Тингль-Тангль - Виктория Платова

Что-то здесь не так.

А хуже всего Микины разговоры про книжки. Васька прекраснознает, что на свете существуют книжки, она миллион раз держала их в руках,рассматривала картинки, гладила обложки – в книжках можно много чего найти,каким-то удивительным образом черные полоски на белой бумаге трансформируются вистории. Да такие истории, что прямо дух захватывает.

Мама умела извлекать истории из черных полосок, и папа умел– но на то они и мама с папой.

А теперь оказалось, что и скучная Мика обладает этимчудесным даром, кто бы мог подумать! Каждый вечер она устраивается рядом сВаськиной кроватью, и, раздуваясь от собственного величия, демонстрирует дар,тем самым унижая Ваську. Васька не очень-то вслушивается в то, что произноситМика, она молча наблюдает за тем, как из круглого Микиного рта то и деловыскакивают эльфы, драконы, тараканища и немытые тарелки из «Федориного горя»;как движутся Микины веки, перескакивая со строчки на строчку – истории неполучается.

Во всяком случае, она не такая яркая, какой могла быть висполнении мамочки. Мамочка как будто брала Ваську за руку и уводила вволшебный мир, и заставляла Ваську смеяться, и заставляла замирать отстраха, – давать руку Мике Ваське совсем не хочется.

Той самой Мике, которая постоянно бубнит: ты должна учитьсячитать, Васька. Скоро в школу, скоро в школу, скоро в школу!

Васька честно пробовала учить буквы – еще с мамой, –получалось не очень-то хорошо. Она знает, как звучит каждая буква, но плохопонимает, как она должна выглядеть. Как будто перед ней высится целая горакрошечных пазлов, но найти нужный нет никакой возможности. Гора пазловпреследует Ваську, единственная возможность нейтрализовать ее – кладовка.Темнота никогда не пугала Ваську, а с некоторых пор и вовсе стала ее другом. Вкладовке она не думает о книжках и о том, что не умеет читать книжки; она недумает о Мике, она вообще ни о чем не думает. Ей некогда думать – она видитразные картинки, в основном это рыбы, плававшие в Красном море, а еще –воздушные змеи, а еще воздушные шары и множество приятных глазу маленькихсуществ: хорьки, стрекозы, крабы, морские ежи, лягушата с желтым брюшком. Имножество приятных глазу маленьких вещей: ножи с двенадцатью лезвиями,увеличительное стекло, игральные карты, кость от домино «Дубль-Пусто»,колокольчик с насечками, глиняная свистулька, стойкий оловянный солдатик. Иникто из этого множества не требует, чтобы Васька учила проклятые буквы, никтоне говорит, что она вырастет неучем и вся ее будущая жизнь будет бесконечнойцепью страдании.

Мамочка и папочка не являлись Ваське ни разу.

Но, может быть, завтра появятся?

Мика и ее подкаблучник дядя Пека озабочены совсем другимипроблемами: в один прекрасный день они ведут Ваську к врачу. Намерения у пиксамые благие: избавить ребенка от горы пазлов, заполонивших его голову.

Именно так этот исторический поход интерпретирует Васька.

Воспоминания о нем ужасны.

Врач (с унылым лицом Мики и фальшивыми манерами дяди Пеки)мучает ее вопросами, показывает какие-то картинки (понять, что на нихизображено, невозможно), заставляет произносить вслух буквы и слова, которыеначинаются на эти буквы. А потом, с гнусной улыбкой, предлагает найти произнесенныебуквы на карточках.

И в ту же минуту оказывается послан Васькой насловообразование из трех букв, которым частенько пользуются ее дворовыеприятели. Смысл словообразования не совсем понятен Ваське, но на врача онпроизводит потрясающее впечатление.

Из его кабинета Васька вышла с диагнозом дислексия.

Очевидно, это как-то связано с книгами, читать которые онапо-прежнему не в состоянии.

Потом было еще несколько врачей, а потом из их жизнинавсегда исчез дядя Пека, и только Мика – блаженная дурочка Мика – осталась. Иостается до сих пор.

…Пора бы открыть глаза и разжать сведенные пальцы.

Продолжая держаться одной рукой за Ямакаси, Васька подноситк лицу другую: так и есть, на ладони проступила красная полоска, ее нечастыепогружения в детство никогда не проходит бесследно. Ямакаси уже мчится поТроицкому мосту, к запаху кровельного железа прибавился запах нечистых перьев,и зачем только Васька затеяла разговор о Мике?

– Ты там случайно не заснула? – Ямакаси стараетсяперекричать ветер с реки. В какой-то момент ему это удается.

– Нет, а что?

– Молчишь всю дорогу.

– Разве?

– Мы говорили о твоей сестре, и ты вдруг замолчала. Оначто, такая сука, что слов нет?

Назвать Мику сукой было бы слишком просто. Мика сложнее,гораздо сложнее. Или пытается быть сложной, чтобы хоть как-то заинтересовать всебе кого бы то ни было. Ваську – в первую очередь. Именно так: она пытаетсябыть сложной, пытается быть доброй, пытается быть нужной. Все эти годы Мика нина секунду не прекращала попыток, она сплела из них целую паутину и самапревратилась в паука. Теперь паук сидит в центре паутины и ждет, когда в неевлипнет привлеченная добротой и состраданием жертва. И не дай бог влипнуть:паук тотчас же подскочит, впрыснет яд, обездвижит и окуклит, обволочетпаутиной. И – все, привет.

Был человек и нет человека.

Внешне Мика совсем не похожа на паука. Объективности ради,ее можно назвать даже симпатичной: светлые волосы, приятное, хотя и немногопресное лицо, гладкая кожа, в чертах – ни одного изъяна. Мика так жебезупречна, как и ее поведение. Странно, что при таком наборе добродетелей унее никогда не было мужчины. Мужчины почему-то совсем не интересуют Мику, аведь Васька знает как минимум одного, кто хотел бы трахнуть ее блаженнуюдурочку-сестру, и еще одного, кто хотел бы жениться на ней, и еще полсотни, ктохотел бы стать заправкой в ее салатах. И еще полмиллиона, кто хотел быпоселиться на кухне, где царствует Мика, навсегда.

Кулинарные таланты паука раздражают Ваську.

В них есть что-то опасное, ненастоящее.

Блюда, которые готовит паук, вызывают настоящий психоз,заставляют людей совершать несвойственные им поступки, заставляют произноситьнесвойственные им слова, они – хуже любого психотропного препарата. Сравнение сгероином тоже подойдет. До тех пор пока Мика будет раздувать дьявольскуюдуховку и орудовать дьявольскими ножами, поток жаждущих приобщиться кзатейливому меню «Ноля за поведение» не иссякнет никогда.

Васька ни разу не прикасалась к блюдам, которые готовитМика.

Сколько ей было, когда все началось? Одиннадцать,двенадцать?

Что-то около того.

Раньше Мика не отличалась никакими особыми способностями вобласти кулинарии, примерно варила каши и бесцветные овощные супы, покупалаполуфабрикаты и изредка баловала Ваську высококалорийными приветами из «Макдоналдса».

И все.