виноват в этом он один. Поместье дает ему определенный статус. Осознавая, что потеря неизбежна, Сандермир все-таки цепляется за остатки былой мощи своего клана. Алкоголь только раскаляет его ярость. В этом человеке чувствуется душевный надлом. Да-да, не удивляйтесь: отвратительный, гнусный, он тем не менее надломлен изнутри, в известном смысле ранен.

Билли поежился:

– Второй раз его застукаю чужую жену лапающим – еще не так раню. Мало не покажется. А удивляться я буду, если завтра ни я, ни Вебб с работы не вылетим. Надеюсь, никогда больше мерзкую Сандермирову физию не увижу.

Некоторое время оба молчали. Потом пошли к семейству Бил, и Мейси сообщила о смерти Саймона. Когда-то Саймон спас Билли жизнь, и Билли крепко об этом помнил. Известие заставило его понурить голову.

– Отмучился, значит, капитан Линч. Видит бог, мисс, я все надеялся, он оклемается, станет как прежде, пока осколком проклятым его не задело. Вы-то сами как себя чувствуете, мисс?

На глаза Мейси навернулись слезы.

– Сносно. Не пойму, потрясена я или нет. Сама жизнь Саймона играла с нами в кошки-мышки, поэтому, когда пришло время ему… уйти, я не смогла поверить в смерть. Столько лет надежда дразнила меня – с той самой минуты, как Саймон был ранен.

Билли шагал дальше, Мейси, глядя в землю, старалась не отстать.

– После похорон вам полегчает, мисс. Знаете, когда все кончено, только и остается, что свыкнуться с горем. Мы вот похоронили нашу Лиззи – и можем теперь лишь помнить ее, ну и – вы понимаете – жить дальше, день за днем. А чувство, будто бредешь, бредешь куда-то, уж и сил нету, а все себя заставляешь – шаг, другой шаг… – Билли помолчал. Ему непривычно было изливать душу. – Порой думаю: когда я ком земли на гробик бросил, это я не яму начал засыпать, а дыру латать в своей жизни.

К корзине, куда семейство Бил собирало хмель, приближался учетчик. Мейси пришлось забыть про меланхолию и заняться срочной выемкой листьев. Ей хотелось спросить Билли, почему он так пристально смотрел на Вебба – словно охваченный секундным потрясением. Но Мейси просто погрузила руки в корзину с хмелевыми шишечками и принялась нащупывать и выбрасывать листья.

Когда учетчик сделал свое дело, Мейси и Билли завели разговор про лондонских мальчиков, только что отпущенных на свободу. Не успели Артур и Джо вернуться к родителям, как вся семья срочно упаковала пожитки и поехала обратно в Шордич.

– Вот досада, – сетовал Билли. – Им деньги нужны позарез, а фермер, жлоб, не платит тем, кто до конца сезона уезжает. Хотя и они могли бы поднапрячься, потерпеть.

Разговор перекинулся на происшествие с Пейши Вебб. Мейси размышляла, идти или не идти сегодня в табор. Она планировала это посещение, но теперь опасалась, что в данных обстоятельствах будет персоной нон грата. С другой стороны, земля, на которой расположился табор, принадлежит Сандермиру, цыгане могут вот-вот сняться с места, а Мейси необходимо еще раз увидеть Бьюлу. Поэтому она наскоро попрощалась с Билли и Дорин и ушла, набросив рюкзак на плечо. Мейси спешила, почти бежала к холму, к поляне. В конце концов, если она заметит враждебный настрой цыган, ничто не помешает ей откланяться.

* * *

Собака спустилась с холма ей навстречу, и вместе они пошли к цыганскому лагерю, а достигнув поляны и увидев Бьюлу – побежали. Мейси замахала рукой. Внезапно оказавшись на свету после густой тени деревьев, она некоторое время различала только силуэты. Бьюла тоже вскинула руку, поманила Мейси.

– Я только хотела узнать, как себя чувствует Пейши.

Мейси уселась на бревне рядом с Бьюлой.

– Ей полегчает, как только мы отсюда откочуем. Еще недельку побудем – и хватит.

– Куда вы направитесь?

– Туда. – Бьюла указала пальцем на север, имея в виду Лондон. – Зимовать там будем. Здесь-то работа, считай, кончилась; для нас уж точно.

Мейси кивнула:

– Ухо у Пейши не воспалилось?

Бьюла кликнула невестку, сидевшую на коленях и крошившую овощи в кастрюлю. Пейши оставила свое занятие, поднялась, подошла к Бьюле.

– Покажи ухо, – велела Бьюла.

Молодая цыганка отвела прядь черных волос и явила мочку, плотно залепленную темно-зеленой субстанцией.