Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Теплая Птица - Василий Гавриленко

Теплая Птица - Василий Гавриленко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 93
Перейти на страницу:

– Спасибо, Олегыч.

Я отдал машинисту пустую миску и приподнялся.

– Лежи! – испугался он.

Я послушно опустил голову на твердую подушку.

Огонь мерцал, скованный железом печки, гудел в тщетном стремлении вырваться на свободу. Шрам сидел за столом, подперев голову кулаком. В красноватом свете буржуйки его изуродованное лицо выглядело печальным. Перед ним стояли три закопченные кособокие кружки.

Олегыч, порывшись в проводах, выудил бутыль с зеленой жидкостью.

– Последняя, – слегка смущаясь, сообщил он.

Темная зеленка, блестя, потекла в кружки, приятно запахло спиртом. Полную до краев кружку, Олегыч протянул мне.

– За что выпьем? – кашлянув, спросил он.

«За отряд», – хотел предложить я, но Шрам меня опередил.

– За Николая, – мрачно сказал он и одним глотком осушил кружку. Не моргнув и глазом, закусил тваркой.

– За Николая, – вздохнул Олегыч.

– За Николая.

Перед моими глазами возникло лицо моего истопника, но не мертвое, а живое, когда мы с ним выпивали в вагоне конунга. Точно так же потрескивала буржуйка, а за стенкой вагона повизгивал ветер.

– Еще, конунг?

– Не хочу, Олегыч. И не называйте меня больше конунгом, хорошо? Какой я теперь, к черту, конунг?

– И как нам тебя называть?

– Называйте… Островцевым… Нет, лучше просто Андреем.

– Андреем, так Андреем, – пожал плечами Олегыч.

Мы замолчали. Каждый думал про свое, но, надо полагать, во многом это «свое» совпадало.

– Олегыч, – вспомнил я. – Где пулеметчик, как его, Горенко?

– Мертв, конунг… то есть Андрей, – пережевывая тварку, отозвался машинист. – Как ты с отрядом ушел, так почти сразу нагрянули питеры. Горенко убили, я в двигательном отсеке схоронился, а Шрам… Шрама разве поймаешь.

Нечто похожее на улыбку мелькнуло на изуродованных губах.

– Кстати, Шрам, как ты здесь очутился?

Игрок молчал, и когда показалось, что он не ответит, вдруг заговорил.

– Николай меня сюда привел. Я слаб был, шатался. Он плечо мне подставил. Слабое плечо. Дрожит, но ведет. Выходил меня. С Олегычем. Кормили. От себя отрывали. Только дури не давали. И прошла дурь.

– Прошла дурь?

– Он больше не наркоманит, – пояснил Олегыч, закуривая папиросу.

– Да, – Шрам тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от нехороших мыслей. – Ты, конунг, меня пощадил. Не дал убить. Я запомнил. Я помню хорошо. Я пошел за отрядом. Николай погиб…

Плечи игрока затряслись. Замерев, мы с Олегычем наблюдали, как рыдает этот сильный, но искромсанный Джунглями человек.

8. Олегыч

Я никому не приказывал, – не мог приказывать. Я просто сказал: «Мне нужно в Московскую резервацию». Шрам кивнул, а Олегыч и вовсе обрадовался.

– Наконец – то.

Я не удивился радости машиниста. Москва – его дом.

Рассвет был красен. Марина рассказывала, что слово «красный» означало у бывших «красивый». Красная площадь. Но рассвет не был красив. Он был красен, – багровое, жгуче-холодное солнце залило мертвый город соком ядовитых ягод. Из моей памяти, – памяти Андрея Островцева, а не конунга Ахмата, выплыли строки:

Этот вечер был чудно тяжел и таинственно душен,

Отступая, заря оставляла огни в вышине,

И большие цветы, разлагаясь на грядках, как души,

Умирая, светились и тяжко дышали во сне.[5]

Строки были о вечере, а перед нами едва брезжил рассвет, но мне казалось, что я вижу на занесенных снегом кучах битого кирпича души, похожие на большие цветы.

– Вот эту стрелку надо б перевести, – заговорил Олегыч. – Заржавела, стерва, но Шрам должен справиться. Ну – ка, Шрам!

Рычаг стрелки сплошь покрыт рыжими чешуйками, рельсы, казалось, вросли друг в друга.

Шрам плюнул на руки, – желтая тугая слюна на миг зависла в воздухе. Вцепился в рычаг. Надавил.

– Не поддается, сучка.

– Давай, – крикнул Олегыч и заскрипел зубами так, точно это он, а не Шрам, переводил стрелку.

Игрок побагровел от напряжения.

Визг железа, наверно, был слышен на километр вокруг.

– Есть, – не удержавшись, закричал я.

– Отлично, – спокойно сказал Олегыч. – Теперь отцепим вагоны, и пойдем налегке. Дасть Бог, прорвемся.

Олегыч колдовал над приборами, время от времени отдавая Шраму короткие приказы. Здесь, в машинном отделении, Олегыч был не то конунг, но Бог. Я любовался им.

Тепловоз прогревался долго, тонко подрагивая. Я опасался, что он не сдвинется ни на йоту. Но, когда Олегыч занял свое привычное место в кабине, в продавленном кресле, – тепловоз тронулся, с места в карьер взяв высокую ноту луженой механической глоткой.

На стрелке сильно тряхнуло.

– Не боись, – весело крикнул Олегыч.

Тепловоз вырулил на запасный путь, проследовал мимо оставленных вагонов, – пустые кричащие пасти, все разграблено и сожжено. Даже вертолет с платформы сняли, проклятые питеры!

Еще одна стрелка, и тепловоз на том же пути, которым он прибыл в негостеприимную Тверь. Только теперь следовал обратно, домой, в Московскую резервацию.

Летящий в лоб снег, мелькающие пустоглазые здания, деревья в белых шапках веселили меня. И не только меня.

– Наш паровоз вперед летит, – надтреснутым дискантом запел Олегыч. – В коммуне остановка!

Тверь-зверь становился все реже, все меньше куч кирпича, остовов домов, труб и столбов, – и. наконец, растворился в Джунглях. Лапы деревьев щупали бока поезда, как хозяйка – курицу.

Вот и мост. Вот и река. Зеленый ядовитый поток, поверженный великан, Джунгли едва нашли место для его тела, стремящегося выйти за пределы берегов.

Стрекот – далекий, но стремительно приближающийся.

Тверь не отпускала: едва мы въехали на мост, как в небе перед тепловозом промелькнул вертолет. Пули зацокали по крыше. Одна пробила лобовое стекло и врезалась в пол рядом с креслом Олегыча.

– Андрей, к сбивалке! – крикнул машинист.

Сбивалкой он называл дыру в потолке и крупнокалиберный пулемет. Я кинулся вглубь тепловоза. Откинув тряпье, которым было прикрыто оружие, я с радостью убедился, что оно в порядке.

Пули снова зацокали по крыше.

Впрыгнув в высокое кресло, я дернул рукоять пулемета. Он плавно повернулся на хорошо смазанных шарнирах. Молодец Олегыч, за всем успевает следить!

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?