Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию - Дэниел Сигел

Что касается внимательного осознавания, то здесь мы можем предположить, что сдвиг активности в сторону левой префронтальной коры на фоне практики снижения стресса с помощью внимательности может быть связан не только с состоянием приближения к источнику ощущения, но и с вовлечением «описательной и обозначающей» повествовательной функции левого полушария. Наше непосредственное переживание жизни стало бы совсем другим, если бы мы приближались к содержанию собственного сознания, а не убегали от него. Способность описывать словами дает нам возможность поделиться своими ощущениями с другими и еще эффективнее делать это в отношении самого себя.

Нарративное повествование начинается как нелингвистический процесс и, по всей видимости, погружено и вплетено во внутренне присущую мозгу склонность к сортировке, выбору и сборке мириадов репрезентаций в рамках его обширных нейронных сетей. Задолго до того, как появляются слова, наш мозг создает невербальные повествования, объединяет в ансамбли выбранные сети паттернов сопряженной нейрональной активности, что далее служит функции упорядочения нашего мироощущения. Даже восприятие на его самом нижнем, фундаментальном, уровне – в конечном счете результат такой сборки.

Внимание помогает избирательно направлять обработку информационного потока. Ансамбли нейронных представительств в невербальных кластерах нейронных сетей, эти не облеченные в слова повествования, помогают организовать уже поток содержательной информации. В свою очередь, сознательное внимание – осознавание специфической сенсорной области – может придать сознанию способность отбирать образцы ансамблей, а затем упорядочивать их, отбирая для дальнейшей работы одни и отбрасывая другие.

Если осознавание, вовлекая активность латеральной префронтальной области, сопрягается с метапознавательной гибкостью, самонаблюдением и телесно обусловленной регуляцией активности срединных префронтальных участков, то мы получаем возможность изолировать автоматические кластеры паттернов возбуждения.

Вооружившись этим более полным ощущением внимательного осознавания, выходящим за пределы простого осознавания, мы можем снизить вероятность активации в тех представительствах нисходящих инвариантов, которые были созданы памятью и формировали и ограничивали текущие ощущения.

Внимательное осознавание полнее, чем просто внимание к настоящему мгновению, чем простое осознавание, для которого не обязательно нужна активация срединных префронтальных участков. Такая гипотеза позволяет провести исследования, которые помогут подтвердить ее истинность. Представляется, что просто, без внимательности, осознавать ощущения настоящего – то же, что ощущать автоматизм нисходящих влияний и не иметь возможности вмешаться, потому что без метасознавания эти инвариантные репрезентации незримы. Они не видимы и не воспринимаются как активность сознания, а принимаются за чистую монету.

Напротив, внимательное осознавание позволяет устранять автоматизм. Возможно, измерения «отражения», участвующие во внимательности, включают в себя восприимчивость, самонаблюдение и рефлексивность и создают способность устранять автоматическое влияние инвариантных репрезентаций и, таким образом, необходимы для процесса внимательного осознавания. Это помогает прояснить роль «наблюдения» как четко очерченной грани внимательности, характерной только для тех, кто имеет опыт медитации, потому что у них наблюдение очищено и позволяет выявлять помехи с большей эффективностью благодаря приобретенным навыкам.

При активном наблюдении можно рассчитывать на преимущественную активность левого полушария. Нарративно-повествовательная функция рассказчика и наблюдающего «свидетеля» со стороны левого полушария могут проявлять положительную корреляцию с состоянием приближения с вовлечением функции наблюдателя, способного заметить незримые прежде нисходящие влияния и устранить их автоматичность. С этой точки зрения мы можем считать левосторонний префронтальный сдвиг феноменом, позволяющим слоям внимательного осознавания освободиться от автоматической активности и в других областях мозга.

Что находится за нисходящими влияниями, какова их движущая сила? Каким образом мы можем «видеть непосредственно»? Мы исследовали один аспект осознавания, состоящий из четырех потоков: ощущения, наблюдения, концепции и знания. Где именно нисходящие влияния оказывают формирующее воздействие на эти потоки? Представляется, что наблюдение являет собой нечто вроде свидетельствующей нейтральности, которая обеспечивает ясное, хотя и бездействующее, видение внутреннего процесса самого сознавания как такового.

Концепции, напротив, наполнены влияниями инвариантных репрезентаций. Возможно, когнитивная внимательность представляет собой попытку ослабить ограничения, наложенные преждевременным «отвердением категорий», но при этом все здание наших знаний оформлено лингвистическими и семантическими структурами усвоенных ассоциаций. А как быть с ощущениями? Мы уже видели, что путь от непосредственного ощущения к комплексному собранному восприятию фильтруется нисходящими предвзятостями и предпочтениями, формирующими наш текущий опыт в соответствии с тем, что усвоено нами ранее.

Неконцептуальное знание, вероятно, представляет собой более глубокий поток представлений, остающийся вне зоны досягаемости для радара инвариантных влияний. Как мы видели в главе 5, чистое «я» (ipseity) есть голая самость, которая может скрываться ниже уровня нисходящего влияния. Возможно, неконцептуальное знание – на самом деле достижение состояния бытия, которое определяется чистым «я» нашей глубинной, бессловесной сущности. Если это так, то познающий поток осознавания, наряду с непосредственным ощущением до появления восприятия и наблюдателя, – способ, которым мы ощущаем то, что находится ниже влияния нисходящего порабощения.

Растворяя предвзятые идеи и реакции, эти устойчивые нисходящие влияния, стоящие на пути переживания настоящей реальности, мы ступаем на трудный путь. Сама мысль о том, как отбросить эти идеи, уже представляется несколько парадоксальной. Вопрос решается в какой-то степени с помощью непосредственного переживания. При наличии доступа к непосредственному переживанию из состояния внимательного осознавания ощущается голая сущность, и другие процессы становятся доступными наблюдению в виде простой ментальной активности, каковой они в действительности и являются.

На самом деле это вечный пожизненный вызов, и архитектоника мозга как устройства осмысления мира, распознавания паттернов, предвосхищения ассоциаций приводит к неизбежности столкновения с ним. Сейчас я нахожусь на той стадии развития, когда нисходящие влияния ощущаются мной в полной мере. Возможно, когда-нибудь они исчезнут, и я расскажу вам об этом… Но, как написал в 1985 году мой любимый профессор Боб Столлер, «возможно, тогда, через 100 лет, сидя на корточках, как мастер дзен, я наконец напишу ясную и отчетливую фразу. Но в этой фразе не будет слов». Во всяком случае сейчас я чувствую именно это – потоки в долине. Это великолепное зрелище, но концепцию различных потоков я могу донести до вас лишь бледными словами.

Кабат-Зинн писал об этой трудности концептуального знания в очень красноречивой манере, когда утверждал, что учитель, преподающий внимательность, должен сам заниматься практиками внимательного осознавания: