Влюбленный холостяк - Данелла Хармон

— Я спросил, может, нам остановиться?

— Когда-нибудь… но не сейчас.

Его густые черные ресницы прикрыли глаза, в которых могло бы читаться торжество, и он принялся снова целовать ее. Он выдернул ее рубашку из-под собранных на поясе нижних юбок и снял вместе с жакетом, затем перевернул ее на живот, расшнуровал корсет и отбросил его. Он освобождал ее тело так, словно очищал какой-то экзотический фрукт. Наконец на ней осталась лишь нижняя сорочка, которую он решительно приподнял. Теперь Эва была почти обнаженной, и его ладонь поглаживала ложбинку внизу ее спины и ласкала ягодицы. Ковер слегка покалывал ей щеку, волосы сбились под виском. Он снова аккуратно перевернул ее, и Эва зажмурила глаза, когда его лицо прильнуло к ее груди, целуя и лаская. Его рука легла на талию, затем его пальцы скользнули по внутренней поверхности ее обнаженного бедра, приближаясь к потайному месту между ног. Она горела от страсти. Между ног было мокро. Она глубоко вздохнула и развела ноги, когда его пальцы раздвинули влажные завитки волос и медленно, со знанием дела скользнули внутрь.

— О-о-ох… — Эва судорожно вздохнула и выгнулась всем телом, когда он потянул губами ее затвердевший сосок, который по-прежнему прикрывала влажная ткань. — Ох, Блэкхит… не понимаю, как я позволила вам сделать это… как вам удалось лишить меня самообладания и заставить поддаться…

Его ладонь лежала у нее на лобке, пальцы все глубже проникали под влажное тепло складок ее сокровенной плоти, а большой палец играл с жемчужиной над ней, пока кровь в ней не заклокотала и ее сознание не погрузилось в туман.

— Это ощущение обоюдно, моя дорогая.

— Благодарение Богу… мне невыносима мысль, что наше влияние друг на друга односторонне.

Свободной рукой он прижал ее ладонь к своему возбужденному члену, который показался Эве таким большим, что она удивилась, как только материя не лопнула под этим напором.

— Вот, моя дорогая Эва, вам и доказательство, что мы в одинаковом состоянии. Вы моя слабость, и были ею с того самого момента, когда я впервые увидел вас. А теперь не двигайтесь. Лежите и закройте глаза, потому что я хочу любить вас… ощутить вас языком, заставить понять, что делить ложе с герцогом Блэкхитом — это вовсе не страшная пытка, как вы себе это представляли.

Если его пальцы, погруженные в ее жаркое, влажное гнездышко между ног, еще не довели ее до полного исступления, то уж эти слова точно сделали свое дело. Эва, которую обдало томительным жаром, опустилась спиной на ковер и расслабилась… во всяком случае попыталась. Он лег на ковер рядом с ней, огонь его тела обжег ее, а его ладонь лежала в самом низу ее живота, в то время как большой палец раздвигал складки ее внешней плоти… подготавливал ее… ласкал ее.

Губы герцога скользнули по нижней части груди Эвы.

По ложбинке над животом, потом еще ниже.

Вот и завитки шелковистых рыжих волос.

Эва ощутила его небритую щеку на своем животе, его губы на холмике лобка, его дыхание, обжигавшее ее плоть… и вот первое нежное прикосновение его языка, который тронул самое чувствительное местечко.

Мир вокруг Эвы начал взбухать и опадать пульсирующими рывками. Ее ногти впились в ковер под ней, пот покрыл виски, когда язык Блэкхита заработал быстрей, настойчивей… агрессивней.

Словно издалека слышала она свои пронзительные крики, когда он слегка надавливал ей ладонью на промежность, заставляя еще шире раскрыться ее плоть и не прекращая нежно прикасаться к трепещущему твердому узелку, толкать его языком. Эва почувствовала, что все внутри ее лона судорожно сжалось, все тело напряглось, но она по-прежнему цеплялась за свой рассудок, ощущая лишь непрерывные, безжалостные прикосновения его языка, дикую страсть, овладевшую им, когда он, еще сильнее раздвинув ей ноги, с рычанием, в котором звучало поражение, зарылся лицом в ее сладкое тепло.

Эва утратила контроль над своим телом и выгнулась, вскрикнув, когда по ее телу побежали лишающие рассудка волны наслаждения. Потом она будет вспоминать, как сопротивлялась самой этой мысли, будет поглаживать истертые о ковер ягодицы, а теперь она могла лишь обхватить великолепное тело Блэкхита руками и ногами, когда он расстегнул штаны и опустился на нее в классической позе мужского господства.

Эва радовалась его сладкому натиску, когда он опускался между гладкими бедрами все ниже и ниже, пока его член не прижался к ее томящейся расселине, требовательно заставляя ее шире раскрыться ему навстречу. Ощущение было восхитительное. Всепоглощающее. Затем Блэкхит начал двигаться внутри ее, и Эва почувствовала, как все ее тело, отвечая на эти движения, приготовилось снова нырнуть в океан экстаза.

Он заставлял ее воспарять выше и выше, и когда Эва подумала, что умирает от наслаждения, он освободился и сам, с силой в последний раз войдя в нее и заставив ее тело извиваться и биться на ковре.

Изнемогая от жара, тяжело дыша и ощущая полную опустошенность, Эва лежала под ним на спине, чуть не раздавленная его весом, наслаждаясь томительным чувством, охватившим ее. Его прерывистое дыхание шевелило мокрые волосы, прикрывающие ее шею и сбившиеся на ковре под ней.

Прошло много времени, прежде чем она заговорила:

— Мне следует ненавидеть вас, Блэкхит.

Он приподнял ее, просунул руку под шею и прижал ее к своему все еще бешено колотящемуся сердцу.

— Осмелюсь сказать, мадам, что предпочел бы ваше милосердие.

И только довольно много времени спустя она осознала, что позволила мужчине господствовать над собой.

Она заснула, все еще удивляясь этому тревожному обстоятельству, слишком уставшая, слишком опустошенная и до изумления удовлетворенная, чтобы уделить ему то внимание, которого оно заслуживало.

Усталость заявила о себе и Люсьену.

Долгое время он сопротивлялся ей, не желая понапрасну тратить эти редкие и драгоценные минуты с женщиной, которая была решительно настроена дать их ему как можно меньше. Он получил огромное удовольствие от процесса соблазнения, но не особенно радовался этому. Он торжествовал, что она не потребовала быть сверху для неестественной демонстрации женской власти, хотя и не отказался бы от этого в любое время, когда их посетит желание. Наслаждался переполнявшими его ощущениями… лимонно-лавандовым ароматом, исходившим от ее волос, прикосновением ее тела, которое он сжимал в объятиях, изумительно скроенным, бесконечно желанным телом, распростертым под ним на толстом ковре. Чего еще может желать от жизни мужчина?

Он погрузил лицо в ее волосы, прижавшись губами к ее шее, целуя и покусывая ее кожу. Он любил ее молочную белизну, ее шелковистость, чуть солоноватый вкус. Она замурлыкала от удовольствия. Он обнял ее, расслабился и погрузился в сон.

Перед его мысленным взором мелькали образы, пока он опускался в небытие. Осуждающие глаза Нериссы… усмешки братьев, объявляющих ему, что король издал указ, вынуждающий его жениться на Эве де ла Мурье… сама Эва, умело расправляющаяся с двумя грабителями, свернувшаяся в его объятиях в карете, отрицающая свое влечение к нему с великолепным притворством, которое больше всего ранит ее саму.