Пленных не брать - Сергей Соболев

— А сейчас чем он опасен? Его ведь уволили из госбезопасности.

— Во-первых, — начал перечисление Хейс, — деятельность его фонда приносит нам большие убытки. У наших приятелей из-за него сорвался целый ряд многообещающих сделок. Во-вторых, среди российских политиков, бизнесменов и предпринимателей найдется немало таких, которые с радостью принялись бы заново делить русский пирог. Имеется масса обиженных, которые считают себя обделенными. Речь идет о пересмотре итогов приватизации, а если трактовать шире, о пересмотре темпов и направленности реформ. Если события начнут развиваться по такому сценарию, нашим интересам в России может быть нанесен огромный урон. В-третьих, мы располагаем сведениями, что Щербаков передал русскому лидеру некие документы, компрометирующие в глазах президента многих преданных нам людей. Как вам известно, в России у нас имеется немало верных союзников, они обратились к нам с просьбой помочь им нейтрализовать происки Щербакова. Нужно раз и навсегда отбить желание у некоторых заниматься подобными вещами.

И наконец, четвертое. Мы заинтересованы в получении исчерпывающих сведений о русских разведсетях в Америке и Западной Европе. По имеющимся у нас данным, часть этих сетей Щербаков законсервировал либо замкнул непосредственно на свою организацию.

— Теперь я понимаю, почему правительство столь обеспокоено сложившейся ситуацией, — задумчиво произнес Паркинсон. — Теперь что касается Брэдли. Вы утверждали, что это будет второстепенный этап операции.

— Заранее трудно все предусмотреть, Рич. Сейчас это направление мне видится перспективным.

— Как далеко мы можем зайти?

— Так далеко, как того потребуют от нас обстоятельства, — жестко отрезал Хейс. — Скажите, Рич, эти двое, Маховски и Тофлер… Кто-нибудь из них работал прежде в ЦРУ?

— Тофлер. В оперативном управлении, отдел особых операций.

— Это хорошо, что среди них имеется человек из агентства, — не скрывая удовлетворения, сказал Хейс. — Откуда к вам пришел Маховски?

— Он служил в ССО, затем один контракт в «Дельте», после чего вернулся в армию, командовал батальоном в Италии и Боснии.

Хейс на некоторое время погрузился в размышления.

— Скажите, Рич, вы готовы пожертвовать своими людьми? Этими двумя, Маховски и Тофлером?

На лице Паркинсона промелькнуло облачко недовольства.

— У нас не принято подставлять своих коллег, мистер Хейс. Неужели нельзя обойтись без подобных крайностей?

— Мне очень жаль, Рич, но это так. Хотелось бы думать, что ничего плохого с ними не случится, но боюсь, у нас будут потери.

— Как скажете, мистер Хейс, — бесстрастным тоном произнес Паркинсон. — Мне приказано выполнять все ваши распоряжения.

Первым делом Брэдли заглянул к миссис Данлоп. Сюзэн болтала с кем-то по телефону, прижимая трубку плечом, ее пальцы порхали по клавиатуре компьютера. Увидев в дверях Брэдли, она сказала в трубку: «Минутку», осуждающе покачала головой.

— Ну и наделал же ты вчера переполоху… Отправил своих?

Брэдли все это время прятал правую руку за спиной, теперь он ее вытащил, в руке у него оказался букет роз.

Миссис Данлоп засмущалась, как молоденькая девушка, но Брэдли все же удалось уговорить ее принять цветы.

— Какие вы все же ветреные, мужчины! — Сюзэн улыбнулась своей доброй улыбкой. — Не успел попрощаться с Кэт, как тут же принялся раздаривать женщинам цветы.

— Сюзэн, ты давно заслужила от меня розы. Меня кто-нибудь спрашивал?

— Было несколько телефонных звонков. Держи, Майкл.

Она протянула журналисту лист бумаги. Слева номера телефонов, справа фамилии. Он быстро пробежал глазами недлинный список, после чего отчеркнул три номера.

— Дорогая Сюзэн, если не трудно… Позвони этим людям, скажи, что завтрашнее мероприятие переносится. День и время я сообщу дополнительно. Я бы и сам мог позвонить, но мне чертовски неловко.

На завтрашний день у него была запланирована поездка в бизнес-клуб на Новокузнецкой, принадлежащий Борису Березовскому, от этой затеи также придется отказаться.

Миссис Данлоп покачала головой, но пообещала выполнить все его поручения.

— Я буду у себя в кабинете, — сказал Брэдли. — Хочу немного разобраться с архивами.

К счастью, Шеридана где-то носило по его репортерским делам, так что кабинет оказался на время в полном распоряжении Брэдли. Репортер открыл своим ключом один из ящиков двухтумбового стола. Здесь у него хранились дискеты с подготовительными материалами к ненаписанной книге. Пересчитал их и убедился, что все на месте. Взял из шкафа запасной кейс, сложил туда все дискеты. Его архив хранился в Балтиморе, часть дискет он передал Вике два месяца назад.

Брэдли щелкнул замками кейса, набрал шифр. Затем немного подумал, вновь его открыл и нашел ту дискету, которой он особенно дорожил. Здесь хранились сведения, связанные с фондом Щербакова. Если бы мистер Кук получил возможность ознакомиться с этими записями, ему бы там многое пришлось не по душе.

Репортер сунул дискету во внутренний карман пиджака, кейс поставил обратно в шкаф. Вечером он увезет дискеты на Кропоткинскую, а там найдет возможность передать их в надежные руки.

В его распоряжении всего двое суток. Для того, чтобы хотя бы вчерне изложить свою версию событий. Не стоило питать иллюзий, что его материал будет когда-то опубликован. Эту работу он решил проделать прежде всего для самого себя.

Брэдли только сейчас понял, как долго он готовился. Иногда подобные вещи происходят с теми, кто чувствует близкое дыхание смерти. Эти люди вдруг теряют интерес к окружающему их миру, спешно приводят свои дела в порядок, составляют текст завещания, подыскивают место на кладбище и обзаводятся похоронным инвентарем.

Репортер уселся в кресло, поставил рядом пепельницу, закурил. Его мысли вернулись к недавнему разговору в «президентском» номере гостиницы «Националь». Он задумался о природе таких людей, как Гартнер, Маклиллан, Кук, — имя им легион, — а также о том, какая непростая задача выпала на его долю.

Майкла Брэдли, спецкора «Вашингтон пост» и лауреата престижной Пулитцеровской премии, нельзя было причислить к разряду наивных людей. Девять лет, проведенные им в сердце России, открыли ему глаза на многие вещи. Пусть даже у него не такой широкий кругозор, как у резидента американской разведки в Москве Джорджа Гартнера или сурового седовласого джентльмена, который ставит себя на одну ступень с президентом Соединенных Штатов, но, когда речь идет о России, Брэдли и сам мог бы кое-чему их поучить. Кук признал, что аналитические обзоры Майкла Брэдли прилежно штудируют эксперты ЦРУ и госдепа. Не зря ведь вокруг него нынче вьются все эти резиденты, консультанты и советники. Да и русские, похоже, ценят его таланты, иначе откуда взялся столь пристальный интерес к его скромной особе?