Я превращу твою жизнь в ад - Алекс Анжело

– Зачем бы ты тогда пришла? – прожевав, Дарла стрельнула в меня хитрым взглядом.

– Просто так. – Присев на стул, я постаралась, чтобы голос звучал небрежно.

Изогнув бровь, девушка звучно фыркнула.

– Ты плохо врешь.

– Я не старалась, – сказала и вспомнила когда-то услышанную фразу: «Глаза выдают тебя с потрохами». Что не так с моим взглядом? Почему он так сказал?

– Убедительно лгать – сложно.

Раньше мне казалось наоборот… Но остальным виднее. Мне надо потренироваться – на случай встречи с отцом Конкордии. В последнее время нервы как натянутая струна, даже удивительно, что я до сих пор нормально сплю.

– Ладно. Вообще-то я хотела тебе кое-что показать. Нашла у себя в комнате, а как прочитать – не знаю, – решила перейти к делу, доставая из рюкзака записную книжку.

Дарла вытерла ладонь о полотенце и требовательно протянула руку, дожевывая булочку. Усмехнувшись, я передала ей книжку. Сердце подскочило, а волнение накатило слишком стремительно, чтобы остаться незамеченным.

Дочь ректора покачала головой, будто осуждая меня, но вслух ничего не сказала, кроме:

– Это скрытник. – Она провела двумя пальцами по металлическому корешку в длину, а потом одним в ширину. Книга ярко мигнула красным, словно полицейская мигалка. Скривившись, девушка проделала то же самое, только в другой последовательности, и свет вновь озарил помещение. – Не получилось, – резюмировала она, возвращая мне книжку.

– Что значит скрытник? Объясни. – Пальцы коснулись металлической пластины – она была горячей, как раскалившаяся под летним солнцем водосточная труба.

Дарла пододвинулась ближе:

– Это артефакт, что-то вроде хранилища информации. Видишь слой магического металла?

– Да.

– Его надо правильно коснуться, чтобы написанное проявилось. Но обычно в день не больше двух попыток, и сегодняшние я уже израсходовала.

– А его можно как-то взломать? Должен же быть выход!

Девушка покачала головой.

– На то он и скрытник, что нельзя. Попытаешься влезть в его устройство, – она постучала ногтем по металлической пластине, – и жди неприятностей. Мастера любят оставлять сюрпризы.

– Значит, мне остается только ежедневно подбирать ключ… – задумчиво протянула я, тяжело смотря на артефакт. Никто не говорил, что будет легко, но теперь это казалось почти безнадежным.

– Ну, или вспомнить, – легкомысленно добавила Дарла.

– Не могу. В голове пустота, – отчаянно прошептала я, думая не о памяти Конкордии, а о своей.

Люди так хрупки, а я вдвойне. Не в своем теле, без магии и сил. В памяти, как обрывок старой киноленты, всплыл разговор:

– Эмма, что бы ты выбрала: горы или море? – спросила одноклассница.

– Горы, – сразу ответила я.

– Почему?

– Свежий морозный воздух пьянит. От жары я устаю, она лишает сил.

Я уже не помнила ни имени девушки, ни сколько лет нам было.

Обычная бездумная болтовня внезапно наполнилась смыслом. Я будто в самом пекле, надо лишь вытянуть руку – и коснусь опаляющего солнца.

Горная прохлада, снег, ветер… Надеюсь, когда-нибудь они настигнут меня.

– Райалин! Ты куда ушла? – Лицо Дарлы резко всплыло передо мной. Девушка сощурила глаза, смотря с подозрением.

– Извини. Просто задумалась.

– Подозрительно много мыслей для той, что потеряла память.

– Сама говорила, я поумнела, – с мрачной иронией парировала я.

– Верно. Подловила, – бросила Дарла, доставая из ящика мешочек с конфетами, точно такой же, что был у нее с собой во время нашего разговора под лестницей. – Как прошла встреча с командой?

– Лучше ожидаемого. – Я не желала раскрывать всех подробностей.

– Ясно, – проговорила она, забрасывая в рот конфету.

Дарла что-то скрывала… Но я не спрашивала об этом, как и она не интересовалась моими странностями. Такой расклад был мне по душе.

– Ты на вечеринку-то пойдешь? – неожиданно спросила она.

– Какую вечеринку?

– Они тебе не сказали? – Дарла обернулась.

– Нет, никто ничего мне не говорил, – отозвалась я, возвращая скрытник в рюкзак. – О какой вечеринке речь?

В аудитории по ядам стол магистра находился за специальной сеткой из магического металла.

В первое занятие преподаватель активировал ее, когда экспериментировал и рассказывал о новой отраве. Сегодня защита была опущена, а на полу стоял высокий прямоугольный ящик, накрытый серой тканью.

В прошлый раз я сидела на третьем ряду и сегодня решила ничего не менять.

Я достала блокнот и ручку, повесила рюкзак, села на стул и, глубоко вздохнув, легла грудью на стол, закрыв глаза.

Медленно, но верно аудитория наполнялась звуками. Студенты занимали места, их разговоры смешивались в равномерный гул, а моя голова будто отяжелела.

Одинокий звук – стук пальцев о деревянную крышку стола – заставил меня встрепенуться.

Лефевр? Он напоминает о себе?

Я проследила за некромантом, пока тот не ушел на несколько рядов назад. Клайм кивнул. Ридж махнул рукой. А я машинально улыбнулась.

Ну хотя бы рядом не сел. Мои мысли все еще метались, подобно урагану.

Вспомнился вчерашний разговор с Дарлой. Сегодняшняя вечеринка – еще одна традиция, которую никто не нарушал.

Накануне Герадовой ночи прошлый победитель приглашает всех к себе. Если же этот человек уже окончил академию, то разгорается настоящий спор о том, кто займется организацией.

Считается, что это приносит удачу в игре. Только почему в этом году все собираются у Клайма, оставалось загадкой. Где логика?

И эта загадочная троица промолчала…

Когда магистр вошел, почти все места оказались заняты.

Студенты поглядывали на нечто прикрытое тканью и переговаривались. Я задумчиво вычерчивала в блокноте линии, пирамидки и неосознанно перешла на граффити из местных букв.

Я неплохо рисовала и на Земле собиралась стать архитектором. В то недолгое время, что я ходила в художественную школу, учительница часто меня исправляла: «Мы не рисуем, а пишем».

На самом же деле одного таланта мало, нужны усидчивость, которой мне всегда не хватало, и опыт.

Надо рисовать постоянно, каждый день. Возьми я сейчас карандаш, кисточку, пастель и попробуй создать что-то серьезное, собственные руки покажутся деревянными и чужими.

– Что, если вас отравили неизвестным ядом? – прокаркал магистр сухим старческим голосом.