Последняя подлодка фюрера. Миссия в Антарктиде - Вильгельм Шульц

Унтерхорст, покидая корабль не по своей воле, имел с собой три чрезвычайно полезных вещи — бинокль, пистолет и зажигалку. Последняя сохранила работоспособность. Единственной мыслью было — скорее согреться — поджечь что угодно, лишь бы согреться. И это было сделано. Еще в Бресте, помнится, он брал у Вероники книжку про какого-то англичанина, попавшего на остров. Книга ему очень понравилась — случай исключительный для Унтер-хорста. Он вообще считал чтение глупым занятием, баловством. Ну, сами посудите — зачем читать чьи-то пересказы, когда мир можно потрогать руками? Книжками для юного Филиппа были рассказы матросов в гамбургском порту. Это было куда красочнее любого самого дорогого издания. Прокуренные, просоленные, небритые… Стремительные обводы океанских лайнеров… Запах пеньки, угля, смоляные борта, потрепанные штормами, паруса, флаги, хлопающие на ветру. Это да… А в книжке буквы, слова — скукота одним словом, а вот про матроса, который жил 26 лет на необитаемом острове, ему понравилось. Имени его он сейчас не вспомнил бы, да и не об этом речь…

Тут почти в нос ему уперлось острие копья. Вот-те-на! Из зарослей на него смотрела чудовищная маска. Лицом назвать это было трудно. То, что эта маска весьма недружелюбно настроена, можно было заключить по звукам, которые она издавала, и по направленному прямо в глаз моряку острию копья Унтерхорст принимал решения мгновенно, и решения это всегда были самые радикальные из возможных. Два выстрела слились в один раскат грома, многократно усиленный эхом. На кожаную куртку Унетрхорста брызнули мозги дикаря. К ногам его рухнуло тело почти без головы. Вокруг колыхались заросли, и несколько голосов, удаляясь, в ужасе кричали на неведомом наречии. Унтерхорсту показалось что-то похожее на «Мас-Мас»!

* * *

Это был, несомненно, великий Мас-Мас. Больше просто никто это не мог быть. У него из руки вылетает огонь! Только что вернулась разведка — они доложили, что человек с кожей, как белые облака, разжег костер сам, по своей воле. Просто пошевелил рукой и разжег огонь… Он поразил Кхетхо ударом грома и молнии, вырвавшемся у него из руки, да так, что вдребезги разлетелась не только голова Кхетхо, но и магическая маска. А это была очень сильная маска. Практически того, кто находился в ней, невозможно было убить. Она отклоняла стрелы, выпущенные с 20 шагов, она становилась непреодолимой преградой на пути копий. А они, неразумные дети Мохайи… О, горе, горе… они не разглядели в пришельце великого Мас-Маса… А сказано же, что это человек с белых облаков. И сам он белый. Ну как они могли такое допустить, чтобы не узнать бога…

Бог к ним пришел, а они его не узнали! Это же трагедия!

И теперь он, разумеется, гневается… И каждый бы гневался на его месте… А потому шанс, конечно, невелик, но попробовать стоит… Надо просить прощения, иначе всех постигнет участь Кхутху…

Спал Филипп в эту ночь, прямо скажем, хреново. То есть почти не спал. Он ждал атаки и не выпускал из рук Walther. Но сон все-таки постепенно одерживал верх над старпомом. Как говорил Накамура — «Не пытайтесь победить в битве с самим собой. Это совершенно бессмысленная битва равных»… И все-таки надо держаться… Но ты не можешь держать вахту вечно, без смены… Не могу, но должен. На секунду он провалился в черную яму, огонь костра стал тускнеть, как электрическая лампочка при падении вольтажа. Нет! Выше голову, старпом! Ты не дашься этим дикарям. В любом случае они заплатят. Есть еще 5 пуль.

Утро было ярким и солнечным. Он все-таки отключился. Дикари не предприняли более попыток атаковать. Но по пальмовым зарослям разносился мерный глухой стук. И он приближался. Тум-Тум-Тум! Тум-Тум-Тум!.. В лесу однозначно были люди. Много людей… Тум-Тум-Тум… Унтерхорст увидел, как по кромке зарослей выстраивается несколько сотен дикарей. Началось! — подумал Унтерхорст… И навел «вальтер» в голову вождю, как он определил для себя. Какие бы они ни были дикари, а военная иерархия у них быть должна. Этот в гигантской шапке скорее всего — вождь. Приоритетная цель.

Увидев, что у Мас-Маса поднимается рука, готовая извергнуть гром, шаман, шедщий по правую руку, начал истерично вопить, метаться и делать знаки… первая цепь остановилась и пала ниц, выкинув вперед руки. С воплем «у-а-ауууууххх!» шаман совершил то же. Вторая и третья цепи сделали так же… Унтерхорст опустил руку. Шаман увидел это, он что-то пролопотал на своем языке… видимо, отчитывал кого-то из нерасторопных. К шаману, пригнувшись, подбежали два воина, обменявшись странными гортанными звуками, они метнулись куда-то в тыл. Шаман протяжно завыл. Умма-а-а-ахахха! И воздел руки к небу. Тум-Тум-Тум! — донеслось из леса. «Мас-Мас!!!» — изрек шаман. И снова стукнулся головой в песок. Что значит этот «масс-мас»? Какое-то приветствие? Ну хрен с вами, пусть будет Мас-Мас… и старпом громогласно отчеканил: «МАС-МАС!!!» Что тут началось!!! Дикари определенно впали в истерику. Женщины и дети, находившиеся во втором эшелоне, истошно завопили и запрыгали. Мужчины в унисон издали звук «Умма-а-а-ахахха!». И распластались на земле, уткнувшись лицами в песок. Унтерхорст инстинктивно держал шамана на мушке, но ситуация стала проясняться. Этот идиотизм стал уже немного развлекать старпома. Похоже, его вовсе не собираются убивать. Похоже, они считают его какой-то важной персоной…

Из глубины леса в сопровождении двух копьеносцев, которых туда только что отослал шаман, двинулась красочная процессия. В центре ее женщины несли огромный куль с цветами и фруктами, чуть позади на палках плыл чудной ковчег, в котором сидел вождь. (Вот он, оказывается, где!) И еще какие-то штуки. Филипп не видел, что это было, но что-то очень яркое… Процессия поравнялась с шаманом. Он опять задергался, засуетился, обругал кого-то, затем дважды обскакал с приседаниями группу жертвующих и обратился к Мас-Масу с речью. Из нее, естественно, Унтерхорст ни слова не понял и посчитал, что хуже от того, что он еще раз скажет этот «Мас-Мас», не будет. Так и получилось. По дикарям прошла очередная волна истерики. Копьеносцы, дрожа от страха, вынесли куль с фруктами поближе к старпому, после чего быстро-быстро ретировались за спины процессии. Толпа разрисованных дикарей на мгновение расступилась, и вслед за дарами из нее вытолкали упитанную сисястую девку, разрисованную больше других и украшенную гирляндой ярких цветов. Шаман опять что-то прокукарекал, и девка упала на карачки и, водя сиськами по песку издала этот их любимый звук «Умма-а-а-ахахха!!.».

Жрать охота. Уже почти двое суток ничего не ел… Унтерхорст подошел к горе фруктов. Воцарилась мертвая тишина. Только море шумело позади. Старпом нащупал в куче сочный плод и молниеносно вонзил зубы в мякоть. «А-х-хххха!» — пронеслось над толпой. Мы спасены! Мас-Мас принял дары! Он великодушен, как настоящий бог! А теперь все вон отсюда! Не сметь тревожить Мас-Маса!

Опушка леса быстро опустела. Остался лишь Унтерхорст, куль со жратвой и сисястая девка, которая боялась даже взглянуть в сторону бога, а лишь покачивала упитанной задницей. Из Сурабайи мы добирались сюда месяц, получается… м-да… а там и не такое встречалось…

* * *

Французы не догадались воспринять дикарей как угрозу, а напрасно, может быть, еще бы и отбились, если бы вовремя открыли огонь по лодкам. Наверное, пушки корвета напугали бы несчастных куда больше, чем пистолет Унтерхорста. Но как только расстояние стало доступно для лучников, в спину французам полетела туча стрел. А вот тут уже трубач, труби отступление! По левому борту — немцы, по правому — папуасы. На палубе — отморозки. И уже большой вопрос, кто кого блокировал. Корвет стал напоминать слоеный пирог. Он попытался было выйти из лагуны, а с берега волна за волной шли лодки, груженные дикарским десантом.